УДК 349.2

Об обновлении российского законодательства о несостоятельности работодателя

М.Г. Суханова

Аспирант кафедры трудового права и социального обеспечения
Пермский государственный национальный исследовательский университет
614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15
E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

В статье анализируются основные направления реформирования российского законодательства, касающиеся несостоятельности работодателя. Предлагается разделить все попытки реформирования законодательства на две группы. Высказываются критические замечания относительно эффективности предлагаемых нововведений. В качестве наиболее эффективного способа урегулирования рассматриваемой проблемы рассматривается внедрение гарантийного механизма защиты прав работников несостоятельного работодателя..

Ключевые слова: несостоятельность работодателя; права работников; заработная плата; гарантийные учреждения; законопроект

Одним из наиболее острых социальных последствий финансовых сложностей работодателя является ухудшение ситуации с реализацией работниками права на получение заработной платы и иных выплат. Необходим действенный правовой механизм защиты прав трудящихся по указанному направлению.^

В Российской Федерации специальные нормы, регулирующие правовой статус работников неплатежеспособного работодателя, вынесены за пределы Трудового кодекса РФ и сосредоточены главным образом в иных законодательных и подзаконных актах о несостоятельности. Исключение составляет лишь п. 1 ст. 278 ТК РФ [23], предусматривающая расторжение трудового договора с руководителем организации в связи с отстранением от должности в соответствии с законодательством о банкротстве [16; с. 715–716]. Думается, что это является существенным недостатком. Во-первых, Трудовой кодекс РФ должен охватывать все наиболее важные нормы о труде. Во-вторых, когда какие-то нормы трудового права не упоминаются в Трудовом кодексе РФ, велик риск того, что они подпадают под действие ч. 5 ст. 5 Трудового кодекса РФ, которая, как известно, гласит: «Если вновь принятый федеральный закон, содержащий нормы трудового права, противоречит настоящему Кодексу, то этот федеральный закон применяется при условии внесения соответствующих изменений в настоящий Кодекс». Вот поэтому представляется, что наиболее значимые юридические конструкции, сопряженные с неплатежеспособностью работодателя, должны быть прямо зафиксированы в Трудовом кодексе РФ. В частности, некоторым корректировкам подлежат: ст. 22 «Основные права и обязанности работодателя»; ст. 41 «Содержание и структура коллективного трудового договора»; ст. 46 «Содержание и структура соглашения»; ст. 53 «Основные формы участия работников в управлении организацией»; ст. 57 «Содержание трудового договора»; ст. 74 «Изменение определенных сторонами условий трудового договора по причинам, связанным с изменением организационных или технологических условий труда»; ст. 93 «Неполное рабочее время»; ст. 127 «Реализация права на отпуск при увольнении работника»; ст. 128 «Отпуск без сохранения заработной платы»; ст. 136 «Порядок, место и сроки выплаты заработной платы»; ст. 140 «Сроки расчета при увольнении»; ст. 142 «Ответственность работодателя за нарушение сроков выплаты заработной платы и иных сумм, причитающихся работнику»; ст. 145 «Оплата труда руководителей организации, их заместителей и главных бухгалтеров»; ст. 155 «Оплата труда при невыполнении норм труда, неисполнении трудовых (должностных) обязанностей»; ст. 160 «Нормы труда»; ст. 249 «Возмещение затрат, связанных с обучением работника»; в гл. 48 «Особенности регулирования работников, работающих у работодателей-физических лиц», а также ряд иных статей Трудового кодекса РФ. Крайне необходима новая глава 27.1 «Гарантии и компенсации работникам, связанные с неплатежеспособностью работодателя» и новая статья «Правовое положение руководителей при неплатежеспособности работодателя» в главе 43 «Особенности регулирования труда руководителей организации и членов коллегиального исполнительного органа организации.

На сегодняшний день комплексным правовым актом, содержащим в том числе и правовые нормы, направленные на определение правового статуса неплатежеспособного работодателя в Российской Федерации, остается Федеральный закон от 26 октября 2002 г. №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) [17]. Он фактически закрепляет концепцию привилегированного статуса требований работников в процедуре банкротства (ст. 134). Такая позиция изначально была провозглашена в ст. 11 Конвенции МОТ №95 «Относительно защиты заработной платы» 1949 г.[7] Следует отметить, что данная концепция, будучи передовой для условий, существовавших в ХХ веке, в современных обстоятельствах уже не является достаточно эффективной. В настоящее время наиболее типичной для процедур банкротства является ситуация, когда денежных средств, поступивших в конкурсную массу, не хватает даже для покрытия текущих расходов. А очередь до удовлетворения «привилегированных» требований работников, как правило, не доходит. Привилегия становится весьма условной.

Мировым сообществом государств разработан, как думается, более эффективный механизм защиты прав трудящихся в случае неплатежеспособности работодателя – посредством гарантийных учреждений. В основе деятельности этого механизма лежит принцип субсидиарной ответственности по обязательствам неплатежеспособного работодателя. Он нашел свое закрепление в таких международных договорах, как Конвенция МОТ №173 «О защите требований трудящихся в случае неплатежеспособности предпринимателя» [8] и Рекомендация МОТ №180 по реализации положений Конвенции [27], Европейская социальная хартия [3], Хартия социальных прав и гарантий граждан независимых государств, принятая в рамках СНГ [29]. И хотя Российская Федерация ратифицировала указанную Конвенцию, реализация ее положений предполагается лишь в части предоставления требованиям работников привилегированного статуса в процедуре банкротства. Что же касается гарантийных институтов, следует констатировать, что их внедрение и функционирование на территории нашего государства на данном этапе, к сожалению, не предполагается.

И тем не менее сложившиеся экономические условия требуют от России решительных действий на пути построения эффективной схемы урегулирования обозначенной проблемы. При этом приходится заметить, что последние на сегодня масштабные перемены российского законодательства о банкротстве, произошедшие в конце 2008 г., получили далеко не лестные отзывы среди ученых именно с точки зрения защиты прав работников [10; 19]. В связи с этим не прекращаются научные дискуссии по данному вопросу [1; 9], ведутся соответствующие законодательные работы.Все подобные шаги условно можно разделить на две группы. В первую представляется возможным включить установление более выгодной для работников очередности удовлетворения их требований к работодателю, т.е. вытекающие из Конвенции МОТ № 95. Во вторую группу можно включить расширение полномочий работников как лиц, участвующих в деле о банкротстве своего работодателя.

Первое направление находит свое отражение прежде всего в законопроектах, предлагающих перевести требования работников по выплате заработной платы и выходных пособий в разряд внеочередных требований независимо от даты возникновения задолженности [23; 24].

Следует признать, что, несмотря на направленность указанных предложений на максимальную защиту прав трудящихся, они не могут быть признаны обоснованными с юридической точки зрения, поскольку в корне противоречат самой природе текущих платежей, закрепленной в ст. 5 Закона о банкротстве. Еще одним противоречивым моментом данного подхода является противопоставление задолженности работодателя перед работниками его текущей задолженности, возникающей в процедуре банкротства перед арбитражным управляющим по выплате ему вознаграждения. Ведь последнее является таким же вознаграждением за труд, хотя и вытекает не из трудовых отношений с организацией-банкротом. Кроме того, трансформация ныне действующей очередности текущих обязательств приведет к блокированию процедуры банкротства в связи с отказом поставщиков услуг, необходимых для ведения процедуры, от сотрудничества с организацией-банкротом в связи с малой вероятностью погашения задолженности перед ними.

Существует еще одна трактовка первого подхода. Предлагается исключить действие ст. 142 Закона о банкротстве по отношению к требованиям работников [16; 20; 21]. Ведь на сегодняшний день при наличии норм международного права, конституционных норм Российской Федерации и норм федеральных законов, предусматривающих гарантию защиты материальных прав работников в случае прекращения деятельности работодателя, указанная норма фактически аннулирует право трудящихся на получение денежного вознаграждения за свой труд при банкротстве организации. Она устанавливает, что требования кредиторов, не удовлетворенные по причине недостаточности имущества должника, считаются погашенными, что абсолютно лишает работников возможности удовлетворения их требований к несостоятельному работодателю. Однако предложений относительно того, к кому в дальнейшем после завершения производства по делу о банкротстве могут быть предъявлены требования работников, сторонниками этого подхода не высказано. Таким образом, следует, что и указанное предложение, в сущности, не способно улучшить положение работников в анализируемой ситуации.

Второе направление, как уже было указано, связанно с расширением полномочий работников в процедуре несостоятельности. Согласно действующему российскому законодательству работники лишены права непосредственного участия в процедуре банкротства. Представление их интересов возложено на представителя работников должника, который в соответствие со ст. 35 Закона о банкротстве относится к лицам, участвующим в арбитражном процессе по делу о банкротстве. Полномочия указанного лица сводятся лишь к участию без права голоса в собраниях кредиторов, в судебных заседаниях по рассмотрению разногласий с арбитражным управляющим, касающихся очередности, состава и размера требований о выплате выходных пособий и об оплате труда, а также к праву на ознакомление с материалами дела о банкротстве. Как видно из указанного перечня, представитель работников должника не способен каким-либо образом влиять на ход процедуры в отношении обанкротившегося работодателя, на решения, принимаемые собранием кредиторов, от которых зачастую зависит возможность хотя бы частичного погашения задолженности перед работниками.

С целью преодоления такой «бесправности» представителя работников еще в 2007 г. было высказано предложение по расширению полномочий указанного участника процедуры банкротства, в частности, посредством наделения его правом участия в комитете кредиторов [25]. Такое нововведение позволило бы обеспечить больший контроль деятельности арбитражных управляющих, а также предоставило бы возможность противостоять принятию кредиторами решений, способных негативным образом отразиться на положении работников должника. Но, к сожалению, указанное предложение так и не было воплощено в российском законодательстве о банкротстве. Представитель работников должника в России по-прежнему остается лишь «безмолвным наблюдателем» в процедуре банкротства.

На указанном фоне в целом, серьезным шагом на пути укрепления статуса работников в процедуре несостоятельности работодателя следует признать проект «О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и иные законодательные акты Российской Федерации в части повышения эффективности защиты прав социальной категории кредиторов (первой и второй очереди)», разработанный Правительством РФ и опубликованный 9 августа 2011 г. на официальном сайте Минэкономразвития России [22]. В рамках данной работы представляется анализ указанного законопроекта в части изменений, касающихся правового положения работников, чьи требования относятся ко второй очереди реестра требований кредиторов.

Наиболее знаковым нововведением, предлагаемым в законопроекте, является закрепление в законодательстве о несостоятельности возможности введения процедуры банкротства при наличии задолженности по заработной плате и выходных пособий в размере не менее 300 тыс. руб. – к должнику-юридическому лицу и не менее 50 тыс. руб. – к должнику-физическому лицу. Правом инициировать процедуру банкротства на основании такой задолженности предлагается наделить представителя работников должника. Как представляется, это расширение оснований признания должника банкротом позволит пресечь нарастание в России многомиллионных задолженностей работодателей перед работниками. На сегодняшний день на практике такое накапливание долгов продолжается до тех пор, пока процедура банкротства не будет инициирована каким-то иным кредитором, наделенным соответствующим правом согласно действующему законодательству. Подчеркивая названный прогнозируемый положительный эффект рассматриваемого законопроекта, все-таки приходится признать: окончательно проблему уязвимости работников организаций или физических лиц, являющихся должником, рассмотренное нововведение не решит. Ведь при полном отсутствии имущества у должника либо при его недостаточности для расчетов с кредиторами, право инициировать процедуру банкротства вряд ли позволит работникам в реальности удовлетворить свои требования к работодателю по оплате труда и получению социальных выплат.

При оценке проектируемой регламентации нельзя не обратить внимание и на ряд иных недоработок. В частности, речь идет об отсутствии предельной четкости в восприятии понятия «представитель работников должника», а также некоторой неясности относительно того, какое количество работников может инициировать процедуру банкротства в отношении работодателя [5]. Однако, как представляется, эти недоработки в известной мере преодолимы.

Как известно, термин «представитель работников» раскрыт в ст. 29–31 Трудового кодекса РФ. В литературе это называется представительством работников в социально-партнерских отношениях [11; с. 120]. Вопрос о представительстве работников в индивидуальных трудовых правовых отношениях в России определен лишь в отношении малолетних работников в ст. 63 Трудового кодекса РФ. Имеются некоторые положения о представительстве работников при рассмотрении трудовых споров. При определении же понятия «представитель работников должника» необходимо обратиться к Закону о банкротстве, ст. 2 которого определяет представителя работников должника как «лицо, уполномоченное работниками должника представлять их законные интересы при проведении процедур, применяемых в деле о банкротстве». Представитель работников должника избирается на общем собрании работников должника, как это указано в абз. 7 п. 2 ст. 38 Закона о банкротстве [16; 20; 21]. При этом судебная практика допускает, что представителем работников должника может быть не только лицо, являющееся работником должника, но и лицо, состоящее в иных правовых отношениях с работниками должника, которые уполномочивают таких лиц действовать в качестве своего представителя [18]. При таком определении понятия «представитель работников должника» возникает подобие коллизии между Трудовым кодексом РФ и Законом о банкротстве. Но речь может идти лишь о подобии коллизии, ибо, как думается, сложившуюся ситуацию надо оценивать следующим образом. Трудовой кодекс РФ умалчивает о понятии «представитель работников должника». В условиях этого умалчивания данный термин насыщается конкретным содержанием другим федеральным законом и судебной практикой его применения. И, тем не менее, совсем оправдывать такой прием отечественного законодателя было бы неверно.

Вторая отмеченная выше недоработка проекта, касающаяся определения численности работников-инициаторов банкротства работодателя, также может быть преодолена. В научной литературе можно встретить мнение, что работники являются «внутренними» кредиторами должника [12; с. 35]. Закон о банкротстве не содержит ограничений по количеству кредиторов, которые на сегодня уполномочены инициировать процедуру банкротства. Соответственно, при соблюдении требований к размеру задолженности, а также при наличии признаков банкротства, установленных в ст. 3 Закона о банкротстве, заявление о признании должника банкротом должно быть принято арбитражным судом к рассмотрению, даже если в качестве основания для подачи заявления указана задолженность по заработной плате и выходным пособиям только перед одним работником. Таким образом, рассмотренная некоторая неясность все-таки также не может быть признана существенно влияющей на судьбу исследуемого законопроекта.

И, тем не менее, как представляется, в нем имеются и более существенные недоработки. В частности, законопроект по-прежнему не предоставляет работникам права голоса на собрании кредиторов, оставляя их в статусе «безмолвных» участников процедуры банкротства. Возникает крайне противоречивая ситуация: работники должника, выполнив свою миссию по инициации процедуры банкротства, фактически отстраняются от дальнейшего контроля ситуации и принятия решений, которые могут существенным образом затронуть их права и законные интересы.

Еще одной серьезной недоработкой анализируемого законопроекта следует признать неясность в части положений о судебных и иных расходах по делу о банкротстве. В соответствии со ст. 59 Закона о банкротстве в случае недостаточности имущества должника такие расходы возмещаются за счет заявителя. Каких-либо исключений для работников-заявителей рассматриваемый законопроект не предусматривает. В то же время ст. 59 Закона о банкротстве разделяет расходы, подлежащие возмещению за счет заявителя по делу, на отдельные категории: судебные расходы, расходы по вознаграждению арбитражным управляющим и расходы на оплату услуг лиц, привлеченных арбитражными управляющими для обеспечения исполнения своей деятельности. Вот почему малоэффективной в рассматриваемой ситуации будет ст. 393 Трудового кодекса РФ. Ведь указанная норма освобождает работников при обращении в суд с иском по требованиям, вытекающим из трудовых отношений только от уплаты пошлин и судебных расходов. Следует учитывать, что в абсолютном большинстве процедур банкротства блоки расходов, не упомянутых в ст. 393 Трудового кодекса РФ, измеряются в сотнях тысяч рублей. А это означает, что во многих случаях работники-инициаторы банкротства работодателя в итоге могут перейти из категории кредиторов своего работодателя в категорию должников по расходам в процедуре банкротства. Таким образом, еще по одному направлению приходится констатировать, что рассматриваемый законопроект не способен полноценно защитить материальные права работников в процедуре банкротства. И здесь необходимо его дорабатывать.

Таким образом, исследование двух направлений возможных новелл в российском законодательстве, касающихся юридического положения работников несостоятельного работодателя, позволяет сделать вывод о том, что ни одно из них не способно предоставить надежную защиту данной категории кредиторов.

В заключение хотелось бы обратиться к новейшей истории нормотворчества в России. Примечательно, что еще в 2007 г. в Заключении Комитета Государственной Думы по труду и социальной политике на проект федерального закона №396128-4 «О внесении изменений в статью 134 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», в качестве одной из причин отклонения законопроекта названо отсутствие в нем положений о создании гарантийных страховых фондов [4]. Тогда вновь и вновь высказывалась позиция о необходимости скорейшей разработки Федерального закона «О системе обязательного государственного гарантирования материальных прав работников» [2; с. 10]. Тем не менее на сегодняшний день реально ничего не изменилось. В 2009 г. разработан законопроект, предлагающий введение «альтернативного порядка» удовлетворения требований работников в рамках процедуры банкротства [14]. При этом функции гарантийных учреждений предлагалось возложить на бюджеты субъектов РФ. Проектировалось, что они будут наделяться правом регрессного требования к банкроту на сумму погашенной задолженности перед работниками. Очевидно, что такой вариант урегулирования проблемы является неправильным. Ведь результатом его станет возложение огромного бремени расходов на бюджеты субъектов РФ при низкой вероятности возмещения произведенных расходов в регрессном порядке в случае отсутствия или недостаточности имущества должника, выявленного по результатам процедуры банкротства.

При продолжении соответствующей законотворческой деятельности в России важно направить все имеющиеся ресурсы на появление в нашем обществе действительно эффективного юридического механизма защиты прав работников неплатежеспособного работодателя. При этом более логичным и справедливым представляется такой способ разрешения рассматриваемой проблемы, при котором ответственность перед кредиторами ложится на плечи самого должника. Возможным вариантом решения вопроса может стать введение обязанности для всех работодателей создавать специализированные фонды, в которых будут аккумулироваться денежные средства, предназначенные для погашения задолженности перед работниками в случае введения в отношении работодателя процедуры банкротства. Регламентацию образования и использования таких фондов можно предусмотреть по аналогии с содержанием ст. 30 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. №14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» [12] и ст. 35 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. №208-ФЗ «Об акционерных обществах» [13], предусматривающими создание в обществах резервных и иных фондов. Размер отчислений в такие фонды логично установить в процентном соотношении к численности работников у каждого работодателя. При этом скорее всего возникнет проблема достоверности отражения данных о численности работников. Ведь, к сожалению, в России все еще весьма распространена ситуация, когда не со всеми работниками надлежащим образом оформляются трудовые отношения. В таком случае представляется необходимым ужесточение юридической негативной ответственности работодателя за искажение информации о численности работников и невыполнение обязанности по отчислению денежных средств в указанные резервные фонды.

С учетом изложенного следует сделать вывод о необходимости внедрения в российское законодательство специальной системы гарантирования погашения задолженности по выплате пособий и оплате труда. При этом разработка данного механизма требует серьезного и детального подхода. В любом случае недопустимым представляется перекладывать бремя ответственности неплатежеспособного работодателя перед работниками на государственные органы или пытаться улучшить положение работников за счет ущемления интересов остальных категорий кредиторов.

Библиографический список

1. ГершанокЛ.В. Банкротство организаций и социальная несостоятельность работодателя. Права и обязанности сторон трудового договора: дис. … канд. юрид. наук. Пермь, 2002.

2. Доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2008 г. // Рос. газ. 2009. № 68.

3. Европейская социальная хартия. Принята в г. Турине, 18.10.1961 г. (Пересмотрена в г. Страсбурге 03.05.1996 г.). // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2010. №8, ст. 781.

4. Заключение Комитета Государственной Думы по труду и социальной политике на Проект федерального закона № 396128-4 «О внесении изменений в статью 134 федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" [Электронный ресурс]. Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

5. Заключение по результатам исследования Проекта Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и иные законодательные акты Российской Федерации в части повышения эффективности защиты прав социальной категории кредиторов (первой и второй очереди)» [Электронный ресурс]. URL: http://www.sotsprof.org/node/8305 (дата обращения: 05.02.2012).

6. Комментарий к Трудовому кодексу РФ. / под ред. К.Н. Гусова. М.: Велби, 2009. 992 с.

7. Конвенция МОТ №95 «Относительно защиты заработной платы. Ратифицирована Президиумом Верховного Совета СССР 31 янв.1961: ратификац. грамота СССР деп. 4 мая 1961 г. // Ведомости Верхов Совета СССР. 1961. № 44, ст. 447.

8. Конвенция №173 МОТ «О защите требований трудящихся в случае неплатежеспособности предпринимателя»: принята в г. Женеве 23 июня 1992 г. на 79-й сессии Генер. конф. МОТ // Конвенции и рекомендации МОТ. 1991–1997 годы. М.: Региональное бюро МОТ в Москве, 1997.

9. Коробченко В.В. Защита трудовых прав и интересов работников при процедурах банкротства работодателя: дис. … канд. юрид. наук. СПб., 2003. 190 с.

10. Кулагина Е., Чуча С. Уязвимая категория кредиторов. Европейская социальная хартия и защита работников при банкротстве организаций в России // Кадровик. Трудовое право для кадровика. 2009. №11. С. 4–10.

11. Лушникова М.В., Лушников А.М. Социальное партнерство в сфере труда. Ярославль: ЯрГУ, 2008. 426 с.

12. Об акционерных обществах: Федер. закон Рос. Федерации от 26 дек. 1995 г. №208-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. №1, ст. 1.

13. Об обществах с ограниченной ответственностью: Федер. закон Рос. Федерации от 8 февр. 1998 г. №14-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1998. №7, ст. 785.

14. О внесении изменения в статью 134 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (в части погашения расходов органов государственной власти в процессе конкурсного производства): проект Федер. закона №270164–5: внесен депутатом Гос. Думы Федер. Собр. Рос. Федерации А.И. Голушко 21 октября 2009 г. Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

15. О некоторых вопросах практики применения Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)»: постановление Пленума ВАС РФ от 15 дек. 2004 г. №29. [Специальное прил.] к Вестн. ВАС РФ. 2005. №12.

16. Определение ВАС РФ от 27.02.2008 г. по делу №1742/08 [Электронный ресурс]. URL: http://kad.arbitr.ru (дата обращения: 05.02.2012).

17. О несостоятельности (банкротстве): Федер. закон Рос. Федерации от 26 окт. 2002 г. №127-ФЗ // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. №43, ст. 4190.

18. Орловский Ю.П. Банкротство предприятий и права трудового коллектива // Право и экономика. 1997. №6. С. 34–41.

19. Петров А.Я. Проблемы обеспечения работника заработной платой в случае прекращения деятельности работодателя и его неплатежеспособности // Законодательство и экономика. 2010. №7. С. 24–28.

20. Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 25 дек. 2007 г. по делу №А79–9689/2004-СК1-9093 [Электронный ресурс]. URL: http://kad.arbitr.ru (дата обращения: 05.02.2012).

21. Постановление Тринадцатого арбитр. апелляционного суда от 14 мая 2010 г. по делу №А21–5656/2009 [Электронный ресурс]. URL: http://kad.arbitr.ru (дата обращения – 05.02.2012).

22. Проект Федерального закона «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и иные законодательные акты Российской Федерации в части повышения эффективности защиты прав социальной категории кредиторов (первой и второй очереди)»: внесен Правительством Рос. Федерации 9 авг. 2011 г. [Электронный ресурс]. URL: http://www.economy.gov.ru/minec/documents/VostrebDocs/doc20110809_06 (дата обращения: 05.02.2012 г.).

23. Проект Федерального закона №396128-4 «О внесении изменений в статью 134 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)"[Электронный ресурс].: внесен депутатом Гос. Думы В.А. Тюлькиным 16 февр. 2007 г. Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

24. Проект Федерального закона №208168-5 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» [Электронный ресурс]: внесен депутатами Гос. Думы А.К. Исаевым, М.В. Тарасенко 27 мая 2009 г. Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

25. Проект Федерального закона № 484258–4 «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» [Электронный ресурс]: внесен Брянской обл. думой 27 сент.2007 г. Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

26. Проект Федерального закона №97246-5 «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» [Электронный ресурс]: внесен Законодательным собр. Перм. края 21 авг. 2008г. Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

27. Рекомендация №180 МОТ «О защите требований трудящихся в случае неплатежеспособности предпринимателя»: принята в г. Женеве 23 июня 1992 г. на 79-й сессии Генер. конф. МОТ // Конвенции и рекомендации МОТ. 1991–1997 годы. М.: Региональное бюро МОТ в Москве, 1997.

28. Трудовой кодекс Российской Федерации // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 1 (ч. 1), ст. 3.

29. Хартия социальных прав и гарантий граждан независимых государств: утв. Межпарламентской Ассамблеей государств-участников СНГ 29 окт. 1994 г. // Библиотечка Рос. газ. 1999. Вып. №22–23.