УДК 343.141

ДОКУМЕНТЫ КАК ДОКАЗАТЕЛЬСТВА В РОССИЙСКОМ УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

Г.Я. Борисевич

Кандидат юридических наук, доцент, зав. кафедрой уголовного процесса и криминалистики

Пермский государственный национальный исследовательский университет

614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15

E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Дан анализ содержания и формы двух самостоятельных видов доказательств: протоколов следственных действий и судебного заседания, а также иных документов. Предложены рекомендации по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, регулирующего данные виды доказательств и практики его применения.

Ключевые слова: документы как доказательства; протоколы следственных действий и судебного заседания; иные документы

Документ в уголовном процессе – это материальный объект, на котором официальное лицо или гражданин общепринятым (общепонятным) или принятым для документа специального вида способом зафиксировал сведения об обстоятельствах, имеющих значение для правильного разрешения уголовного дела [27, с. 664]. При расследовании и разрешении уголовных дел документы как доказательства широко используются при условии соблюдения требований уголовно-процессуального закона к их форме и содержанию. В доказывании наиболее распространены документы в письменной форме. Это общедоступный и распространенный способ фиксации информации, непосредственно излагаемой, воспринимаемой не только должностным, но любым лицом без каких-либо технических приспособлений, аппаратов, машин и т.д., но не единственный. Документы могут содержать сведения, зафиксированные не только в письменном, но и в ином виде. К ним могут относиться материалы фото- и киносъемки, аудио- и видеозаписи и иные носители информации. Таким образом, понятия «документ» и «письменный документ» не тождественны. Доказательственное значение имеют документы, обладающие свойствами относимости и допустимости. Определяя понятие документов как доказательств в уголовном судопроизводстве УПК РФ (как и УПК РСФСР), различает две группы:

1. протоколы следственных действий и судебного заседания;

2. иные документы.

Каждая из групп документов представляет собой самостоятельный вид доказательств, имеющий присущие ему особенности.

Рассмотрим содержание первого из них. Протоколы следственных действий и судебного заседания представляют собой составленные в соответствии с требованиями УПК РФ процессуальные документы (акты) и приложения к ним, удостоверяющие факты и обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, которые воспринимаются непосредственно дознавателем, следователем, судом в присутствии участников уголовного судопроизводства в ходе соответствующих следственных или судебных действий. Они являются одним из средств установления обстоятельств, входящих в предмет доказывания. Особенностью этого вида доказательств является то, что он содержит сведения, непосредственно воспринимаемые дознавателем, следователем или судом, обнаруженные и наблюдавшиеся ими самими. Если же в протоколе следственного действия фиксируются сведения, полученные от других лиц (протоколы допросов, очных ставок подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, эксперта), то этот протокол относится к соответствующему виду доказательств (показания подозреваемого, показания обвиняемого и т.д.). Перечисленные протоколы доказательствами не являются, а выполняют роль лишь средств фиксации доказательств других видов.

Такое разделение протоколов следственных действий с точки зрения значения их как источников доказательств объясняется следующим. Когда речь идет об источниках доказательств, исходящих от допрашиваемых лиц, то закон, руководствуясь требованиями устности и непосредственности в исследовании доказательств, рассматривает в качестве источников доказательств показания этих лиц как таковые. И для того чтобы обеспечить надлежащее исследование указанных источников доказательств, закон обязывает органы расследования и суд обращаться непосредственно к показаниям подозреваемого, обвиняемого, свидетеля, потерпевшего – к допросу их, а не ограничиваться использованием протоколов допросов. В частности, в судебном заседании суд, как правило, обязан непосредственно допросить вышеперечисленных лиц, основывая свои выводы на данных, рассмотренных в судебном заседании. Оглашение же в судебном заседании протоколов ранее данных показаний этих лиц допускается лишь при наличии специально предусмотренных законом условий (ст. 276, 281 УПК РФ).

Протоколам следственных действий и судебных заседаний присуща письменность как необходимый атрибут данного вида доказательств. Фотографирование, стенографирование, киносъемка, аудиозапись, видеозапись выполняют роль факультативных средств фиксации сведений, имеющих значение для дела. Они не заменяют протоколов данных действий и сами по себе, без протоколов, доказательственного значения не имеют. Фотографические негативы и снимки, киноленты, диапозитивы, кассеты видеозаписи, носители компьютерной информации, чертежи, планы, схемы, слепки и оттиски следов иллюстрируют содержание протоколов, помогают проверить полноту и точность записей, в них содержащихся, являются приложением, составной частью протоколов. В этих приложениях фиксируются детали производимых следственных действий. Протоколы и приложения к ним могут содержать противоречивые сведения об одних и тех же обстоятельствах. Например, между протоколом и фотоснимком будет существенное противоречие, если в протоколе будут отсутствовать сведения о предмете, изображенном на фотоснимке, т.е. сведения, имеющие значение для дела. Допросом понятых и иных лиц, участвующих в следственном действии, можно нейтрализовать допущенные при составлении протокола недостатки. Однако пробелы будут невосполнимы, если участники следственного действия не подтвердят достоверность изображенного на фотоснимке, зафиксированного на видеозаписи, фотоснимке, плане, схеме. Для того чтобы протокол отражал обстоятельства и факты, установленные при производстве следственного действия и в суде, закон в специальных нормах (ст. 166, 167, 170) или нормах, относящихся к отдельным следственным действиям (например, ст. 180 – протоколы осмотра и освидетельствования) определяет: кем и как составляется и подписывается протокол; какие обстоятельства подлежат фиксации; степень их детализации и последовательность изложения в описании; способы изготовления приложений к протоколу; правила удостоверения соответствия содержания протокола воспринятым фактам объективной действительности.

Протокол должен также содержать запись о разъяснении участникам следственных действий в соответствии с уголовно-процессуальным законом их прав, обязанностей, ответственности и порядке производства следственных действий, которая удостоверяется подписями участников следственных действий. Так, неразъяснение понятым их прав и обязанностей лишает протокол следственного действия, в котором они участвовали, доказательственного значения [3, с. 11].

Соблюдение порядка составления протокола дознавателем, следователем – это непременное требование закона. Нарушение процессуальной формы ведет к утрате доказательственного значения протокола.

В соответствии со ст. 87 УПК РСФСР протоколы, удостоверяющие обстоятельства и факты, установленные при осмотре, освидетельствовании, выемке, обыске, задержании, предъявлении для опознания, а также при производстве следственного эксперимента, составляемые в порядке, предусмотренном настоящим Кодексом, являются доказательством по делу. Аналогичная статья действующего УПК РФ (ст. 83) сформулирована менее удачно: «Протоколы следственных действий и протоколы судебных заседаний допускаются в качестве доказательств, если они соответствуют требованиям, установленным настоящим Кодексом». Данная редакция с момента принятия УПК РФ вызывает в первую очередь вопросы у правоприменителей. Протоколы каких следственных действий причислены к данному виду доказательств? Вряд ли можно согласиться с А.В. Смирновым и К.Б. Калиновским, утверждающими, что «и протоколы допросов могут быть использованы в качестве доказательств на всех стадиях уголовного процесса (с ограничениями, установленными ст. 276, 281 УПК РФ)» [29, с. 200]. Представляется, что в соответствии как с УПК РСФСР, так и УПК РФ к данному виду доказательств по-прежнему следует относить протоколы следственных действий и судебного заседания, включающие информацию об условиях, ходе процессуального действия, осуществляемого дознавателем, следователем, судом и результаты непосредственного, чувственного восприятия явлений, материальной обстановки, следов преступления. Большинство этих следственных действий отличаются от допроса своей неповторимостью, в силу чего составление протокола, в котором дознаватель, следователь фиксируют результаты своего личного наблюдения, является единственным средством, позволяющим сохранить эти результаты для суда. Объектами такого непосредственного восприятия дознавателем, следователем или судом могут быть:

1. обстановка исследуемого события, сохранившаяся к моменту производства следственного или судебного действия (осмотра, выемки, обыска);

2. материальные следы события преступления (орудия, предметы, сохранившие на себе следы преступления и т.п.);

3. результаты опытных действий по воспроизведению обстановки исследуемого происшествия и его обстоятельств (в ходе следственного эксперимента и реконструкции места происшествия);

4. результаты сопоставления обстановки преступления со сведениями, сохранившимися в памяти людей (при проверке показаний на месте).

Протоколы допросов, как уже было отмечено, выполняют лишь роль фиксации показаний. Включая протоколы допросов в содержание ст. 83 УПК РФ, правоприменитель неизбежно создаст ситуацию искусственного увеличения количества доказательств и, как следствие, принятия на их основе, возможно, незаконных решений по конкретному уголовному делу. Итак, способами собирания протоколов следственных действий и судебного заседания являются: осмотр, освидетельствование, выемка, обыск, предъявление для опознания, следственный эксперимент, проверка показаний на месте, задержание, контроль и запись переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами. Однако отнесение к этому виду доказательств протоколов некоторых из вышеперечисленных процессуальных действий вызывает определенные вопросы.

Так, законодатель ныне не относит задержание к следственным действиям, называя его мерой уголовно-процессуального принуждения. Возразить против этого трудно. Однако это не означает, что протокол задержания в любом случае не будет иметь доказательственного значения. В соответствии со ст. 92 УПК РФ, в нем указываются дата и время составления, дата, место, время, основания и мотивы задержания подозреваемого, результаты его личного обыска и другие обстоятельства данного произведенного процессуального действия. Доказательственное значение будут иметь отраженные в протоколе задержания предметы, обнаруженные при подозреваемом (наркотические вещества, оружие, деньги, ценности), предметы его одежды со следами преступления. В данных ситуациях, как нам представляется, протокол задержания будет иметь доказательственное значение.

Далее относительно такого следственного действия, как контроль и запись переговоров. О результатах осмотра и прослушивания фонограммы следователь с участием понятых и при необходимости специалиста, а также лиц, чьи телефонные и иные переговоры записаны, составляет протокол, в котором должна быть дословно изложена та часть фонограммы, которая, по мнению следователя, имеет отношение к данному уголовному делу. Лица, участвующие в осмотре и прослушивании фонограммы, вправе в том же протоколе или отдельно изложить свои замечания к протоколу. Фонограмма в полном объеме приобщается к материалам уголовного дела на основании постановления следователя как вещественное доказательство и хранится в опечатанном виде в условиях, исключающих возможность прослушивания и тиражирования фонограммы посторонними лицами и обеспечивающих ее сохранность и техническую пригодность для повторного прослушивания, в том числе в судебном заседании (ч. 7.8 ст. 186). В.А. Лазарева обращает внимание на то обстоятельство, что запись в протоколе этого процессуального действия осуществляется не на основании непосредственного восприятия самого разговора, а путем механического повторения зафиксированной с помощью звукозаписывающего устройства информации в письменном виде, обеспечивающего удобство ознакомления с соответствующей частью содержания переговоров. Соответственно, полагает она, доказательственная ценность протокола осмотра и прослушивания фонограммы состоят не в изложении в нем содержания записи, а в удостоверении самого факта ее существования на электронном или магнитном носителе, переданном в установленном порядке органами, осуществляющими контроль и запись переговоров. Протокол призван удостоверить также целостность упаковки фонограммы и удостоверяющей ее печати органа, осуществляющего прослушивание, наличие технической возможности прослушать запись переговоров, качество записи, отсутствие технических помех и т.д. Не имеющий самостоятельной доказательственной ценности протокол осмотра и прослушивания фонограммы переговоров, таким образом, имеет значение для оценки доказательственного значения самой фонограммы [22, с. 328]. Трудно отказать в логике этих рассуждений. Однако повторимся, протокол осмотра и прослушивания фонограммы имеет значение для оценки доказательственного значения самой фонограммы. Это обстоятельство дает основание включить данный протокол в содержание ст. 83 УПК РФ.

Федеральным законом от 1 июля 2010 г. №143 УПК РФ дополнен ст. 186¹ «Получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами» – новым следственным действием. Следователь осматривает представленные документы, содержащие информацию о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, с участием понятых и (при необходимости) специалиста, о чем составляет протокол, в котором должна быть указана та часть информации, которая, по мнению следователя, имеет отношение к уголовному делу (дата, время, продолжительность соединения между абонентами и (или) абонентскими устройствами, номера абонентов и другие данные). Лица, присутствовавшие при составлении протокола, вправе в том же протоколе или отдельно от него изложить свои замечания.

Представленные документы, содержащие информацию о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, приобщаются к материалам уголовного дела в полном объеме на основании постановления следователя как вещественное доказательство и хранятся в опечатанном виде в условиях, исключающих возможность ознакомления с ними посторонними лицами и обеспечивающих их сохранность (ч. 5, 6 ст. 186¹). Полагаем, что протокол осмотра документов, содержащих информацию о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами (как и протокол осмотра и прослушивания фонограммы), самостоятельной доказательственной ценности не имеет, но имеет значение для оценки доказательственного значения представленных документов.

Большинство специалистов к анализируемому виду доказательств относят также протокол самостоятельного следственного действия-проверки показаний на месте. Основания к этому существуют. Совершенно очевидно, что следователь в ходе данного следственного действия непосредственно воспринимает: подтверждаются или опровергаются вызывающие сомнение сведения об обстоятельствах совершения преступления, сообщенные ранее допрошенным лицом; обнаружение имеющих значение для уголовного дела предметов, о существовании которых упоминалось на допросе. Должностное лицо может реализовать возможность конкретизировать механизм совершения преступления; восполнить пробелы, устранить неясности в ранее данных подозреваемым, обвиняемым, потерпевшим, свидетелем показаниях. Вопрос заключается в другом. Существуют ли запреты на оглашение в судебном заседании протокола проверки показаний на месте, как это имеет место в случаях с показаниями, сообщенными лицами в ходе допроса и очной ставки? Если относить протокол проверки показаний на месте к анализируемому виду доказательств, то запреты на его оглашение в судебном следствии не должны иметь места. В определении же Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 3 июня 2005 г. №82-005-13 высказана иная позиция, суть которой заключается в следующем: Курганским областным судом 31 января 2005 г. осуждены Б. по ч. 3 ст. 30, п. «к» ч. 2 ст. 105, ч. 2 ст. 162 и по ч. 1 ст. 222 УК РФ и Г. по п. «з» ч. 2 ст. 105, п. «в» ч. 4 ст. 162 и по ч. 1 ст. 222 УК РФ. Они признаны виновными в незаконном ношении огнестрельного оружия и боеприпасов, разбойном нападении на потерпевшего; кроме того, Г. – в убийстве, сопряженном с разбоем, а Б. – в покушении на убийство. В кассационных жалобах осужденные Г. и Б., а также адвокаты в защиту их интересов просили приговор отменить, дело направить на новое судебное разбирательство. Адвокаты в защиту интересов Г. отмечали, что в судебном заседании показания свидетеля Х. необоснованно оглашены, так как причина его неявки в суд не была установлена.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 3 июля 2005 г. приговор отменила, дело направила на новое судебное разбирательство, указав следующее. Как следует из приговора, в основу обвинения Б. и Г. были положены показания потерпевших М. и Л., а также свидетеля Х. Вместе с тем из протокола судебного заседания следует, что потерпевшие М. и Л. в судебное заседание не явились. При этом причина неявки Л. не была установлена, а потерпевший М., как это видно из постановления судьи, отказался явиться в судебное заседание. В соответствии с ч. 1 ст. 281 УПК РФ оглашение показаний потерпевшего, ранее данных при производстве предварительного расследования, воспроизведение аудио- и (или) видеозаписи, киносъемки допросов допускается с согласия сторон в случае неявки потерпевшего.

Вопреки данному требованию закона суд при возражении стороны защиты, в том числе осужденных, огласил в судебном заседании по ходатайству государственного обвинителя показания М., данные на очной ставке с Г., а также осуществил просмотр видеозаписи показаний Л., данных им при выходе на место происшествия. При этом в обоснование своих действий суд в приговоре указал, что запрет на оглашение показаний потерпевшего без согласия сторон в случае его неявки относится лишь непосредственно к протоколу его допроса, а не к протоколу очной ставки и проверке показаний на месте происшествия, которые являются самостоятельными следственными действиями. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ такой вывод суда сочла не соответствующим закону. Как следует из протоколов очной ставки и проверки показаний на месте происшествия, в них изложены показания потерпевших об обстоятельствах, очевидцами которых они являлись. В этом смысле никакой принципиальной разницы между такими следственными действиями, как допрос потерпевших, очная ставка и проверка показаний на месте происшествия, не имеется. Поэтому требования ч. 1 ст. 281 УПК РФ распространяются и на них [14, с. 29,30]. Таким образом, учитывая, что показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля сообщаются не только на допросе, но и в ходе других следственных действий, оглашать их в ходе судебного следствия возможно при наличии к тому оснований в соответствии с требованиями ст. 276, 281 УПК РФ.

Учитывая, что формирование анализируемого вида доказательств осуществляется в ходе перечисленных следственных действий, правоприменителям важно соблюдать предусмотренные законом основания, порядок их производства и оформления. Особое значение при этом имеет соблюдение установленных уголовно-процессуальным законом обязательности и пределов применения такого наиболее общего приема познания, как описание. В протоколе следственного действия следует фиксировать не только ход и результаты следственного действия, но и отражать, где и какие значимые для дела предметы, обстоятельства были обнаружены. Несоблюдение указанных требований расценивается судебной практикой как поверхностное проведение осмотра, что является одним из оснований для отмены приговора. Примером тому служит одно из уголовных дел, обстоятельства которого целесообразно изложить подробно. К. был признан виновным в том, что 30 апреля 1999 г. около 18 часов, управляя автомобилем ВАЗ-2110 по трассе Ноябрьск-Пурпе, в нарушение подп. 1.4, ..5, 9.1, 10.1 Правил дорожного движения, не оценив дорожную обстановку, не убедившись в безопасности движения, не избрав скорость, безопасную для движения, допустил столкновение с автомобилем марки «Мицубиси-Паджеро», управляемым Ш.Л. В результате дорожно-транспортного происшествия (ДТП) пассажиру автомобиля марки «Мицубиси-Паджеро» Ш.Л. были причинены телесные повреждения, повлекшие за собой длительное расстройство здоровья. Определением судебной коллегии по уголовным делам Ямало-Ненецкого автономного округа от 1 июля 2002 г. приговор в отношении К. отменен и дело прекращено на основании п. 3 ч. 1 ст. 29 УПК РФ за истечением срока давности уголовного преследования.

В надзорной жалобе адвокат в защиту интересов К. просил об отмене судебных решений и прекращении производства по делу за недоказанностью вины осужденного. Президиум суда Ямало-Ненецкого автономного округа 1 апреля 2009 г. надзорную жалобу адвоката удовлетворил, приговор и кассационное определение отменил, а дело направил в районный суд г. Муравленко на новое рассмотрение, указав, что действия К. квалифицированы по ч. 1 ст. 264 УК РФ. В судебном заседании он вину не признал. По словам К., он ехал по своей стороне дороги. Погодные условия были плохие. «Фура» шла ему навстречу, как только он проехал мимо нее, произошел удар. Дальнейшего он не помнит. Дверь машины заклинило, и, чтобы вытащить его из салона, ее открывали техническими средствами, машину двигали, зацепив тросом. Затем его доставили в больницу. При осмотре места происшествия он не присутствовал, со схемой ДТП не согласен. В результате аварии ему причинены телесные повреждения, расценивающиеся как тяжкий вред здоровью. В надзорной жалобе адвокат сослался на то, что вина К. в нарушении правил дорожного движения не доказана. Протокол осмотра места происшествия, схема ДТП, протоколы осмотра транспортных средств не могут являться доказательствами по делу, так как составлены с нарушением норм УПК РФ, без участия понятых. В протоколе осмотра места происшествия неверно указана ширина проезжей части дороги в месте столкновения. Схема ДТП не отражает фактических обстоятельств дела. Поэтому автотехническая экспертиза, фототаблица и показания заинтересованных в исходе дела потерпевшего Ш.Л. и свидетеля Ш.А. также не могут считаться доказательствами вины К. Доводы адвоката, изложенные в надзорной жалобе, являются обоснованными. Как видно из имеющихся в деле и исследованных в судебном заседании доказательств, непосредственных очевидцев, кроме водителей, находившихся в автомашинах, ставших участниками ДТП, и пассажиров в автомашине «Мицубиси-Паджеро», не установлено. При таких обстоятельствах одним из доказательств должны стать первичные следственные действия, т.е. осмотр места происшествия, который работники ГАИ обязаны были провести в строгом соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, тем более, что один из участников ДТП – К. не мог по состоянию здоровья присутствовать при данном следственном действии. Как установлено судом и указано в приговоре, понятые непосредственно в проведении следственного действия не участвовали, а лишь подписали документы, поверхностно осмотрев место происшествия. Согласно схеме место столкновения находится в 55 см от осевой линии на полосе движения автомашины «Мицубиси-Паджеро», при этом осколки стекла, пластмассы разбросаны в радиусе 6 м. Из схемы и протокола осмотра места происшествия не усматривается, по каким конкретно параметрам было установлено место происшествия. Как следует из протокола осмотра места происшествия, на расстоянии 703 м от километрового столба и 1 м от предполагаемой разделительной линии обнаружено место столкновения. Однако из схемы к протоколу осмотра места происшествия видно, что расстояние от километрового столба до места столкновения составляет менее 703 м.

Причины указанных противоречий судом не выяснены, и не установлено, каким образом производились замеры. Учитывая, что без проверки в судебном заседании изложенных обстоятельств надзорная инстанция не может принять окончательное решение, дело подлежит направить на новое судебное разбирательство [9, с. 25-26]. Существенные нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные в ходе расследования преступлений при осмотре места происшествия [2, с. 12], задержании [2, с. 12; 6, с. 17; 5, с. 23; 19, с. 17], предъявлении для опознания [2, с. 17; 3, с. 11; 5, с. 23; 7, с. 23], проверке показаний на месте [2, с. 12], следственном эксперименте [7, с. 23], повлекли отмену судебных решений по конкретным уголовным делам, препятствуя достижению задач уголовного судопроизводства.

Следует ли в содержание ст. 83 УПК РФ включать протоколы каких-то иных, кроме вышеперечисленных следственных действий?

Спорным является вопрос о доказательственном значении протоколов получения образцов для сравнительного исследования (ст. 202). Они составляются с соблюдением требований к протоколам следственных действий (ст. 166, 167), однако сами образцы имеют доказательственное значение только в рамках сравнительного экспертного исследования, т.е. по заключению эксперта. Доказательственное значение протокола получения образцов для сравнительного исследования проявляется при его оценке в совокупности с другими доказательствами: вещественными доказательствами и заключением эксперта о тождестве, сходстве или различии оставленных на предметах следов преступления с образцами для сравнительного исследования, полученных у определенного лица. Следовательно, не отрицая доказательственного значения протокола получения образцов для сравнительного исследования, его не следует включать в содержание ст. 83 УПК РФ. Иное опять же приведет к ложному впечатлению о количестве доказательств, собранных по конкретному уголовному делу.

К анализируемому виду доказательств В.А. Лазарева, на наш взгляд, правильно относит протокол о представлении доказательств кем-либо из участников уголовного процесса или протокол о принятии представленного им доказательства, позволяющих проследить происхождение того или иного документа или вещественного доказательства и дать ему надлежащую правовую оценку [22, с. 331]. В названных случаях речь идет, конечно же, о процессуальных, но не следственных действиях. Однако отрицать доказательственное значение протоколов этих процессуальных действий и включать их в содержание ст. 83 УПК РФ было бы безосновательно.

Однако не все протоколы, составленные дознавателем, следователем, можно рассматривать в качестве доказательств. В юридической литературе было высказано мнение о том, что протокол о наложении ареста на имущество также относится к анализируемому виду доказательств, а значит, имеет доказательственное значение [22, с. 602; 27, с. 675]. Согласиться с этим нельзя, так как наложение ареста на имущество, денежные средства и иные ценности, находящиеся на счете, во вкладе или на хранении в банках и иных кредитных организациях, является мерой процессуального принуждения, но не следственным действием. Данная мера имеет своей целью обеспечение исполнения приговора в части гражданского иска, других имущественных взысканий или возможной конфискации имущества, указанного в ч. 1 ст. 104¹ УК РФ. Таким образом, протокол наложения ареста на имущество доказательственного значения не имеет. На наш взгляд, не являются доказательствами протоколы процессуальных действий об уничтожении либо технической переработке вещественных доказательств, составленные в соответствии с подп. «в» п. 2 и п. 3 ч. 2 ст. 82 УПК РФ. Целью таких действий является лишь определение «судьбы» вещественных доказательств, но отнюдь не получение новой доказательственной информации. Не являются также доказательствами протокол об уведомлении обвиняемого и других участников уголовного процесса об окончании следственных действий, протокол об ознакомлении подозреваемого, обвиняемого, защитника (в определенных случаях, свидетеля, потерпевшего) с постановлением о назначении судебной экспертизы и разъяснении им прав (ч. 3 ст. 195, ч. 2 ст. 198); протокол ознакомления со всеми материалами уголовного дела при окончании предварительного следствия (ст. 218, ч. 2 ст. 225).

На наш взгляд, более обстоятельно и конкретно (хотя и не бесспорно) по сравнению со ст. 83 УПК РФ сформулирована часть первая аналогичной ст. 122 УПК Республики Казахстан:

1. Доказательствами по уголовному делу являются фактические данные, содержащиеся в составленных в соответствии с правилами настоящего Кодекса протоколах следственных действий, удостоверяющих обстоятельства, непосредственно воспринятые лицом, ведущим уголовный процесс, установленные при осмотре, освидетельствовании, выемке, обыске, задержании, наложении ареста на имущество, ареста корреспонденции, перехвате сообщений, прослушивании и записи телефонных и других переговоров, предъявлении для опознания, получении образцов для исследования, эксгумации трупа, проверке показаний на месте, следственном эксперименте, исследовании вещественных доказательств, проведенном специалистом в ходе следственного действия, а также содержащихся в протоколе судебного заседания, отражающем ход судебных действий и их результаты.

Нельзя не заметить, что к данному виду доказательств в соответствии со ст. 122 Республики Казахстан по сравнению с российским уголовно-процессуальным законодательством отнесен более широкий перечень протоколов процессуальных действий, с чем согласиться трудно.

Протоколы следственных и иных процессуальных действий, составляющих содержание анализируемого вида доказательств, являются личными доказательствами; они могут быть первоначальными и производными; обвинительными и оправдательными; прямыми и косвенными. Они не имеют заранее установленной силы и подлежат проверке и оценке в соответствии с требованиями УПК. Существенно отличается от протоколов следственных действий протокол судебного заседания. Статья 83 УПК устанавливает, что протокол судебного заседания допускается в качестве доказательства, если он соответствует требованиям, установленным УПК (то, что протокол является доказательством по делу, прямо указано в п. 5 ч. 2 ст. 74 УПК).

Протокол судебного заседания является важным процессуальным документом, отражающим ход судебного заседания. При подаче апелляционных, кассационных и надзорных жалоб и представлений участники процесса могут в обоснование своих доводов ссылаться на протокол судебного заседания. Вышестоящий суд при рассмотрении дел в апелляционном, кассационном и надзорном порядке проверяет законность действий нижестоящего суда и решает вопрос о соответствии судебного решения данным, установленным в судебном заседании, на основании протокола судебного заседания. Следует иметь в виду, что незаконное осуждение либо оправдание становится возможным на основании сведений, записанных в протокол судебного заседания с искажением смысла и содержания сказанного. Чтобы этого не случилось, данный документ должен быть составлен в соответствии с требованиями статьи 259 УПК РФ. В протоколе судебного заседания должно быть подробно зафиксировано содержание показаний; вопросы, заданные допрашиваемыми, и их ответы; результаты произведенных в судебном заседании осмотров и других действий по исследованию доказательств; обстоятельства, которые участники уголовного судопроизводства просят занести в протокол; основное содержание выступлений сторон в прениях и последнего слова подсудимого. Протокол судебного заседания составляется в суде первой, апелляционной инстанций. И не только. Частью 9 статьи 377, а также ч. 11 ст. 407 УПК РФ предусмотрено составление протокола при рассмотрении соответственно дел судом кассационной и надзорной инстанций.

Отсутствие в материалах уголовного дела протокола судебного заседания, его неполнота либо поверхностное описание в нем судебных действий и содержания исследованных доказательств являются существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, влекущими отмену приговора и направление дела на новое судебное рассмотрение.

Известно, что в ряде случаев секретари судебного заседания не успевают записать все произнесенное участниками уголовного судопроизводства либо неправильно понимают сказанное. В результате этого протокол судебного заседания становится недопустимым доказательством и не может быть положен в основу принимаемого судом решения. В настоящее время УПК РФ предусматривает возможность использования в ходе судебного разбирательства технических средств документирования происходящего, что создает необходимые условия для составления полноценного протокола судебного заседания. В соответствии с Федеральной целевой программой «Развитие судебной системы России на 2007–2011 годы» [30, ст. 4248], системы технической фиксации судебных процессов постепенно внедряются во всех федеральных судах. Использование в ходе любого судебного заседания информационных технологий электронного протоколирования, получение материалов в виде фонограммы или видеозапись с наложенной на нее синхронной аудиозаписью позволит составить надлежащий протокол судебного заседания и рассмотреть замечания, принесенные участниками уголовного судопроизводства.

Протокол судебного заседания должен быть изготовлен и подписан председательствующим и секретарем судебного заседания в течение 3 суток со дня окончания судебного заседания. Протокол в ходе судебного заседания может изготавливаться по частям, которые, как и протокол в целом, подписываются председательствующим и секретарем. По ходатайству сторон им может быть предоставлена возможность ознакомиться с частями протокола по мере их изготовления (ч. 6 ст. 259 УПК РФ). Характерно, что в ч. 7 ст. 328 УПК Республики Казахстан установлено правило о том, что лицо, допрошенное в главном судебном разбирательстве, вправе ходатайствовать об ознакомлении с записью в протоколе его показаний. Такая возможность должна быть предоставлена не позднее следующего дня после заявления ходатайства. Представляется, что данная норма в большей степени обеспечивает права участников процесса и является гарантией достоверности сведений, изложенных в протоколе судебного заседания.

В соответствии с п. 6 ч. 2 ст. 74 и ст. 84 УПК РФ самостоятельным видом доказательств являются иные документы. Они допускаются в качестве доказательств, если изложенные в них сведения имеют значение для установления обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК РФ. Для сравнения: аналогичная часть ст. 88 УПК РСФСР закрепляла положение о том, что «документы являются доказательствами, если обстоятельства и факты, удостоверенные или изложенные предприятиями, учреждениями, организациями, должностными лицами и гражданами имеют значение для уголовного дела». На наш взгляд, такое уточнение является более правильным. В действительности сведения, имеющие доказательственное значение, могут быть не только изложены в документах, но и удостоверены.

Иные документы собирают путем их истребования или представления. Документы могут содержать сведения, зафиксированные как в письменном, так и в ином виде. К ним могут относиться материалы фото- и киносъемки, аудио- и видеозаписи и иные носители информации. Разнообразие иных документов позволяет произвести их классификацию. Они могут быть официальными, исходящими от государственных органов, организаций, и неофициальными, авторами которых являются граждане. Документы могут содержать удостоверенные сведения, имеющие значение для дела (нотариально удостоверенный документ, свидетельство о рождении, смерти, о праве на наследство) либо изложенные организациями, должностными лицами (справки, характеристики, акты бухгалтерских проверок). В самостоятельную группу следует отнести иные документы, полученные в стадии возбуждения уголовного дела: заявления граждан, материалы, направленные налоговыми органами в соответствии с законодательством о налогах и сборах для решения вопроса о возбуждении уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. 198–199² УК РФ, рапорты полицейских, акты ревизий, инвентаризаций, ведомственных проверок, протоколы явки с повинной, объяснения очевидцев. Верховный Суд РФ при проверке законности, обоснованности и справедливости судебных актов нижестоящих судов по конкретным уголовным делам неоднократно подчеркивал необходимость придания доказательственного значения протоколам явки с повинной и необходимости учета этого обстоятельства при назначении наказания. Верховным судом нашей страны разъяснено, что явка с повинной в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, учитывается в тех случаях, когда лицо в устном или письменном виде добровольно сообщило органу, осуществляющему уголовное преследование, о совершенном им или с его участием преступлении [7, с. 16; 10, с. 30; 11, с. 8; 12, с. 4; 14, с. 19–20;15, с. 18; 17, с. 24; 19, с. 8–9].

Что касается объяснений, полученных от очевидцев, то в юридической литературе продолжает оставаться дискуссионным вопрос об их доказательственном значении. Ряд авторов решают его положительно [23, с. 110–111; 29, с. 32–33], противники [20, с. 5; 26, с. 27] же отрицают доказательственное значение объяснений лиц, полагая, что уголовно-процессуальные доказательства формируются только после возбуждения уголовного дела. Такое соотношение позиций специалистов существовало и в период применения УПК РСФСР, в котором в ч. 2 ст. 109 было закреплено правилом о возможности получения объяснений в стадии возбуждения уголовного дела. В действующем уголовно-процессуальном законе такой нормы в ст. 144, к сожалению, не закреплено. Однако, как правильно отмечается в юридической литературе, в обоснование правомерности получения объяснений при проведении проверки сообщения о преступлении следователь и дознаватель могут ссылаться на ч. 4 ст. 21 УПК РФ [24, с. 32]. Как в УПК РСФСР, так и в УПК РФ нет прямого запрета рассматривать письменные объяснения граждан в качестве иных документов и использовать их в доказывании по уголовным делам. А.В. Белоусов справедливо пишет о том, что, если исходить из того, что вопрос о возбуждении уголовного дела решается по внепроцессуальным материалам, лишенным доказательственной силы, тогда нужно признать, что процессуальная форма действий, посредством которых эти материалы собираются, ничему не служит и превращается в формальность [1, с. 36]. Трудно отказать в правоте рассуждений С.А. Новикову о том, что те процессуалисты, которые отрицают доказательственное значение объяснений, готовы признать, что решение о возбуждении уголовного дела или об отказе в этом принимается не на основе доказательств, а на основе каких-то других сведений. Тем самым создается необъяснимая и ничем не оправданная иерархия процессуальных решений: одни решения по делу базируются на доказательствах, а другие будто бы нет. Между тем имеющие значение для дела обстоятельства могут и должны устанавливаться только при помощи доказательств. Так что, если противники использования объяснений в доказывании хотят быть последовательными, им надлежит настаивать на том, чтобы опрос вообще был запрещен, а объяснения у очевидцев не отбирались. Вот только как тогда проверять сообщение о преступлении [24, с. 36]?

Иные документы могут быть истребованы, представлены после возбуждения уголовного дела (материалы обследования условий жизни и воспитания несовершеннолетних; характеристики подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего; справки о судимости, наградах, взысканиях; копии приговоров по предыдущим судимостям; медицинские документы о состоянии здоровья, документы лечебных учреждений; объяснения лиц, полученные защитником в порядке ст. 86 УПК РФ и т.д.). К иным документам также относятся документы, полученные в ходе оперативно-розыскной деятельности. С помощью и посредством иных документов могут быть установлены любые обстоятельства, входящие в предмет доказывания по уголовному делу. Без содержащихся в иных документах сведений часто невозможно принять процессуальное решение. Так, сведения об освещенности, состоянии погоды помогают решить вопрос о наличии состава преступления в действиях водителей, допустивших аварию. Сведения о возрасте и состоянии здоровья учитываются при возбуждении уголовного дела, избрании меры пресечения; при назначении наказания принимаются во внимание обстоятельства, смягчающие ответственность. Документ допустим как доказательство при соблюдении ряда условий:

1. в уголовном деле должны иметься данные о том, каким образом он попал в материалы дела (истребован в результате запроса дознавателя, следователя, либо составлен протокол в соответствии со ст. 141, 142 УПК РФ);

2. должны иметься реквизиты официального документа или данные о гражданине, от которого документ исходит;

3. указания на источник осведомленности составителя (ссылки на название инструкций, правил, иных нормативных актов и т.д.).

При отсутствии таких данных его составитель может быть допрошен в качестве свидетеля. Иные документы могут быть первоначальными (подлинники) и производными (копии подлинников); обвинительными и оправдательными, прямыми и косвенными. Они, как и все другие доказательства, не имеют заранее установленной силы, независимо от содержания документа и должностного положения лица, его составившего, или нотариального удостоверения подлинности изложенных фактов. Проверка и оценка иных документов производится по общим правилам теории доказательств. При проверке документа выясняется его подлинность, а также соответствие содержания компетентности выдавших его лиц, реквизитов документа его содержанию, а содержания – действительности. Иной документ должен быть сопоставлен с другими доказательствами. Соответствие действительности сведений, изложенных в документе должностным лицом или гражданином может быть проверено путем проведения для этого следственных действий (так, правильность сведений, содержащихся в актах инвентаризаций, ревизий, проверяется с помощью судебно-бухгалтерской экспертизы).

В соответствии со ст. 285 УПК РФ документы, приобщенные к уголовному делу или представленные в судебном заседании, могут быть на основании определения или постановления суда оглашены полностью или частично, если в них изложены или удостоверены обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела. Иные документы оглашаются стороной, которая ходатайствовала об их оглашении, либо судом. Если документ не был оглашен, а значит, и исследован в судебном заседании, он не может быть положен в основание приговора или иного итогового судебного решения.

К числу иных документов следует отнести и так называемые дополнительные материалы. В соответствии с ч. 5 ст. 377 УПК РФ в подтверждение или в опровержение доводов, приведенных в кассационной жалобе и (или) представлении, стороны вправе представить в суд кассационной инстанции дополнительные материалы. Однако закон не называет, какие конкретно дополнительные материалы могут быть представлены, не раскрывает сущности этого понятия. Пленум Верховного Суда РФ в п. 25 постановления от 5 марта 2004 г. №1 «О применении судами норм Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» [9] разъяснил, что к дополнительным материалам, представленным в кассационную инстанцию, следует относить характеристики, справки о наградах, инвалидности, копии вступивших в законную силу судебных решений, а также другие документы, если они получены в соответствии с процессуальным законодательством. Дополнительные материалы не могут быть получены путем проведения следственных действий, а также положены в основу окончательного решения суда кассационной инстанции по делу – об изменении приговора или иного судебного решения или о его отмене с прекращением уголовного дела, за исключением бесспорных случаев, когда содержащиеся в таких материалах данные или сведения не требуют дополнительной проверки и оценки судом первой инстанции (факт смерти осужденного после подачи им кассационной жалобы, недостижение осужденным возраста уголовной ответственности, отсутствие прежней судимости и т.д.). Запрашивать дополнительные материалы может адвокат, защитник, но лишь по делам, по которым заключены соглашения на ведение дел, граждане (осужденные, потерпевшие и др.), а в случае, если они не могут получить интересующие документы, вправе просить кассационную инстанцию об их истребовании. Сам же суд по собственной инициативе по смыслу закона не может истребовать дополнительные материалы. Как представляется, именно поэтому они и не могут быть получены путем проведения следственных действий. Дополнительные материалы приобщаются к уголовному делу, если имеют к нему отношение. Таким образом, можно назвать условия, которые следует соблюдать в случае представления и принятия решения о приобщении к уголовному делу дополнительных материалов:

1. они не могут быть получены путем производства следственных действий;

2. лицо, представляющее суду дополнительные материалы, обязано указать, каким путем они получены и в связи с чем возникла необходимость в их представлении;

3. изменение приговора или отмена его с прекращением уголовного дела на основании дополнительных материалов не допускается, за исключением случаев, когда содержащиеся в таких материалах данные или сведения не требуют дополнительной проверки и оценки судом первой инстанции.

В Федеральном законе от 29 декабря 2010 г. №433-ФЗ [26], кардинально реформировавшем судебное производство по уголовным делам, в ст. 389.13 УПК РФ, посвященной порядку рассмотрения уголовного дела судом апелляционной инстанции, в ч. 4 закреплено правило о том, что «… стороны вправе представить в суд апелляционной инстанции дополнительные материалы». Нам представляется, что законодатель по-прежнему имеет в виду, что первые два условия представления дополнительных материалов необходимо соблюдать. Что же касается третьего условия, то суд апелляционной инстанции как раз уполномочен осуществить проверку дополнительных материалов и принять одно из итоговых решений либо передать уголовное дело на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции. Упомянутым федеральным законом не предусмотрено представление дополнительных материалов суду кассационной и надзорной инстанций, однако такое право участников уголовного судопроизводства не противоречит закону и, как нам представляется, может использоваться в соответствии с тремя вышеперечисленными условиями.

Не относятся к «иным документам» справки следователя о результатах его телефонных переговоров или личных бесед по обстоятельствам дела, об извещении защитника о дате проведения следственного действия, рапорт об обнаружении признаков преступления, составляемый в порядке ст. 143 УПК РФ, постановление прокурора о направлении соответствующих материалов в орган предварительного расследования для решения вопроса об уголовном преследовании (п. 4 ч. 1 ст. 140). Следователь, дознаватель, прокурор, суд не могут быть источниками иных документов, поскольку должны фиксировать ставшие им известными сведения по делу в форме протоколов следственных и судебных действий, где отражаются данные, воспринятые ими непосредственно в ходе названных действий.

Документы приобщаются к материалам уголовного дела и хранятся в течение всего срока хранения. Документ является вещественным доказательством в тех случаях, когда он подпадает под его признаки, т.е. если он служил орудием преступления, или сохранил на себе следы преступления, или явился объектом преступных действий подозреваемого (обвиняемого) и т.д.. Если документ является вещественным доказательством, то на него распространяется процессуальный режим оформления последнего.

Библиографический список

1. Белоусов А.В. Процессуальное закрепление доказательств при расследовании преступлений. М.: Юрлитинформ, 2001. 174 с.

2. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. №1.

3. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. №2.

4. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. №2.

5. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. №3.

6. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. №1.

7. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. №1.

8. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2004. №5.

9. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. №2.

10. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2005. №6.

11. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. №3.

12. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. №5.

13. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. №6.

14. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. №7.

15. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2006. №10.

16. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. №3.

17. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2009. №12.

18. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. №10.

19. Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. №12.

20. Григорьева Н. Исключение из разбирательства дела недопустимых доказательств // Рос. юстиция. 1995. №11. С. 5–7.

21. Курс советского уголовного процесса. Общая часть / под ред. А.Д. Бойкова и И.И. Карпеца. М.: Юрид. лит., 1989. 640 с.

22. Лазарева В.А. Доказывание в уголовном процессе: учеб.-практ. пособие. М.: Высшее образование, 2009. 352 с.

23. Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РСФСР / под ред. В.М. Лебедева, В.П. Божьева. М., 1996. 713 с.

24. Новиков С.А. Использование объяснений опрошенных в доказывании по уголовным делам: «исключить нельзя допустить» // Правоведение. 2008. №3 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс»

25. О внесении изменении в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и признании утратившими силу отдельных законодательных актов (положений законодательных актов) Российской Федерации: Федер. закон Рос. Федерации от 29 дек. 2010 г. №433-ФЗ [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

26. Петрухин И.Л. Теоретические основы реформы уголовного процесса в России. М.: Проспект, 2008. Ч. 2. 192 с.

27. Теория доказательств в советском уголовном процессе / отв. ред. Н.В. Жогин. М.: Юрид. лит., 1973. 736 с.

28. Уголовный процесс: учебник / под общ. ред. А.В. Смирнова. М., 2007. 697 с.

29. Уголовный процесс России. Особенная часть: учебник для студентов юрид. вузов и фак. / под ред. В.З. Лукашевича. СПб., 2005. 143 с.

30. Федеральная целевая программа «Развитие судебной системы России на 2007–2011 годы»: утв. постановлением Правительства Рос. Федерации от 21 сент. 2006 г. №586 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2006. №4.