УДК 346.7

ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ИННОВАЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ СУБЪЕКТОВ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА В СФЕРЕ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ЭНЕРГОЭФФЕКТИВНОСТИ: ОЦЕНКА ПЕРСПЕКТИВ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ПОВЫШЕНИЯ КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТИ НА МИРОВОМ РЫНКЕ

Н.В. Фролова

Доктор юридических наук, профессор, зав. кафедрой гражданско-правовых дисциплин

Тюменский государственный университет

Нижневартовский экономико-правовой институт (филиал)

628600, г. Нижневартовск, Дружбы Народов ул., 13-а

E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

С.В. Петренко

Аспирантка кафедры гражданского права и процесса

Тюменский государственный университет

625003, г. Тюмень, ул. Ленина, 38

E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Статья посвящена правовому регулированию деятельности субъектов предпринимательства в сфере обеспечения энергоэффективности. Авторы указывают на необходимость государственной поддержки данной сферы. Анализируются существующие нормы, регулирующие обеспечение энергоэффективности, исследуются их недостатки, такие как декларативность и неполнота. Значительное внимание уделено опыту зарубежных стран в сфере создания правовых (в том числе налоговых) преференций для предпринимателей, активно внедряющих энергоэффективные технологии.

Ключевые слова: энергоэффективность; энергосбережение; инновационная деятельность; восполняемый источник энергии; Энергетическая стратегия; энергосервисный договор; «зеленое строительство»

На сегодняшний день рациональное хозяйствование в любом государстве представляется немыслимым без развития его инновационной составляющей. Отставание в выработке, распространении и использовании инновационных технологий не только негативным образом сказывается на конкурентоспособности государства на мировом рынке, но и ухудшает внутригосударственные показатели качества жизни населения. Текущий экономический рост в Российской Федерации обеспечен в основном форсированной эксплуатацией природно-сырьевого потенциала страны и сложившимися благоприятными мировыми ценами на энергетическое сырье. Причем сырье направляется на экспорт при минимальной диверсификации товарной структуры энергоносителей и минимальной доле в нем энергетических продуктов с высокой добавленной стоимостью (нефтепродукты, сжиженный природный газ, газомоторное топливо, продукция газохимии и нефтехимии, электроэнергия).

Это тем более неверный вектор на экстенсивное развитие, что многие ученые за последние годы пришли к выводу о том, что одной из функций предпринимательства является новаторская, инновационная функция. Так, например, А.А. Спектор выделяет такую функцию наряду с общеэкономической, ресурсной, социальной и организаторской [17, с. 29]. Творческую составляющую предпринимательской деятельности для сохранения конкурентоспособности подчеркивает и А.Б. Крутик [7, с. 35]. В условиях научно-технического прогресса тенденция к новаторству только усиливается, становясь необходимым условием для дальнейшего развития. О необходимости поддержки инновационного предпринимательства говорится и в Бюджетном послании Президента РФ [1].

Очевидно, что стране необходимо преодолеть сырьевую зависимость для устойчивого роста экономики, что возможно только при содействии повышению конкурентоспособности продукции высоких технологий. Для этой цели необходимо выполнение задач по прямой поддержке науки и исследователей и по формированию благоприятных условий для коммерциализации ее достижений.

Такой приоритет установлен указом Президента РФ от 12 мая 2009 г. №537 [11], утверждающим Стратегию национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года, где в качестве основных приоритетов национальной безопасности называется экономический рост, которому может способствовать развитие национальной инновационной системы. Тем не менее пока Россия отстает от стран с передовой экономикой по всем инновационным показателям (таблица) [5].

Особую тревогу России как экспортера энергосырья вызывает тот факт, что стремительное освоение инновационных технологий в передовых странах происходит и в сфере энергетики. Исследуются как новые, восполнимые источники энергии, так и пути более эффективного использования источников уже известных. В частности, Германия, один из крупнейших импортеров российских энергоресурсов, летом 2011 г. начала масштабную реформу в энергетике, решив отказаться не только от АЭС, но в перспективе и от ископаемых источников энергии, т.е. угля, нефти и газа. Правительство уже утвердило план перехода на возобновляемые источники энергии до 2050 года [15]. Являясь ведущей страной Евросоюза, Германия в случае успешности своей энергетической реформы задаст вектор энергетической политики ЕС в целом, что в итоге приведет к потере Европы как рынка сбыта энергосырья. Несмотря на сегодняшнее положение России в ряду ведущих энергетических держав, такое положение, очевидно, невечно.

Помимо опасности потерять основные рынки сбыта, существует также опасность истощить запасы невосполнимых ресурсов до полного перехода на новые энергетические источники. На сколько лет хватит запасов нефти – точно рассчитать трудно. Если существующие тенденции сохранятся, то годовое потребление нефти в мире к 2018 г. достигнет 3 млрд т. Даже допуская, что промышленные запасы существенно возрастут, геологи приходят к выводу, что к 2030 г. будут исчерпаны 80% разведанных мировых запасов нефти [3].

К этим объективным свидетельствам необходимости поиска путей снижения сырьевой зависимости присовокупляется наглядная демонстрация неустойчивости экономики страны в условиях недавнего финансово-экономического кризиса. В справочном документе о влиянии финансового и экономического кризиса на глобальное энергетическое инвестирование, составленном для съезда министров G8 в 2009 г. Офисом главного экономиста Интернационального агентства энергетики, детально анализирующем последствия кризиса для различных энергетических отраслей, подчеркивается особая уязвимость их российских ветвей для низких цен, обусловленная высокими издержками при добыче сырья и неблагоприятным налоговым режимом, нивелируемым только при готовности государства обеспечить или гарантировать займы компаниям, в уставных капиталах которых оно участвует.

В совокупности эти факторы обусловливают необходимость переориентирования российской экономики в направлении восполняемых источников энергии и энергосберегающих технологий. Перечень видов энергии, вектор на развитие которых необходим, дан например в ст. 3 Федерального закона от 26 марта 2003 г. №35-ФЗ «Об электроэнергетике» [13]. К ним относятся:

– энергия ветра;

– энергия солнца;

– энергия вод (в том числе энергия сточных вод), за исключением случаев использования такой энергии на гидроаккумулирующих электроэнергетических станциях;

– энергия приливов;

– энергия волн водных объектов, в том числе водоемов, рек, морей, океанов;

– геотермальная энергия с использованием природных подземных теплоносителей;

– низкопотенциальная тепловая энергия земли, воздуха, воды с использованием специальных теплоносителей;

– биомасса, включающая в себя специально выращенные для получения энергии растения, в том числе деревья;

– отходы производства и потребления, за исключением отходов, полученных в процессе использования углеводородного сырья и топлива;

– биогаз, газ, выделяемый отходами производства и потребления на свалках таких отходов;

– газ, образующийся на угольных разработках.

До недавних пор результаты как отечественных, так и зарубежных исследований давали куда более многообещающие представления о возможностях российской экономики. Так, например, американский правовед Эрик Марино в 1995 г. писал: «Изучение конкретных дел и другие исследования, наряду с предшествующими исследованиями и литературой, демонстрируют наличие огромных технико-экономических возможностей для цено- и энергоэффективных вложений в индустриальный, относящийся к жилищному и отопительному секторам России, и что восполнимая энергия, особенно ветряная, солнечная и биомассовая могут играть существенную и эффективную роль в энергоснабжении некоторых географических регионов. Данные также показывают, что технологические возможности России в использовании ее технико-экономического потенциала сильны, однако рыночные возможности все еще слабы» [24].

Неразвитость рыночных механизмов Э. Марино объясняет своеобразностью и самобытностью российского пути развития, обусловленного в основном историко-политическими факторами [24]. Однако с тех пор прошло почти 20 лет, индустриальная экономика замещается пост-индустриальной, невосполнимые энергоресурсы замещаются восполнимымии, энергоэффективность растет, и Россия стремительно отстает от ведущих стран.

Еще один фактор, стимулирующий поиск новых энергетических решений, – это высокая стоимость производимой продукции, обусловленная высокими энергетическими издержками. Такая себестоимость снижает конкурентоспособность на мировом рынке даже тех отечественных товаров, которые по своим качествам не уступают зарубежным. Нерациональные энергозатраты сохраняются до тех по, пока легкодоступное сырье позволяет поддерживать функционирование бизнеса без затрат на внедрение новых энергосберегающих инфраструктур и пока отсутствует стимул для инвестирования в компании, осуществляющие рисковое внедрение энергоэффективных технологий либо генераторов восполнимой энергии.

Переход к новейшим способам ведения бизнеса в сфере энергетики является чрезвычайно затратным как минимум в силу масштабности требуемых реформ на предприятиях. Поэтому необходима помощь государства, направленная на поощрение и стимулирование перехода экономики на инновационный, энергоэффективный путь развития.

Первые законодательные шаги в направлении решения этих проблем уже предприняты. Распоряжением Правительства Российской Федерации от 13 ноября 2009 г. №1715-р была утверждена Энергетическая стратегия России на период до 2030 года [19], в которой в качестве одного из направлений государственной энергетической политики обозначено намерение законодателя выстроить систему нормативных актов, направленных на стимулирование энергосбережения (нельзя, впрочем, не отметить отсутствие вектора на переход к восполнимым источникам энергии, что представляется упущением). Кроме того, был обновлен стержнеобразующий акт в сфере энергосбережения. Федеральный закон от 3 апреля 1996 г. №28-ФЗ «Об энергосбережении» действовал свыше десяти лет и к 2009 г. уже утратил свою актуальность. Кроме того, постепенно законодатель признает острую необходимость повышения энергоэффективности в целом. В связи с этим 23 ноября 2009 г. был принят Федеральный закон №261-ФЗ «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [14]. Однако серьезным шагом вперед этот закон назвать сложно, поскольку он, очевидно, решает не все поставленные в области энергоэффективности и энергосбережения задачи. Так, например, в качестве существенного недостатка предыдущего закона в этой сфере специалисты отмечали общий, декларативный характер его норм. Новый закон, к сожалению, сохранил это негативное качество. Он в значительной мере состоит из бланкетных норм, причем отсылающих к подзаконным актам, которые (подзаконные акты) по ряду направлений разрабатывать необязательно, ведь сформулированы отсылки в основном так: «Государственная поддержка в области энергосбережения и повышения энергетической эффективности может осуществляться…», «Государственная поддержка инвестиционной деятельности в области энергосбережения и повышения энергетической эффективности может осуществляться…», «Органы государственной власти, органы местного самоуправления, уполномоченные на осуществление государственного регулирования цен (тарифов), вправе устанавливать …» (ст. 27 Закона). Прямых обязанностей закон «Об энергосбережении» зачастую не налагает ни на государство, ни на частных субъектов. Но даже те нормы, которые сформулированы императивно, зачастую не соблюдаются, очевидно, из-за недостатка контроля, возложенного ст. 28 Закона на федеральные и региональные государственные органы. Так, например, ст. 13 обязывает собственников жилых домов, а также органы государственной власти и местного самоуправления, занимающие выделенные им здания и сооружения, оснастить их приборами учета потребления энергии, однако процесс так затянулся, что в закон были внесены изменения, продлевающие срок исполнения данного обязательства [10]. Таким образом, даже не самые затратные обязательства, предусмотренные законом, соблюдаются не строго, при том, что вопрос потребления энергии в жилых зданиях важнее, чем может показаться. По данным Международного энергетического агентства доля энергопотребления существующих жилых зданий превышает 40% всемирного потребления первичных мировых энергоресурсов [16]. Значительное количество энергии можно было бы сохранить за счет внедрения энергоэффективных технологий, но к осуществлению этой задачи невозможно приступить без предварительного внедрения приборов учета потребления энергии.

Собственно само энергосбережение, а не просто его учет – задача еще более сложная и затратная, требующая как значительных государственных субсидий, так и вложения средств частных инвесторов. Стимулирование этого процесса – отдельный вопрос, требующий законодательного закрепления. Деятельность по созданию, освоению и распространению энергосберегающих, энергоэффективных приборов либо источников восполнимой энергии по своей природе является инновационной. Закон «Об энергосбережении» предусматривает форму договора («энергосервисный»), которым могла бы оформляться такая деятельность, однако не предусматривает обязательных мер по созданию появления значительного количества субъектов, готовых такой деятельностью заняться. О недостаточной степени урегулированности инновационной деятельности и недостаточной стимуляции субъектов предпринимательства в этом направлении много говорится в литературе, однако ответные шаги законодателя пока вызывает лишь в незначительной мере. Значительная мера, принятая в данном отношении, – это создание инновационного центра «Сколково», поскольку одним из направлений развития исследований, разработок и коммерциализации их результатов обозначено развитие энергоэффективности и энергосбережения [12]. Льготные условия реализации проектов, осуществляемых на территории инновационного центра, позволяют предположить возможность создания в таких комфортных условиях значительных научных наработок в этой области, однако процедура их внедрения – это все еще задача государства и частных инвесторов [4].

Если вернуться к вопросу о такой энергозатратной сфере, как энергообеспечение зданий, строений и сооружений, то, несмотря на предусмотрение в Законе об энергосбережении положений, предписывающих установление Правительством требований энергоэффективности, эти требования тем не менее до сих пор не были установлены, пока оставаясь на стадии проектов. Такое положение вещей в сфере строительства, так же как и неограниченная эксплуатация невосполнимого сырья, резко расходится с общемировым трендом на так называемое «зеленое строительство» (green building), которое по сути представляет собой практикустроительства и эксплуатации зданий, целью которой является снижение уровня потребления энергетических и материальных ресурсов при одновременном сохранении или повышении качества зданий и комфорта их внутренней среды. Помимо таких очевидных преимуществ для окружающей среды и здоровья общества, как снижение выбросов парниковых газов и мусора, уменьшение нагрузки на городскую инфраструктуру и создание более комфортных условий в отдельных помещениях, такая практика дает значительные экономические выгоды. В частности, это позволяет снизить энергопотребление и затраты на него, сократить затраты на обслуживание здания, что само по себе приведет к увеличению чистой выручки от эксплуатации таких зданий. Возможное в дальнейшем законодательное закрепление необходимости совершенствовать уже существующие здания в соответствии с новыми требованиями также сделает здания, первоначально построенные по новым, «зеленым», стандартам, более привлекательными для арендаторов и покупателей. Кроме того, несмотря на то, что на сегодняшний день «зеленое строительство» дороже традиционного, по мере развития такой тенденции снижение издержек на эксплуатацию очевидно приведет к снижению себестоимости. Некоторый экономический эффект также должен ожидаться в связи с тем, что здания, построенные с использованием «зеленых» технологий, «способствуют» сохранению здоровья работающих в них людей, что может снизить потери от выплат по медицинской страховке.

Для инвесторов пока возможностей для развития данного тренда очевидно недостаточно, о чем заявляют и сами представители бизнеса. В качестве имеющихся стимулов можно выделить только снижение эксплуатационных расходов, несколько большую конкурентоспособность в продвижении своего проекта как экологически чистого, возможность публично заявлять о его соответствии рекомендательным требованиям энергоэффективности. Однако почти полностью отсутствует какая-либо государственная поддержка, будь то программная или налоговая, для развития «зеленого строительства».

Необходимые законодательные конструкции уже выстроены в развитых западных странах. По британскому BREEAM уже сертифицированы более 130 тыс. зданий,еще 700 тыс. находятся в стадии сертификации, из них 60% являются коммерческой недвижимостью. В США за одно поколение планируют полностью перейти на строительство зданий по системе LEED, а также перестроить все существующие. В частности, упомянутая система LEED (The Leadership in Energy & Environmental Design) – «Руководство в энергетическом и экологическом проектировании» – является рейтинговой системой сертификации для так называемых зеленых зданий (green building).

На различных уровнях, от муниципального до федерального, в США выработана система стимулов для инвесторов и девелоперов, позволяющая добиваться существующих и запланированных результатов. В частности, к первой группе таких бонусов можно отнести структурные бонусы, которые включают в себя, во-первых, ускоренное рассмотрение запросов о разрешении ввода в эксплуатацию готовых зданий и, во-вторых, бонусы в плотности застройки. Первая мера подразумевает, что в разных юрисдикциях предусмотрен существенный срок рассмотрения запросов о разрешении на ввод в эксплуатацию и разрешительные процедуры могут сильно различаться по продолжительности в зависимости от юрисдикции. В некоторых случаях эти процессы могут занять несколько месяцев или даже лет, что приводит к увеличению стоимости проекта и задержки на отдачу. Сокращение продолжительности рассмотрения и процесс выдачи разрешений на проверяемые «зеленые» строительные проекты приводит к значительной экономии затрат для разработчиков. Ускоренное разрешение позволяет муниципалитету предложить значительные стимулы практически без финансовых вложений, так как оно требует лишь изменения приоритетов для первоочередного проведения разрешительных процедур. Так, например, в Далласе (штат Техас) было принято постановление (Ordinance 27131 amending Chapter 52, «Administrative procedures for construction Codes», Chapter 53, «Dallas Building Code», and Chapter 57, «Dallas One- or Two-Family Dwelling Code» of Dallas City Code [26]), изменяющее Код Далласа в части, предписывающей обязательное соответствие всех новых зданий, начиная с 2009 г., требованиям системы LEED и предусматривающей ускоренный выпуск в эксплуатацию таких зданий. Гейнсвилл (штат Флорида) в своей муниципальной строительной программе (Gainesville green building program Ord. No. 001835, §1, 10-14-02 [23]) предусматривает помимо ускоренной процедуры выпуска еще и 50-процентное уменьшение пошлины в случае соответствия здания упомянутым стандартам. Вторая мера предполагает увеличение разрешенной плотности и площади застройки при подтверждении проведения сертификации на соответствие требованиям энергоэффективности и энергосбережения. Эти дополнительные бонусы в плотности дают краткосрочные и долгосрочные дивиденды для разработчиков и владельцев зданий путем аренды или продажи дополнительных единиц разрешенного бонуса.

Более обширную и максимально эффективную группу стимулов представляют собой финансовые стимулы. Среди них в правовой системе США закреплены такие, как налоговые кредиты и льготы, снижение или отмена пошлин (часто комбинируемые, как в уже упомянутом выше случае, со структурными стимулами), система государственной и негосударственной грантовой поддержки и оборотных заемных средств. Налоговые кредиты и льготы предусмотрены в различной мере в любом штате. В частности, в Гонолулу (штат Гавайи) предусмотрено освобождение в течение одного года от налогов на собственность всех новых коммерческих, курортных, отельных и промышленных зданий, которые прошли сертификацию системы LEED (A Bill for an Ordinance 69 (2004) relating to real property taxation [20]). Развитая грантовая система при условии соответствия участника предъявляемым требованиям позволяет привлекать федеральные или штатные средства для строительства «зеленых» зданий. Примером актов, закрепляющих возможность финансирования за счет бюджетных средств, может служить поправка к Закону о строительстве школ в штате Иллинойс (Public Act 095-0416 LRB095 09026 NHT 29217 b An Act concerning Education [28]), предусматривающая выдачу грантов тем проектам зданий школ, которые будут отвечать требованиям системы LEED.

В третью, факультативную, группу стимулов можно выделить техническую и маркетинговую поддержку. Так, например, ЗаконобэнергетикештатаМиннесота (S.F. No. 145, 2nd Engrossment A bill for an act relating to energy; modifying and adding provisions relating to energy efficiency and conservation, energy savings and audits, energy projects and information, …, greenhouse gas emissions and renewable energy standards; requiring studies; making technical and clarifying changes; amending Minnesota Statutes [29]) предусматриваеттребованиеккоммунальнымслужбамоказыватьтехническуюпомощьдлякоммерческихилижилыхпроектов, которыеиспользуют «зеленые» принципывихстроительстве.

В процессе подтверждения рентабельности инвестиций в «зеленые» здания и исследования рынка коммерческой недвижимости было установлено, что девелоперы сертифицированных по системе LEED зданий достигают значительно более высокого уровня арендной платы, отпускных цен и уровня заполняемости, а также более низких ставок капитализации, что в целом указывает на снижение инвестиционного риска в этой сфере. Внедрение подобных мер в российское законодательство должно способствовать достижению поставленных стратегических целей в области энергосбережения и энергоэффективности, а также дополнительно стимулировать инновационную активность, поскольку эта сфера обладает большими прикладными возможностями [21] [22] [27].

В российской правовой системе преференциальных механизмов, подобных описанному, практически не предусмотрено ни в строительном бизнесе, ни в любом другом подобном, столь же энергоемком, а те немногие, которые предусмотрены, – не работают. Примером может служит предусмотренный Налоговым кодексом РФ инвестиционный налоговый кредит, который представляет собой такое изменение срока уплаты налога, при котором организации при наличии оснований, указанных в ст. 67 НК РФ, предоставляется возможность в течение определенного срока и в определенных пределах уменьшать свои платежи по налогу с последующей поэтапной уплатой суммы кредита и начисленных процентов. Эффективность этой практика давно подтверждена в западных странах [8]. Так, исследования известных экономистов, в частности Д. Минца, показали, что из всех методов налогового стимулирования наибольший эффект достигался в случаях применения налоговых кредитов, в том числе его специфической формы – инвестиционного налогового кредита [9]. Данный вид налогового кредита тем более важен, что его предусмотрение соответствует такому важному принципу налогового права, как превалирование регулирующего (стимулирующего) начала над фискальным. Обозначенный принцип предполагает: помимо использования налогового инструментария для пополнения бюджетов всех уровней он также должен использоваться для формирования необходимых пропорций в структуре экономики и переливания капитала в сферы, которые являются приоритетными [2]. Приоритетным может и должен быть не только размер налоговых поступлений, но и возможный социальный эффект в виде появления новых рабочих мест при расширении производства и экологический эффект при обеспечении уменьшения вреда при таком производстве. Будучи предусмотренным в отечественном законодательстве достаточно давно, инвестиционный налоговый кредит почти не выдается налогоплательщикам, в первую очередь по причине строгости критериев для его получения. С одной стороны, несмотря на то, что налоговые правоотношения, как правило, основаны на императивных нормах, в ряде случаев в публичной отрасли налогового права допустимо наличие диспозитивных норм, предусматривающих договорные процедуры между налогоплательщиком и уполномоченным органом государства [6]. Именно такой договорной порядок и предусмотрен для получения инвестиционного кредита. Однако, с другой стороны, для того чтобы такие договорные отношения могли возникнуть, необходимо соответствие условиям предоставления такого кредита, которые как раз и ограничивают саму возможность его получения. В частности, такими ограничениями выступают и закрытый перечень целей затрат, и необходимость длительного согласования размера предоставляемого кредита, ликвидирующая заявительный характер его получения, и недостаточный размер уменьшения налоговых платежей, и узость перечня налогов, по которым кредит может быть предоставлен [2].

В целом заставить инвесторов, в том числе иностранных, вкладывать средства в новаторские проекты в сфере энергосбережения – нетривиальная задача не только для России. В информационном докладе Международного энергетического агентства «Снижение рисков для привлечения частных инвестиций в энергоэффективные предприятия» отмечается, что, в отличие от многих других направлений вложений, энергоэффективность скорее снижает расходы, нежели расширяет производство, что создает сложности при вычислении прибыли от инвестирования [25]. Отсутствие признаваемого на международном уровне протокола для измерения, документирования и проектирования энергетических сбережений делает подсчет энергоэффективности затруднительным. Хотя риск и неопределенность являются важными факторами при любом финансовом решении, инвестирование в энергоэффективность предполагает большие неопределенности, которые сложнее учитывать. Будущие потоки доходов, связанные с повышением энергоэффективности, зависят от многих составляющих: цен на энергию, устойчивости правового регулирования, эволюции субсидирования, кредитных рисков страны, в которой инвестиции вкладывались, и т.д. Отсутствие стандартизированных тестов для измерения различных технологий только добавляет проектам неопределенности.

Эти неопределенности относительно будущих доходов заставляют инвесторов опасаться вкладываться в такие проекты, а также повышает сложность доступа к капиталу для заказчиков и разработчиков. Зачастую инвесторам проще взять на себя обязательства по улучшению или созданию новых инфраструктурных проектов, которые расширяют производство, нежели обязательства по инвестированию в проекты, обеспечивающие энергетические и стоимостные сбережения. Такое положение вещей обусловливает необходимость в ряде случаев строгого государственного регулирования предпринимательской деятельности, а также предоставления субъектам предпринимательства гарантий и поддержки, что часто подчеркивается в свете недавнего финансово-экономического кризиса, выявившего невозможность частных субъектов предпринимательской деятельности скоординировать свои действия по восстановлению своего положения на рынке и продемонстрировавшего нужду в государственной поддержке в кризисный период [18, c. 11].

Другое препятствие для более высокого уровня финансирования энергосберегающих технологий – это относительно малый размер самих проектов. Они воспринимаются как очень разрозненные, мелкомасштабные и слишком сложные технически, и все это при небольшой отдаче в результате инвестирования [24]. Однако это означает лишь то, что необходимо повышать уровень информированности инвесторов о преимуществах инновационных энергетических технологий и необходимости перехода к ним для сохранения конкурентоспособности на мировом рынке, а также привлекать их в рисковые энергетические проекты правовыми гарантиями государственной помощи и разработанными нормативными механизмами страхования их рисков.

В правовой и финансовой поддержке энергосберегающих технологий и восполняемых источников энергии есть также неоспоримое преимущество, особенно актуальное в реалиях российской государственности. Такая энергетическая система позволит реализовать децентрализацию в энергетике и возможность отдельных субъектов самостоятельно обеспечивать свои потребности в энергии, поможет нивелировать уровень их доходов, повысит размер самообеспечения наиболее дотационных субъектов, а снижение влияния крупного бизнеса само по себе будет способствовать демократизации общества, тем самым через гражданско-правовой институт оказывая влияние на конституционно-правовой.

Таким образом, несмотря на шаги в направлении более прогрессивного правового регулирования инновационной деятельности субъектов предпринимательства в сфере обеспечения энергоэффективности, необходимо признать их недостаточность, что не может не сказаться негативным образом на конкурентоспособности России на мировом рынке энергоресурсов, а также в мировой экономике в целом. Основные перспективы повышения конкурентоспособности, очевидно, не получат развития без дальнейшей детализации законодательства в данной области, только при условии которой возможно эффективное внедрение результатов инноваций в энергетическую сферу хозяйственной деятельности.

Библиографический список

1. Бюджетное послание Президента РФ Федеральному Собранию от 29 июня 2011 г. «О бюджетной политике в 2012–2014 годах» // Парламент. газ. 2011. №32.

2. Гордеева О.В. Принципы эффективного налогового регулирования [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

3. Городов Р.В., Губин В.Е., Матвеев А.С. Нетрадиционные и возобновляемые источники энергии: учеб. пособие [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

4. Еременко В.И. Об инновационном развитии экономики Российской Федерации // Законодательство и экономика. 2010. №12. С. 10.

5. Индикаторы инновационной деятельности: стат. сб. М.: ГУ ВШЭ, 2007. 400 с.

6. Крохина Ю.А. Новые субъекты и особенности сроков исполнения налоговой обязанности [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

7. Крутик А.Б.,Решетова М.В. Основы предпринимательской деятельности. 3-е изд. М.: Академия, 2008.

8. Курбатова О.В. Принципы налоговой системы [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

9. Лялина Ж.И. Налоговый кредит в финансовом механизме стимулирования инвестиционной деятельности: на примере Приморского края: автореф. дис. ... канд. экон. наук. Владивосток, 2004.

10. О внесении изменений в статью 13 Федерального закона «Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации»: Федер. закон Рос. Федерации от 11 июля 2011 г. №197-ФЗ // Рос. газ. 2011. №5529.

11. О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года: указ Президента Рос. Федерации от 12 мая 2009 г. №537 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2009. №20, ст. 2444.

12. Об инновационном центре «Cколково»: Федер закон Рос. Федерации от 28 сент 2010 г. №244-ФЗ // Рос. газ. 2010. №220.

13. Об электроэнергетике: Федер. Закон Рос. Федерации от 26 марта 2003 г. №35-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2003. №13, ст. 1177.

14. Об энергосбережении и о повышении энергетической эффективности и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации: Федер. закон от 23 ноября .2009 г. №261-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2009. №48, ст. 5711.

15. Ризнер В., Нагорнов В.Н. План развития энергетики Федерального Правительства Германии до 2050 г. – основа устойчивого экологического развития [Электронный ресурс] // Экономика энергетики. 2008. URL: http://rep.bntu.by/bitstream/ data/1508/1/75-84.pdf (дата обращения: 15.06.2012).

16. Содействие инвестициям в энергоэффективность. Исследование на примере жилищного сектора [Электронный ресурс]. URL: http://www.iea.org/russian/ pdf/promotingee_invest_russian.pdf (дата обращения: 15.06.2012).

17. Спектор А.А. Предпринимательская деятельность как объект государственного контроля (надзора) (правовые аспекты): дис. … д-ра. юрид. наук. М., 2012. 404 с.

18. Шишкин C.Н. Предпринимательско-правовые основы государственного регулирования экономики: автореф. дис. … д-ра. юрид. наук. М., 2012. 53 с.

19. Энергетическая стратегия России на период до 2030 года: распоряжение Правительства Рос. Федерации от 13 нояб. 2009 г. №1715-р // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2009. №48, ст. 5836.

20. A Bill for an Ordinance 69 (2004) relating to real property taxation.URL: http://www1.honolulu.gov/refs/bill/text/2004/b069.htm (датаобращения: 15.06.2012).

21. Fuerst, Franz; McAllister, Pat. An Investigation of the Effect of Eco-Labeling on Office Occupancy Rates. 2009. Retrieved: November 5, 2010.URL: http://www.costar.com/josre/JournalPdfs/03-Effect-Eco-Labeling.pdf (датаобращения: 15.06.2012).

22. Fuerst, Franz; McAllister, Pat. Green Noise or Green Value? Measuring the Effects of Environmental Certification on Office Property Values. 2009. Retrieved: November 5, 2010.URL: http://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=1140409 (датаобращения: 15.06.2012).

23. Gainesville green building program Ord. No. 001835, §1, 10-14-02.URL: http://www.usgbc.org/ShowFile.aspx?DocumentID=1979 (датаобращения: 15.06.2012).

24. Martinot E. Energy efficiency and renewable energy in Russia: perspectives and problems of international technology transfer and investment / Renewable and Sustainable Energy Reviews 1999.URL: http://www.martinot.info/Martinot_RSER3.pdf (датаобращения: 15.06.2012).

25. Money matters Mitigating risk to spark private investments in energy efficiency 2010.URL: http://www.iea.org/papers/efficiency/money_matters.pdf (датаобращения: 15.06.2012).

26. Ordinance 27131 amending Chapter 52, «Administrative procedures for construction Codes», Chapter 53, «Dallas Building Code», and Chapter 57, «Dallas One- or Two-Family Dwelling Code» of Dallas City Code.URL: https://www.usgbc.org/ShowFile.aspx?DocumentID=4046 (датаобращения: 15.06.2012).

27. Pivo, Gary; Fisher, Jeffrey D. Investment Returns from Responsible Property Investments: Energy Efficient, Transit-oriented and Urban Regeneration Office Properties in the US from 1998-2008. 2009. Retrieved: November 5, 2010.URL: http://www.responsibleproperty.net/assets/files/pivo_fisher_investmentreturnsfromrpi3_3_09.pdf (датаобращения: 15.06.2012).

28. Public Act 095-0416 LRB095 09026 NHT 29217 b An Act concerning Education.URL: http://www.ilga.gov/legislation/publicacts/fulltext.asp?Name=095-0416 (датаобращения: 15.06.2012).

29. S.F. No. 145, 2nd Engrossment A bill for an act relating to energy; modifying and adding provisions relating to energy efficiency and conservation, energy savings and audits, energy projects and information, …, greenhouse gas emissions and renewable energy standards; requiring studies; making technical and clarifying changes; amending Minnesota Statutes.URL: https://www.revisor.mn.gov/bin/bldbill.php?bill=S0145.2.html&session=ls85 (датаобращения: 15.06.2012).

30. The impact of the financial and economical crisis on global energy investment IES Background paper for the 8G Energy ministers Meeting 24-25 May 2009.URL: http://www.iea.org/ebc/files/impact.pdf (датаобращения: 15.06.2012).