УДК 343.131:342.7

основные характеристики системы государственной власти

В.А. Кочев

Доктор юридических наук, профессор, зав. кафедрой конституционного и финансового права

Пермский государственный национальный исследовательский университет

614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15

E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

В статье рассматриваются сущностные черты власти, концептуальную основу которых составляют понятия «единство», «концентрация» и «объем». Единство есть основа целостности государственной власти. Понятие «целостность» отражает качественно определенную устойчивость власти. Как своего рода «наполнители» категории «целостность системы власти» рассматриваются взаимодополняющие концепции интегративности, активности, связанности, цикличности, самоорганизации и некоторые другие. Важными сторонами единства власти является концентрация и объем. Последние суть пространственно-временная конкретизация сущностных свойств власти, которая имеет публично-правовое выражение. В этом смысле концентрация и объем выступают в качестве параметров, конституционно объективированных.

Ключевые слова: власть; система государственной власти; сущностные черты власти; объем власти; концентрация власти; единство и целостность системы государственной власти; пределы власти; статусные элементы; властные институты; равновесие государственно-властной системы; государственно-властный баланс; содержание и формы власти; основной правопорядок

Основные характеристики системы государственной власти определяются сущностными чертами власти как «вещи в себе». Сущность скрыта от непосредственного исследования и обнаруживается посредством логического осмысления устойчивых властных отношений. Власть как отношение и элемент политической системы, а также ее эмпирика глубоко исследуются в политологии.

Наиболее известны на Западе реляционистская (Р. Даль, Дж. Френч, Б. Рейвен, П. Блау, Д. Картрайт, Д. Хиксон, К. Хайнингс, Д. Ронг), системная (Д. Истон, М. Крозье, Т. Кларк, М. Роджерс, К. Дейч, Н. Луман) и поведенческая (Ч. Мерриам, Г. Лассуэл, Дж. Кетлин, Ж. Бюрдо, А. Лансело, Ф. Гегель, В. Вильсон, А. Лоуэлл, Г. Форд, А. Бентли, А. Каплан) концепции [2, 3, 7]. К различным их аспектам в разное время обращались и российские ученые (И.М. Степанов, М.И. Байтин, Ф.М. Бурлацкий, М.Н. Марченко, Н.М. Кейзеров, А.И. Ким, Г.А. Григорян, А.Г. Аникевич, А.М. Витченко, И.А. Исаев, В.И. Ефимов, А.Г. Аникевич, А.А. Югов и др.). Анализ полученных научных результатов позволяет идентифицировать наиболее характерные проявления власти.

По справедливому утверждению Р. Даля, концептуальную основу исследования власти составляют понятия «объем» или «размер» власти, «интенсивность» или «сила» власти, а также «основания» или «ресурсы» власти [8]. Исследование именно этих понятий дает возможность трактовать властные отношения как разновидность причинно-следственных отношений. Особенно важно то, что они, как считает автор, могут быть измерены, выражены точным математическим языком.

Обсуждение вопросов математического описания основных, как, впрочем, и иных, характеристик власти выходит за рамки настоящей статьи. Отметим только, что именно в математическом выражении, распространяющемся в современных исследованиях общества М. Вебер видел ключ к раскрытию многочисленных тайн, окутывающих мир. К сожалению, надежды эти до настоящего времени не осуществились. «Чем больше проводилось исследований, тем более ускользающим казалось понятие “власть”», – отмечал Х. Юло [10].

В теоретико-математическом спектре естествознания поиск и формирование доказательственной базы может быть продолжен. При этом в конкретном публично-правовом смысле не вызывает сомнения актуальность собственно кратологической проблемы и соответственно – необходимость оптимизации функций и форм власти. Природа власти, ее основные характеристики детерминированы социально-политическими обстоятельствами и как таковые являются их непосредственным коррелянтом. Поэтому изучение основных характерных черт власти должно осуществляться в свете изложенного выше подхода.

Выделяемые Р. Далем такие основные свойства, как интенсивность (сила) и основания власти, по сути, определяют ее концентрацию. Термин «концентрация» наиболее часто встречается в российской литературе. Поэтому в исследовании динамических характеристик власти целесообразнее воспользоваться именно этим понятием.

Наряду с указанными параметрами власти фокус парадигмы рассматриваемого явления определяет характеристика его единства. Именно данное понятие используется в конституционном «лексиконе» (ч. 3 ст. 5 Конституции РФ). Его содержание отражает требование целостности, которое представляет собой одно из основных качественных свойств системы власти, позволяющее выделить ее из других однопорядковых явлений.

Итак, в исследовании сущностных черт власти следует рассматривать такие ее характеристики (параметры), как единство, концентрация и объем.

Целесообразность именно такого подхода объясняется, в частности, тем, что единство, концентрация и объем предопределяют рационально-ценностную природу и эффективность функционирующей властной организации. Поэтому применительно к форме власти названные параметры должны рассматриваться как детерминирующие.

В демократическом обществе степень эффективности власти определяется требованиями равновесия и баланса государственно-властной системы. Сбалансированная власть конструктивна и способна выполнять организационные и контрольно-регулятивные функции в обществе. И, наоборот, за границей равновесия (баланса) власть теряет динамические характеристики.

Нарушение баланса сил, стремящихся к власти и достигающих ее, в сторону чрезмерной централизации или, напротив, децентрализации влечет за собой (при его стагнации. – В.К.) дисфункцию и может привести к распаду политической системы [11]. Негативные политические последствия в условиях общей дисфункциональности неизбежны. Поэтому коррекция власти превращается периодически в неотложную политико-правовую проблему. При коррекции сущностные характеристики власти рационализируются, а функциональные свойства соответственно актуализируются. Вследствие этого достигается необходимое властное равновесие и эффективность в соответствии с определяющими параметрами единства, концентрации и объема.

Философско-правовое осмысление проблемы соотношения сущностных характеристик власти и их социально-ценностной рационализации уходит корнями в учения позднего Средневековья о диалектике двух типов власти: естественной, иррациональной-стихийной, основанной на грубой силе, с одной стороны, и разумной (рациональной, организующей и упорядочивающей, возвышающей общество над биологической природой) – с другой. Обе эти власти взаимно связаны, и оптимизация второй возможна лишь с использованием природных свойств первой. «…Не отклоняться от добра, если это возможно, но уметь вступать на путь зла, если это необходимо», – постулировал Н. Макиавелли [6]. Отсюда следует весьма важный для теории конституционализма вывод о правовой мере власти, границах ее рациональности и порядка, которые заканчиваются там, где начинаются «голое» насилие, разрушение и хаос.

Исследуя метафизическую субстанцию этих явлений Платон возводит политику и закон в искусство соразмерности. Поэтому не случайно в античные времена закон рассматривается как форма выражения истины, которая приводит в порядок хаос и устанавливает соразмерность для борющихся сил. Упорядочивание в античной философии представляется как функция «властвующего». С тем, чтобы установить или восстановить соразмерность упорядочивающее властное воздействие должно отвечать требованию общеобязательности и быть способным использовать санкции и наказания, столь же соразмерные нарушениям [4]. В свою очередь общеобязательность, выражая в основе единство государственных (властных. – В.К.) и правовых установлений [5], определяет конституирующую сферу властных отношений, охватываемую предметом науки конституционного права.

Единство – как сущностная характеристика (параметр) власти выявлена древними философами и определяется в качестве основной ее черты исследователями раннего (Ф. Аквинский, М. Подуанский) и позднего (Н. Макиавелли, Ж. Боден) Средневековья, Нового времени (Г. Гроций, Т. Гоббс, Ж. Руссо, Б. Спиноза и др.). Характеристики единства ставятся во главу угла правоведами Новейшего времени (Л. Петражицкий, Н. Коркунов, В. Хвостов и др.), многими современными теоретиками как за рубежом (Р. Барт, Э. Каннети, Б. Рассел и др.), так и в России (В. Веселовский, И. Кравченко, В. Мушинский, Е. Осипова, Ю. Тихомиров, Е. Чиркин и др.).

При всем многообразии концептуальных положений они могут быть сведены к общему знаменателю, определяющему единство как целостность государственной власти во взаимной связанности ее содержания и формы. Тем самым понятия «единство» и «целостность» власти, по существу, отождествляются. Данный подход в известных условиях может быть допустим, но с определенными оговорками.

Дело в том, что целостность есть более широкое понятие. Оно отражает качественно определенную устойчивость власти, т.е. способность сохранять основные свойства в изменяющихся условиях среды. Разработка понятия целостности предопределила развитие структурно-системного и организационно-функционального подходов. Поэтому не случайно анализу свойства целостности как основного качества сложносоставных явлений посвящены многочисленные исследования.

В то же время большой интерес представляют взаимодополняющие концепции интегративности, активности, стабильности, связанности, цикличности, самоорганизации и некоторые другие научные направления, изучаемые в рамках теории систем [1]. Все они рассматриваются как своего рода «наполнители» категории «целостность системы власти», которая фокусируется в идее единства или взаимной связанности властного содержания и формы, но не сводится только к этому.

Властное содержание как предмет властных функций, будучи одним из основных составляющих системы, есть коррелянт детерминирующих условий – личностных, в том числе психологических, социально-политических и др. Исходя из этого пределы властного воздействия объективируется в конституционно-правовых нормах в качестве одного из основных требований правопорядка демократического общества. Фундаментальные элементы последнего закрепляются в конституционных положениях, определяющих исходные элементы статуса властной организации: цели, задачи, принципы и предметы ведения государственной власти, полномочия государственных органов, их акты и действия, а также процедура (режим властной деятельности) и некоторые другие.

Наиболее значимым элементом статуса государственной власти являются предметы ведения и полномочия (компетенция). В конституционных государственно-правовых системах Запада ядро властной компетенции составляют охрана и защита основных прав и свобод человека и гражданина, обеспечение народного суверенитета, эффективного функционирования институтов непосредственного народовластия и народного представительства в условиях государственной безопасности и социально-политической стабильности, а также экономико-финансовое, природоресурсное, социально-культурное регулирование и соответствующий контроль и т.д.

Не менее важным статусным элементом является четкое конституционно-правовое оформление решений государственно-властных органов, а также установление необходимых процедурных порядков (последовательности) в принятии властных актов и в деятельности органов власти.

Названные статусные положения оказывают непосредственное воздействие на конституирование формы государственности. Адекватная содержанию институализация и оформление государственной власти выступают в качестве необходимых условий действенности системы власти в целом.

Конституированная система государственной власти существует в качестве средства обеспечения основного правопорядка в реальных общественных условиях. При этом в демократическом обществе непосредственное воздействие государственной власти на сферу автономного существования человека, коллективные формы его бытия (общественные объединения, общину, семью и т.п.) ограничено общеорганизационной, регулятивной и контрольной ее функциями. Это конституционно-правовое требование основного правопорядка гарантируется сбалансированным равновесием разделенных государственно-властных функций и соответствующих институтов. В указанном смысле единство содержания и формы и в то же время институциональная децентрализация власти являются понятиями соотносимыми, но не однопорядковыми: первое есть качество целостности системы, а второе – свойство структуры.

Известно, что конституционными формами предметно определенных функций традиционно выступают правотворчество, правоисполнение и правосудие. Их осуществление на основе принципа разделенной и самосдерживаемой власти как по «вертикали» (федеративное государство, субъекты Федерации, местное самоуправление) [9], так и по «горизонтали» (на каждом уровне государственной «вертикали» – это главы государств или высшие должностные лица, законодательные, исполнительные и судебные органы) предполагает, с одной стороны, относительную самостоятельность и в известной степени конкуренцию соответствующих государственно-территориальных образований и организационно-функциональных структур (органов), а с другой – их конструктивное взаимодействие.

Конструктивное взаимодействие властных институтов призвано обеспечить единство государственно-властной системы и ее эффективное функционирование. При этом не допустима как жесткая централизация и предметно неопределенная государственно-властная деятельность, а соответственно – несанкционированное вмешательство в сферу основных конституционных свобод, так и чрезмерная децентрализация и дисфункциональность, чреватые дестабилизацией основных общественных отношений.

Корреляция центробежных и центростремительных величин в политическом процессе определяет необходимое институционно-территориальное и организационно-функциональное равновесие (баланс) и эффективность государственной власти. Исходя из этого функциональная эффективность рассматривается как одно из основных внутренних свойств, определяющих социально-политическое предназначение и соответствующее устройство власти, а также динамику политического процесса.

Нарушение структурно-функционального баланса, определяемого единством содержания и формы государственной власти, выражается, с одной стороны, в образовании безраздельно господствующей властной монополии, а с другой – в распаде властной системы. И в том и в другом случае утрачивается конструктивность власти: в условиях распада – это общая дисфункциональность («безвластие»), а при сосредоточении в монопольном «центре» – ничем не ограниченное государственно-властное воздействие на все общественные отношения, проявляющееся в конечном счете в нарушении властью основных конституционных свобод.

Государственно-властный моноцентризм, или деструктуризация, – характерная черта доконституционной власти. Сбалансированная же по содержанию и форме конституционная власть определяется системной целостностью и оптимальной структурной функциональной децентрализацией. Как таковая государственная власть выступает основным гарантом прав личности, гражданского общества и местного самоуправления.

Важными сторонами единства власти являются концентрация и объем. Последние суть пространственно-временная конкретизация сущностных свойств власти, которая имеет публично-правовое выражение. В этом смысле концентрация и объем выступают в качестве параметров конституционно объективированных. В данной связи они рассматриваются как коррелянты целостности структурно-функциональной организации системы. В силу значимости этого положения он заслуживает самостоятельного рассмотрения, которое за рамками настоящей статьи.

Библиографический список

1. Автономов А.С. Правовая онтология политики. М.: Инфограф, 2000. 384 с.

2. Витченко А.М. Теоретические проблемы исследования государственной власти. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1982. 194 с.

3. Власть: Очерки современной политической философии Запада / В.В. Мшвениерадзе, И.И. Кравченко, Е.В. Осипова и др.; под общ. ред. В.В. Мшвениерадзе и др. М.: Наука, 1989.

4. Исаев И.А. Метафизика власти и закона. М., 1998. 256 с.

5. Кудрявцев В.Н., Васильев А.М. Право: развитие общего понятия // Советское государство и право. 1985. №7. С. 3–13.

6. Макиавелли Н. Сочинения. М.; Л., 1934. Т. 1.

7. Современная буржуазная политическая наука: проблемы государства и демократии / под общ. ред. Г.Х. Шахназорова. М., 1982.

8. Dahl R.A. Power. P. 413.

9. Deutsches Staatsrecht: ein Studienbuch // von T.Maunz und R.Zippeliuns. München, 1994.

10. Eulau H. Political behavior // International encyclopedia of social sciences. 1969. Vol. 12.

11. Merriam Ch. Systematic politics. Chicago, 1945.