УДК 347:001

Методологический потенциал гражданско-правовой науки

Е.Г. Комиссарова

Доктор юридических наук, профессор
Тюменская государственная академия мировой экономики, управления и права
625051, г. Тюмень, ул. 30 лет Победы, 102
E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Аннотация: Обсуждая методологические проблемы научного познания в юриспруденции, автор анализирует ценность методологического инструментария в науке, обозначая его как тот необходимый регламент, который является правилом применения всех иных правил, лежащих в основе научного познания. Научная и практическая значимость методологического обеспечения любой познавательной деятельности несомненна, поскольку результаты каждого исследования заранее обусловливаются тем набором способов и средств, которые будут использованы исследователем в ходе изучения соответствующего правового феномена.

Достигнутое в теории наличное знание о методологии характеризует ее как содержательно-теоретическую сторону процесса познания или как науку о компонентах научного познания. Опираясь на эти теоретические суждения, автор стремится отграничить родственные или смежные понятия, с которыми часто смешивают методологию. В их числе такие однокоренные понятия, как «метод» и «методика». Они имеют с методологией общие корни, но каждое при этом несет самостоятельную смысловую нагрузку. В философской науке метод определен как путь, способ, логическое орудие, с помощью которого ум человека стремится к познанию истины. В области правовой науки метод обоснованно рассматривается в качестве одного из уровней методологического пространства. Понятие «методика», не имея формально-устойчивого определения, наиболее часто используется в общеупотребительном значении как техника, внешние правила выполнения какого-либо действия со знанием конкретных операций, на которые разлагаются действия. Применительно к исследовательской деятельности в области права автор рассматривает методику как набор последовательных процедур накопления, систематизации и обработки доктринального, правового, эмпирического материала.

Ключевые слова: теория научного познания; метод; методика; компоненты методологии; практикоориентированные подходы

Познание гражданского права на уровне методологии – наиболее сложный «слой» его восприятия. Сложности проистекают из нескольких причин. Одна из них – в отсутствии точного ответа на вопрос о надобности методологии. Другая – в ее недостаточной понятости частью исследователей. Обе эти причины «работают» на недостаточную функциональность методологического инструментария, его общую оценку и весьма настороженное отношение к самой методологии как исследовательскому феномену.

Методология не имеет строго объективного обоснования. Современные специалисты по общей методологии научного познания определяют предмет методологической науки через «изучение тех методов, средств и приемов, с помощью которых приобретается и обосновывается новое знание в науке» [4, с. 7]. Подобное определение слишком далеко от специфики правоведения, однако достаточно ясно обозначает тип научного поведения, связанного с использованием соответствующего арсенала методологического инструментария, в виде «методов», «средств», «приемов», обеспечивающих познание теоретико-содержательных сторон правового явления.

Дифференцированное видение этого инструментария, позволяющего понять истинное назначение методологии, обязывает к разграничению понятий «методология», «метод» как накопитель исследовательских средств, и «методика». Общность корней каждого очень часто провоцирует на отождествление этих понятий. И если методика в виде системно-последовательного алгоритма исследовательской деятельности стоит чуть в стороне от методики и метода, то последние, на предмет их координации, должны быть обозначены отдельно. Положим в основу координации сформированное в юридической науке утверждение о том, что метод – это совокупность правил, приемов, способов научной деятельности, применяемых для получения истинных знаний, объективно отражающих действительность [8, с. 27]. Имея философскую основу, метод связан с исследованием процесса получения позитивного знания и в правовой доктрине рассматривается в качестве одного из уровней методологического пространства [7]. Подобная связь метода и методологии взаимуобусловлена, так как оценить эффективность тех или иных методов в виде системы познавательных действий, предпринимаемых для решения соответствующих научно-теоретических задач, возможно лишь в рамках соответствующего методологического регламента.

Наличие внутреннего дифференцированного смысла, сопутствующего методологии, значительно усложняет суть этого феномена. Вероятно, в этом одна из причин того, что, как ранее, так и сейчас, ученые, пробивающиеся сквозь методологические «каменоломни», работают как бы в стороне от остальной части научного сообщества и эта, другая, часть видит методологию значительно шире ее реального наполнения или – что чаще – на уровне синонимии с другими инструментами, используемыми в процессе научного познания. В связи с этим можно обозначить как минимум три аспекта интерпретации научной методологии.

Первый аспект – это обычное словоупотребление термина «методология» в связи с его этимологией. В этом случае ученый, принимая в свой лексический оборот данное понятие, не воспринимает его в собственно научном значении. Поэтому данный аспект широк и безграничен – здесь термин «методология» часто не имеет реального наполнения. Под ним в широком смысле этого слова понимается учение о структуре, логической организации, методах и средствах какой-либо деятельности. В этой плоскости методология интуитивно отождествляется с «механизмами», «моделями». На уровне такого подхода методология представляет самодостаточную ценность уже в связи с фактом употребления термина в названии работы или при его упоминании в тексте. Цель исследователя, употребляющего это понятие, состоит в намерении подчеркнуть наличие некой проблемной тематики в проводимом исследовании. Сама же проблема методологии при этом подменяется изложением соответствующей теоретической проблемы, поглощая собой общетеоретический аспект исследуемого явления. Подобный подход не обеспечивает хотя бы условно единообразного понимания смысловой нагрузки понятия «методология» и никак не раскрывает обоснованность существования данной категории в правоведении.

Второй аспект восприятия методологии выражает такое к ней отношение, при котором этимологический и логический элементы методологии выступают лишь основой для формирования тех или иных максим, близких духу конкретного исследователя. Срабатывает общепризнанный факт того, что юриспруденция, как наука социальная, неизбежно связана с ведущими господствующими ценностями и идеалами. «Тело» методологии в этих случаях наполняется сентенциями, в основе которых лежит субъективная логика конкретного исследователя, развиваемая за счет слияния правовых проблем с политическими и государственными задачами. Возможности интерпретации методологических ценностей оказываются при этом также неограниченными, а потенциал собственно методологии в способности решать научные и практические задачи при этом не обсуждается. Такой подход к методологии в значительной степени упрощает ее сущность и роль в научном познании.

Весьма распространено восприятие методологии как науки о методах познания – это третий, сугубо философский аспект трактовки методологии, при котором ее содержание наполняется системой познавательных действий, преследующих определенную цель, где метод является средством. При такой трактовке логический объем понятия «методология» покрывается за счет совокупности исследовательских методов с отторжением иных компонентов этого сложного и многогранного понятия. Теоретико-смысловой потенциал категории «методология» оказывается и здесь востребованным не в полной мере. Наглядным тому подтверждением является беглый анализ абсолютного большинства таких структурных частей диссертационных исследований как «Методологическая основа исследования», привычно наполняемая перечислением методов исследования. Для юриспруденции подобное соотношение метода и методологии было характерно лишь на ранних этапах ее развития. В этот период истории ученые ратовали за связь права с философией и само понятие «методология» из-за сугубо толковательного крена в познании существующего положительного права было синонимом метода.

Многоаспектный подход к методологии, порожденный ее умозрительностью, фактом существования на уровне смысла или в разряде научных абстракций – это сегодняшняя данность итогом которой являются «нечувствительность» исследователей к методологии и как следствие неопределенность внутринаучных критериев.

Минимизировать последствия этой многоаспектности возможно через вычленение компонентов методологического регламента. Это становится возможным в связи с тем, что внутренняя структурированность методологии уже обсуждалась в юриспруденции [1; 7] и имеет последователей в цивилистике [5]. Традиционным аргументом в современных высказываниях последних является ссылка на цивилиста А.И. Покровского, утверждавшего, что движение в науке беспринципно и наугад – это значит без «соприкосновения с большими общефилософскими проблемами», в отрыве «от широкой теоретической трактовки наших проблем» [3, с. 34–35].

При выделении методологических компонентов мы будем отталкиваться от того подхода, согласно которому любые методологические посылки имеют смысл, если исследователь точно разграничивает назначение и смысл гражданского права во всех его проявлениях, т.е. предметных плоскостях, таких как: как учебная дисциплина, отрасль права, разнородная гражданско-правовая практика, наука. Последняя не существует вне методологического регламента, который, среди прочих положительных (для науки) моментов, позволяет всякому исследователю «позаботиться об уяснении старого, давно открытого мира знания» [6, с. 178], обеспечивая тем самым отличие ученого от ученика, а заодно и функциональность методологии. Отсюда первый методологический компонент, направленный на получение нового научного знания, – это сбор материала и познание окружающей правовой действительности.

Сегодня мир, и научный в том числе, живет в условиях бесконечного собирания фактов. Факты различны, как и методика их сбора, накопления, обобщения, систематизации, оценки. Научный материал состава науки гражданского права разнообразен и специфичен соответственно ее предмету и задачам исследования. Отсюда специфика компонента. Как отметил Н.Н. Тарасов, на этом этапе – этапе сбора и познания речь идет не о получении нового знания, а о накоплении социально-правового опыта [7, с. 35]. Собственно научная деятельность начинается позднее, когда из собранных фактов надлежит извлекать смысл. Для того чтобы можно было извлечь из факта смысл, сделать факты научным материалом, эти факты необходимо подвергнуть научной обработке. Первичная обработка может заключаться в различных проверочных действиях, в отнесении тех или других фактов, обстоятельств к соответствующим видам, родам, типам (классификация), к установлению форм и характера связи с ранее имеющимися фактами и т. д.

Научный материал является первым и в то же время отправным звеном в общем «составе» науки. Но с какой бы добросовестностью и усердием ни был собран и размещен «по полкам» научный материал, он и на этом этапе не составляет науки в собственном смысле этого слова, являясь лишь фактической основой, фактическим базисом дальнейших заключений и построений. Поэтому вслед за установлением и открытием фактов в науке выделяют следующий этап – этап построения гипотез, теорий, создания научных понятий.

Общеизвестно, что научная деятельность – это деятельность творческая. Однако не лишне напомнить признаки творческой деятельности. Для убедительности сошлемся на труд О.А. Красавчикова «Творчество и гражданское право». Этот автор, один из немногих посвятивший, вслед за Д.И. Мейером, свои труды исследованию предмета гражданско-правовой науки [2, с. 48], указывал, что основное свойство творческого труда в том, что это труд умственный и связан со значительным расходом нервной энергии … отражением действительности в тех или других формах сознательного или чувственного восприятия. Различие между ним и трудом воспроизводящим, отмечает ученый, в том, что первый создает нечто новое, второй лишь воспроизводит в объективной форме то, что создано ранее другими.

Отсюда данный (второй) компонент методологии складывается из абстрактных понятий и их систематизированных совокупностей — точек зрения, взглядов, правовых теорий и учений. Таковыми в науке гражданского права являются теории и учения о праве собственности, о юридических лицах, об обязательствах и т.д. Сами эти учения, теории и построения слагаются из наиболее простых правовых категорий, понятий, представляющих собой теоретическое (абстрактное) выражение правовых и иных социальных явлений, как, например, договор, норма права и т.д.

Как образно выразился О.А. Красавчиков, в науке права нет реактивов и микроскопов – их заменяет сила абстракции. Используя эту силу, наука вырабатывает научные понятия, в которых теоретические поиски находят свое высшее воплощение. А понятие – это «форма мышления, отражающая существенные свойства, связи и отношения». Немногие цивилисты посвятили свои труды научному понятию как элементу методологии. Серьезные суждения о научном понятии высказал О.С. Иоффе. Ученый отмечал, что, как бы ни были многообразными «выполняемые понятиями конкретные функции, они концентрируются преимущественно вокруг задач двоякого рода: отразить предмет исследования в его познанных пределах и быть инструментарием постоянного расширения уже достигнутых пределов его познания. …для науки понятие значимо в том случае, если оно функционирует в качестве одного из звеньев научно-понятийного аппарата, представляющего собой не конгломерат понятий, не их арифметическую сумму или неупорядоченную совокупность, а единый четко отлаженный механизм, согласованную систему. Неправильно сформированное понятие обречено на неработоспособность и отторгается наукой рано или поздно».

Именно через правильно образованные научные понятия и происходит наращивание нового знания в виде идей, теорий, обоснованных выводов и рекомендаций.

Состав методологии цивилистики не исчерпывается вышеназванными двумя его компонентами – научным материалом и абстрактными понятиями (теориями, учениями). Наука в таком виде существовала бы только для самой себя. Отсюда третий компонент методологии – практические выводы и предложения, ориентированные на то, что любое новое знание должно быть верифицировано на предмет того будет ли они способствовать совершенствованию не только законодательства, но и юридической практики, бремя зависимости от которой несет гражданско-правовая наука, вообщем-то не безосновательно именуемая наукой прикладной.

Учет этого компонента методологии актуализирует еще один – небесспорный вопрос о связи науки гражданского права с практикой. Для обеспечения наличности этого компонента в исследовании достаточно опираться на классическую формулу, в которой заложено соотношении правовой науки и практики: во-первых, наука в своих построениях должна учитывать и учитывает живую жизнь, факты действительности; во-вторых, действенность науки гражданского права проявляется в том, что она служит законодательной практике и практике применения законодательства. Иное отношение к практике способно привести к тому, что теоретические разработки останутся умозрительными конструкциями и построениями.

Библиографический список

1. Козюбра Н.И. Понятие и структура методологии юридической науки // Методол. проблемы юрид. науки. Киев: Наук. думка, 1990. 136 с.

2. Красавчиков О.А. Советская наука гражданского права (понятие, предмет, состав и система). Свердловск: Изд-во СЮИ, 1961. 371 с.

3. Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М.: Статут, 1998. 353 с.

4. Рузавин Г.И. Методология научного познания. М.: Юнити-Дана, 2005. 128 с.

5. Степанов Д.И. Вопросы методологии цивилистической доктрины // Актуальные проблемы гражд. права: сб. ст. Вып. 6 / под ред. О.Ю. Шилохвоста. М.: Норма, 2003. С. 3–32.

6. Стоянов А. Методы разработки положительного права и общественное значение юристов от глоссаторов до конца ХVIII столетия. Харьков: Тип. Чеховскаго и Зарина, 1862. 304 с.

7. Тарасов Н.Н. Метод и методологический подход в правоведении (попытка проблемного анализа) // Правоведение. №1. 2001. С. 31–50.

8. Черданцев А.Ф. Теория государства и права: учебник для вузов. М.: Юрайт, 1999. 148 с