УДК 347.113

ПОНЯТИЕ И ЗНАЧЕНИЕ ПРЕЗЮМИРОВАНИЯ ВИНЫ В ГРАЖДАНСКОМ ПРАВЕ

М.Н. Годовалова

Соискатель кафедры гражданского права
Пермский государственный национальный исследовательский университет
614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15
E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Аннотация: Статья посвящена исследованию проблем презюмирования вины в гражданском праве. Рассматриваются доктринальные подходы к определению понятия «презумпция вины», говорится о необходимости разграничивать понятия презумпции и презюмирования. При рассмотрении презумпции вины с множества разнопорядковых позиций: как нормы права, как предположения, как метода регулирования, как средства регулирования, как юридического факта, как средства толкования, как обязанности правоприменителя – утрачивается самостоятельная ценность презумпции вины как высоковероятностного предположения, закрепленного в норме права. Реализация презумпции вины при привлечении к гражданско-правовой ответственности не должна отождествляться ни с презумпцией вины, ни с нормой-презумпцией, а является правореализационным презюмированием вины. Презюмирование вины – это процесс закрепления предположения о вине в правовой норме, это сама норма-презумпция; это процесс реализации предположения о вине, в том числе обязанность суда признать предполагаемый факт установленным. С учетом значимости и важности презюмирования вины для гражданско-правового регулирования и в связи с тем, что презюмирование вины является существенной чертой именно гражданского права, отличающей его от публично-правовых отраслей права, в статье поставлен вопрос о возможности признания его принципом гражданского права.

Ключевые слова: презюмирование; вина; презумпция вины; функции презумпции вины; реализация презумпции вины; правовые предположения; нормы-презумцпии; принцип гражданского права

Термин «презумпция вины» привычен для цивилистической доктрины и практики. Существует множество определений понятия «презумпция» в юридической науке, анализ которых позволяет заключить, что в большинстве своем они отмечают такой признак презумпции, как «вероятное предположение», и содержат указание на правовое закрепление. Иначе говоря, родовым признаком правовой презумпции является категория «предположение, закрепленное в законе».

Необходимо, однако, отметить, что в последних разработках теории правовых презумпций ставится под сомнение наделение юридических презумпций таким родовым признаком, как предположение. В частности, утверждается, что «определение презумпции через ключевое слово "предположение" не может быть принято для отражения правовой сущности презумпций. Не меняется принципиально суть дела и в тех случаях, когда ведут речь о правовой презумпции как предположении, закрепленном в норме права. Правовая оформленность явления не снимает вопроса о его правовой природе…. Поиск правовой сущности презумпции должен заключаться в оценке не самого предположения как такового, а результата предположения, той юридической конструкции, которая призвана решать конкретные правовые задачи» [9, с. 68].

Для решения этой важной задачи, на наш взгляд, необходимо использовать категорию «презюмирование». Процесс презюмирования, представляется, шире, чем презумпция: он начинается с правотворчества в виде закрепления предположения о вине, в результате чего возникает презумптивная норма (презумпция) и заканчивается реализацией этого предположения в правоприменительной работе.

Не вызывает сомнений необходимость дальнейшей работы по теоретическому осмыслению термина «презумпция» в рамках как теоретико-правовой, так и цивилистической наук. Однако современный уровень знаний в данной области позволяет по-прежнему при определении презумпции использовать признак предположения. В научной и учебной литературе именно он чаще всего и используется при определении презумпции, в силу того что именно в таком подходе выражено современное представление об этом явлении, как справедливо отмечается в науке теории права [3].

Помимо этого, данный признак свидетельствует о гносеологической природе отмечаемого явления, вне зависимости от того, что станет следствием (результатом) такого предположения.

Дифференциация презумпций после определения родового признака данной категории в праве базируется на том, какой признак исследователями мыслится как видовой.

В большинстве случаев при дефиниции юридической презумпции указывается вероятное наличие или отсутствие юридических фактов. Известный исследователь правовых предположений Д.И. Мейер писал: «Предположение вообще есть вероятное заключение о неизвестном факте, выведенное из общеизвестного или доказанного факта путем опыта» [19, с. 44]. В. К. Бабаев при определении презумпции также отмечает данный признак: «Презумпция – это закрепленное в нормах права предположение о наличии или отсутствии юридических фактов, основанное на связи между ними и фактами наличными и подтвержденное предшествующим опытом» [2, с. 14]. Эта установка актуальна и сегодня: «Под гражданско-правовой презумпцией следует понимать закрепленное в гражданско-правовой норме или в условии договора правило, содержащее предположение о характеризующем субъект гражданского правоотношения или объект гражданских прав, или юридический факт признаке, который может быть опровергнут» [7, с. 9].

Н.Ф. Качур отметила, что презумпция – это не только закрепленное в нормах права предположение, выступающее в качестве предпосылки установления (неустановления) одного юридического факта при наличии других, но и в отдельных случаях – заменяющее юридический факт, влекущий за собой определенные материально-правовые последствия [15, с. 6]. По нашему мнению, поскольку любое обстоятельство, порождающее юридическое последствие, в том числе признаки субъекта или объекта, может рассматриваться как юридический факт, презумпции, независимо от того, являются ли они предпосылками юридических фактов или юридическими конструкциями, их заменяющими, имеют своим предметом именно юридический факт. При этом презумпции всегда содержат два юридических факта: факт-основание, присутствующий в гипотезе нормы, и факт-предположение, заключенный в диспозиции нормы. Если установлен факт-основание (правонарушение), считается установленным и факт-предположение (вина правонарушителя). Факт-основание – это юридический факт, ибо влечет необходимость признать факт-предположение. Оба эти факта образуют юридический состав или его часть, предполагающий наступление юридического последствия нарушения правовой нормы в виде привлечения к гражданско-правовой ответственности.

Однако такие представления о презумпции в целом не выходят за границы презумптивной нормы. Процесс презюмирования охватывает и функции, которые выполняет правовое предположение. Прежде всего внимание обращается на то, что презумпции выполняют доказательственную функцию. Так, В.И. Каминская считала презумпцию положением, «которым какой-либо порядок явлений в области отношений, возникающих из человеческого поведения, признается обычным, постоянным, нормативным и не требующим, в силу этого, специальных доказательств» [13, с. 3]. В.П. Воложанин юридическое предположение понимал как предположение, освобождающее сторону от доказывания какого-либо факта при доказанности других фактов, поскольку между ними (т.е. фактом, освобожденным от доказывания, и фактами, уже доказанными) существует причинная связь, проверенная и подтвержденная прошедшим опытом, практикой [11, с. 5]. Наличие у презумпций доказательственной функции содержится и в дефинициях, содержащихся в исследованиях последних лет: «Правовая презумпция − это закрепленный в норме права вероятностный вывод о факте, который принимается судом без процедуры доказывания, в случае установления связанного с ним факта (факта-основания) и неопровержения путем доказывания иного факта» [23, с. 5].

Презумпции выполняют и такие функции, как признание и защита интереса: «Например, презумпция права собственности владельца движимой вещи ориентирована на признание интереса лица, владеющего вещью. Указанная презумпция призвана выполнять и соответствующую функцию. Презумпция добросовестности лица в первую очередь ориентирована на беспрепятственную реализацию его интереса, а презумпция вины в деликтных правоотношениях – на обеспечение интереса потерпевшего (одновременно создавая предпосылки для его эффективной защиты)» [10, с. 36]. Как видим, каждая конкретная презумпция обладает одной из функций, которая является для нее доминирующей.

Презюмирование вины не только обеспечивает интересы потерпевшего, но и распределяет бремя доказывания вины, значительно упрощает гражданский процесс по делам о привлечении к гражданско-правовой ответственности.

Презюмирование вины является существенной чертой именно гражданского права, отличающей его от публично-правовых отраслей права. Презумпцию невиновности нередко называют принципом уголовного права, поскольку она отражает фундаментальные руководящие начала всего уголовно-правового регулирования [16, 26].

Более того, имеется и нормативный термин «принцип презумпции вины». Так, в ч. 3 ст. 340 УПК РФ установлено, что председательствующий суда при удалении присяжных для вынесения вердикта в своем напутственном слове должен разъяснить присяжным сущность принципа презумпции невиновности [25].

Конституционный суд толкует ст. 49 Конституции Российской Федерации как содержащую именно принцип презумпции невиновности [20].

О презумпции вины как о принципе права упоминают в научных исследованиях. Так, А.А. Андреев пишет, что «в гражданском праве действует принцип презумпции виновности, суть которого состоит в том, что бремя доказывания отсутствия своей вины, когда ее наличие является необходимым основанием ответственности, возлагается на лицо, допустившее правонарушение» [1, с. 15]. Э.П. Гаврилов прямо указывает на то, что именно в ст. 401 ГК РФ содержится гражданско-правовой принцип презумпции вины: «Большое значение имеет и норма п. 2 ст. 401 ГК РФ: "Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство". В этой норме выражен еще один важнейший принцип гражданского права – принцип "презумпции виновности"» [12].

И судебно-арбитражная практика использует термин «принцип презумпции вины». Так, суд, рассматривая спор о взыскании в порядке суброгации ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия, отметил следующее: «Довод ответчика о недоказанности вины его страхователя (водителя автомобиля ВАЗ) в ДТП, поскольку в возбуждении дела об административном правонарушении было отказано в связи с отсутствием состава административного правонарушения, отклоняется, как основанный на ошибочном толковании норм материального (гражданского права), так как факт отсутствия состава административного правонарушения (при наличии в административном праве презумпции невиновности) не означает отсутствия состава гражданского правонарушения (при действующем в гражданском законодательстве принципе презумпции виновности)» [21].

На наш взгляд, презюмирование вины может быть признано принципом гражданского права, система которых в настоящий момент нуждается в некотором обновлении [18]. Предположение о вине отличает гражданско-правовое регулирование отношений еще со времен римского права.

При определении презумпции зачастую говорится также и о механизме ее реализации – необходимости суда признать презюмированный факт установленным, если не будет доказано обратное. Презумпция – это юридическая обязанность признать презюмируемый факт установленным – считает Н.Н. Цуканов [27, с. 504]. Б.А. Булаевский дает развернутое определение презумпции, детализируя указанный признак: «презумпция есть закрепленная в правовой норме, основанная на предположении модель юридически значимого явления (юридического факта, правоотношения и др.), применяемая в регулировании общественных отношений при наличии определенных правовой нормой условий, за исключением случаев, когда будут доказаны обстоятельства, указывающие на невозможность использовать такую модель» [8, с. 23].

Как видим, сама презумпция не может охватить процесс ее реализации, поскольку презумпция – это только вероятностное предположение, при правовом закреплении – это норма-презумпция. Именно механизм реализации презумпций, в том числе обязанность правоприменителя признать предполагаемый факт установленным, отличает правовые предположения от иных предположений.

Однако презумпция вины и механизм реализации презумпции вины не тождественные правовые явления, они охватываются термином «презюмирование вины».

Кроме того, презумпции в науке рассматриваются с различных позиций: и как способ правового регулирования, и как норма права, и как прием законодательной техники, и как правовой метод, и как метод юридического толкования [3]. К тому же разные исследователи отстаивают порой прямо противоположные точки зрения: так, часть ученых считает, что презумпция – это правовая норма [17, с. 47–48], другие категорически отрицают данное утверждение [14, с. 5–6]; одни настаивают на том, что презумпцию надо воспринимать как особое гражданско-правовое средство [22, с. 90–93;], другие утверждают обратное [4, с. 65–66; 6, с. 53; 5, с. 56–59]. На наш взгляд, презумпция вины может рассматриваться и с позиций теории гражданско-правовых ограничений [24], поскольку накладывает известные ограничения на правонарушителя, связанные с необходимостью опровержения своей вины.

Все это также не характеристики самого предположения, а проявления механизма презюмирования.

Презюмирование вины – это процесс закрепления предположения о вине в правовой норме, это сама (статичная) норма-презумпция; это процесс реализации предположения о вине, в том числе обязанность суда признать предполагаемый факт установленным.

При этом норма-презумпция вины является закрепленным в правовой норме высоковероятностным предположением, основанным на повторяемости виновности лица в гражданских правонарушениях.

В.К. Бабаев отмечал, что презумпции могут заменять или представлять собою юридические факты [2, с. 72]. Можно согласиться только с первой частью данного утверждения: презумпции способны лишь заменять юридические факты, но не становиться ими. Презюмирование вины – это юридическая конструкция, которая не превращается в явление объективной действительности, которым является юридический факт. Реализация нормы-презумпции вины связана с юридическими фактами – правонарушением и виной: факт-основание – это совершенное гражданское правонарушение, факт-предположение – вина правонарушителя. Презюмирование вины – заменяет вину в составе гражданского правонарушения.

Представляется целесообразным и эффективным презюмирование вины гражданско-правового нарушителя, если исходить из принципов, целей и методов отраслевого регулирования. Данная презумпция естественно вписывается в рамки гражданского процесса, не имеющего стадии расследования. Презюмирование вины правонарушителя не только обусловлено задачами и сущностью гражданского процесса, но и существенно снижает процессуальные и временные затраты на рассмотрение гражданского дела. В силу отмеченных обстоятельств возникает необходимость включения презумпции вины в действующий нормативно-правовой материал и возникает норма-презумпция.

Гражданско-правовая норма, которая содержит предположение о вине, не превращается от этого в презумпцию вины – она может быть квалифицирована как норма-презумпция (презумптивная норма) вины. Норма-презумпция вины – результат законодательного презюмирования вины. Далее процесс презюмирования связан с правореализацией предположения о вине.

Презумпцию вины, наряду с иными правовыми презумпциями, рассматривают с различных позиций: как норму права, как предположение, как метод регулирование, как средство регулирования, как юридический факт, как средство толкования, как обязанность правоприменителя и проч. При таком наличии разнопорядковых аспектов теряется истинная, самостоятельная сущность и ценность презумпции вины как высоковероятностного предположения, закрепленного в норме права. Поэтому, на наш взгляд, следует различать категории «презумпция» и «презюмирование». При привлечении к гражданско-правовой ответственности, безусловно, реализуется норма-презумпция вины, но она не тождественна этому процессу. С учетом значимости и важности презюмирования вины для гражданско-правового регулирования может быть поставлен вопрос о признании его принципом гражданского права.

Библиографический список

1. Андреев А.А. Основания освобождения от эвентуальной ответственности // Гражданское право. 2010. №1. С. 14–16.

2. Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. Горький: Горьк. высш. шк. МВД СССР, 1974. 124 с.

3. Баранов В.М., Першин В.Б., Першина И.В. Методологические предпосылки формирования теории правовых презумпций // Юрид. техника. 2008. №2. С. 18–28.

4. Баринов Н.А. Имущественные потребности и гражданское право. Саратов: Изд-во Сарат. ун-та, 1987. С. 65–66.

5. Барков А.В. Гражданско-правовые средства в механизме правового регулирования: вопросы методологии // Право и государство: теория и практика. 2008. №5. С. 56–59.

6. Барков А.В. Договор как средство правового регулирования рынка социальных услуг. М.: Юрист, 2008. 291 с.

7. Бронникова М.Н. Гражданско-правовая презумпция по российскому законодательству: содержание, правовые формы и применение: дис. … канд. юрид. наук. Самара, 2006. 24 с.

8. Булаевский Б.А. «Восстановление» опровергнутой презумпции // Адвокат. 2010. №10. С. 22–25.

9. Булаевский Б.А. К вопросу о понятии презумпций в праве // Журн. рос. права. 2010. №3. С. 63–71.

10. Булаевский Б.А. Функции правовых презумпций // Журн. рос. права. 2011. №3. С. 33–41.

11. Воложанин В.П. Юридические предположения в советском гражданском праве и процессе: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1953.

12. Гаврилов Э.П. Правовая ответственность патентного поверенного // Патентный поверенный. 2010. №1. С. 10–17.

13. Каминская В.И. Учение о правовых презумпциях в уголовном процессе / отв. ред. Н.Н. Полянский; Акад. наук СССР. Ин-т права. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948. 132 с.

14. Каранина Н.С. Правовые презумпции в теории права и российском законодательстве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 5–6. 28 с.

15. Качур Н.Ф. Презумпции в советском семейном праве: дис. ... канд. юрид. наук. Свердловск, 1982. 220 с.

16. Коробов П.В. Виды освобождения от уголовной ответственности и принцип презумпции невиновности // Рос. юстиция. 2012. №1. С. 37–40.

17. Кузнецова О.А. Презумпции в гражданском праве. СПб.: Юрид. центр Пресс, 2004. 349 с.

18. Кузнецова О.А. Принципы гражданского права: современное состояние вопроса // Власть закона. 2011. №4(8). С. 87–95.

19. Мейер Д.И. О юридических вымыслах и предположениях, о скрытных и притворных действиях. Казань, 1854. 127 с.

20. По делу о проверке конституционности статьи 107 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Эстонской Республики А.Т. Федина: постановление Конституционного Суда РФ от 6 дек. 2011 г. №27-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2011. №51, ст. 7552.

21. Постановление ФАС Московского округа от 27.09.2010 г. №КГ-А40/7120-10 по делу №А40-104761/09-122-697 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

22. Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. М.: Юрид. лит., 1984. 224 с.

23. Сериков Ю.А. Процессуальные функции правовых презумпций в гражданском судопроизводстве: автореф. дис. …канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005. 26 с.

24. Серова О.А., Писарев Г.А. Ограничения как элементы механизма гражданско-правового регулирования // Вестник Самарской гуманитарной академии. Сер.: Право. 2012. №1. С. 43–48.

25. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 дек. 2001 г. №174-ФЗ (ред. от 23.07.2013) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2001. №52, ч. I, ст. 4921.

26. Хромова Н.М. Принцип презумпции невиновности при особом порядке судебного разбирательства // Журн. рос. права. 2013. №6. С. 107–115.

27. Цуканов Н.Н. О критериях правовой презумпции // Законотворческая техника в современной России: состояние, проблемы, совершенствование: сб. ст.; в 2 т. / под ред. В.М. Баранова. Н. Новгород, 2001. Т. 1. С. 502–509.