УДК 347.961

ВЛИЯНИЕ СУДЕБНОЙ РЕФОРМЫ 1864 ГОДА НА СТАНОВЛЕНИЕ ОРГАНОВ НОТАРИАТА В ПЕРМСКОЙ ГУБЕРНИИ

Л.Ю. Мхитарян

Зав. кафедрой правовых дисциплин
Пермский институт экономики и финансов
614068, г. Пермь, ул. Екатерининская, 141
E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

В статье на основе архивных материалов прослежена эволюция органов нотариата в Пермской губернии: рассмотрен порядок ведения нотариальной деятельности до Судебной реформы 1864 г., изменения, произошедшие после реформы. Учитывается региональная специфика порядка назначения и требования к кандидатам на должность нотариуса, надзор за нотариальной деятельностью. Автор выделяет проблемные вопросы организации и деятельности нотариусов в пореформенный период на территории губернии.

Ключевые слова: нотариат; судебная реформа; Пермская губерния; сделки; нотариальная деятельность; исторические правовые источники; окружной суд; положение о нотариальной части

Для юридической науки история развития нотариата представляет особый интерес. Именно нотариат является одним из правоохранительных органов, деятельность которого непосредственно связана с защитой гражданских прав. Само появление нотариата в гражданском обществе вызвано необходимостью развития имущественного оборота, наведения порядка в гражданских правоотношениях. История развития нотариата свидетельствует о постоянном поиске методов совершенствования его деятельности. ^

В конце XX – начале XXI вв. развитие рыночных отношений и укрепление института частной собственности в России привели к возрождению независимого нотариата, подняли его на новый уровень востребованности. На сегодняшний день вопросы реформирования российского нотариата весьма актуальны и порождают многочисленные дискуссии о негативных явлениях, возникших на фоне развития демократических принципов и явного ослабления квалифицированного правового сопровождения гражданского оборота. С момента принятия Основ законодательства о нотариате (1993 г.) реформирование продолжается и, поскольку жизнь постоянно диктует новые условия, в новом гражданском законодательстве должны быть расширены нормы нотариально-правовой защиты [13, с. 2].

Однако для развития современного законодательства необходимо изучение и познание истории, прежде всего национальной, где можно найти ответы на современные вопросы, почерпнуть идеи для дальнейшего совершенствования.

При исследовании истории развития нотариата необходим охват нотариальной деятельности в целом по России, в то же время надо учитывать региональную специфику процесса становления и развития нотариата. Однако, к сожалению, исследователи не уделяют должного внимания региональному аспекту.

Известно, что судоустройство в России после Судебной реформы 1864 г. было изменено коренным образом. Под влиянием этой реформы оказался и нотариат. С середины XIX века нотариат как правоприменительный и правозащитный институт присутствовал во всех наиболее важных сферах экономической жизни России.

Автор ставит своей целью оценить степень влияния реформы 1864 г. на деятельность местных нотариусов, проследить эволюцию нотариальной деятельности на примере Пермской губернии.

В дореформенный период функции нотариата определялись частью первой X тома Свода Законов Российской империи. Все совершаемые сделки подразделялись на крепостные и явочные. Обязательному совершению крепостным порядком подлежали сделки с недвижимостью, купля-продажа крепостных крестьян, некоторые виды завещаний, заемные письма. На протяжении XVIII – начала XIX в. так называемые крепостные дела в Пермской губернии, как и во всей Российской империи, находились в ведении самых разнообразных органов: как судебных учреждений, так и административных ведомств. Это порождало бесконтрольность и, соответственно, многочисленные злоупотребления, что, в свою очередь, отражалось на развитии гражданского оборота, установлении определенности в гражданских правоотношениях.

Вплоть до 1866 года в губернии действовал крепостной порядок, установленный еще при Петре I: при Палате гражданского суда, а в уездах – при уездных судах существовали особые «крепостные отделения» из крепостных писцов и надсмотрщиков, которые составляли акт; затем акт вносился в «докладную книгу» и передавался суду. Суд, «удостоверившись в самоличности совершающих данный акт, в праве продавца или залогодателя на отчуждение имущества и в отсутствии в условиях чего-либо противозаконного, отмечал на акте: "совершить по закон" и возвращал его надсмотрщику. Последний дословно вносил акт в крепостные книги» [20, с. 71–72].

Уездные суды регистрировали купчие и закладные на недвижимое имущество, заемные и верующие письма (доверенности) [8].

Городовыми магистратами, которые выполняли судебно-административные функции, необходимые для защиты интересов торгово-ремесленного слоя горожан, совершались следующие нотариальные действия: ведение маклерских книг для записи предъявляемых к протесту векселей и заемных писем; для записи предъявляемых к свидетельству контрактов, договоров и условий; записи доверенностей и купчих крепостей [9].

Маклеры и нотариусы, которые с 1781 г. стали совершать торговые сделки различного рода посредничества, избирались, как правило, городским сословием из «невинно упадших купцов». Требования к ним, согласно действовавшему законодательству, предъявлялись весьма скромные: они должны быть «люди добрые, опытные и во всех торгах и вексельных переводах искусные, и не должны быть безграмотны» [20, с. 70].

Надзор за порядком ведения маклерских книг и отчислением денег в городскую казну осуществлялся Казенной палатой, впоследствии, перед помещением книг в архив, окончательную ревизию проводил городовой магистрат. Так, 2 декабря 1864 года Пермский городовой магистрат слушал указ Пермской казенной палаты, при котором, возвращая книги Пермского городового маклера Чечурова за 1863 год, изъясняет, что «по ревизии книг оказалось, что прием к свидетельству и протесту разных актов, такой, какой дозволен ему свидетельствовать законами, сбор денег за засвидетельствование и протест актов 4153 р. 85 коп. произведен правильно; отчисление в пользу маклера 1038 руб. 45 коп., согласно 894 ст. X тома Свода законов, сделано верно; остальные 3115 руб. 40 коп. сданы по принадлежности в Пермскую Городскую Думу, для причисления к городским доходам, с распискою в книге, посему ревизию книг утвердить, учинив на них надлежащие надписи о последствиях ревизии, возвратить Пермскому Городовому магистрату». По результатам проверки возвращенные при настоящем указе маклерские книги за 1863 год приказано сдать в архивы, а о содержании указа Пермской казенной палаты дать знать Пермскому городовому маклеру Чечурову [11, л. 1–2].

Словесные суды, учрежденные для разбора торговых, ярмарочных, вексельных и других дел, рассматривали дела об опротестовании векселей. Так, 31 мая 1808 года из Соликамского словесного суда в Соликамский городской магистрат поступил рапорт: «здешний словесный суд сим покорнейше доносит, что в течение мая месяца к протесту поступил вексель от пермского мещанина Филипа Павлова Хлебникова на пермского купецкаго сына Ивана Григорьева Белых суммою на пять сот рублей. Более к протесту ничего предъявлено не было. Словесный судья Козма Власов» [10, л. 7].

В документальных материалах Палаты гражданского суда имеются книги записи крепостных актов купчих на недвижимое имущество и крепостных крестьян, раздельных, дарственных и закладных на недвижимое имущество, духовных завещаний, отпускных на крестьян, отказные книги на имения и заводы, об утверждении в правах наследства и вводе во владение, о залоге имений, о взыскании денег по заемным письмам, о незаконной продаже купцами товаров и возмещении убытков, об утверждении купчих на недвижимое имущество [12].

Судебная реформа 1864 г. существенно изменила порядок совершения нотариальных действий: высочайше утвержденные Основные положения о преобразовании судебной части в России 1862 г., а вслед и этим и Временное положение о нотариальной части 1866 г. (далее – Положение) были призваны упорядочить нотариальную деятельность. В основание Положения были положены нотариальные законодательства Австрии (1854 г.), Баварии (1861 г.) и Франции (1803 г.). Как отмечал историк нотариата А.М. Фемелиди, «приходилось перекраивать чужеземные образцы согласно требованиям русской жизни к ее экономическим условиям» [20, с. 74].

При разработке Положения между авторами возник спор: если одни настаивали на включении нотариальной службы в судебную систему, то другие предлагали полностью отделить ее от суда: «независимость от суда предполагала не только отсутствие факта административного подчинения судам нотариальных учреждений. Речь шла о самостоятельности нотариата как правового института» [17, с. 18]. Победили сторонники первого направления, благодаря чему нотариат оказался «в одной упряжке» с судебными учреждениями, хотя и несколько особняком от нее. Отделив по образцу Запада нотариальную часть от судебной, законодатель создал самостоятельный нотариальный институт с обширным и независимым кругом действий. Положение получило силу закона и вошло в состав судебных уставов.

На основании ст. 42 Высочайше утвержденных 10 марта 1869 г. правил, постановленных в дополнение к положению о введении в действие судебных уставов, старшие нотариусы и нотариусы могли начать свои действия за некоторое время до открытия новых судебных установлений и с этого времени прекращался прием в судебных местах прежнего устройства просьб по делам, подведомственным означенным установлениям.

10 марта 1874 г. в письме Председателю Пермского окружного суда Департамент Министерства юстиции настоятельно рекомендовал сделать распоряжение о вызове, «чрез припечатание в местных губернских ведомостях, лиц, желающих занять должности нотариусов, расписание числа коих, предложенное уже Господином Министром Юстиции Правительствующему Сенату, распубликовано при указах Сената от 2-го числа настоящего месяца» [4, л. 1].

Согласно Положению о нотариальной части (ст. 5, 6), нотариус должен был отвечать следующим характеристикам: быть российским подданным, совершеннолетним, не опороченным судом или общественным приговором, а также не занимать никакой другой должности ни на государственной, ни на общественной службе. Лицо, подходящее под эти условия и желающее занять должность нотариуса, должно было подать заявление председателю окружного суда «с представлением надлежащих о своем звании документов, установленного залога и с указанием точного адреса их места жительства» [4, л. 2].

Желающий стать нотариусом должен был сдать экзамен на знание законов и форм нотариального делопроизводства и внести денежный залог «на случай неправильных его по должности действий, размер которого определялся по соображению местных условий министром юстиции по соглашению с министром внутренних дел». Размер залога был определен для нотариуса в Перми – 6 000 руб., в Екатеринбурге – 4 000 руб., в прочих городах и уездах – 2 000 руб. Для того времени это была довольно существенная сумма. По завершении нотариальной деятельности нотариус, а в случае смерти его наследник мог воспользоваться залогом.

По утверждении нотариуса в должности он обязан был немедленно представить в нотариальный архив «слепок своей печати и экземпляр своей подписи, с означением места нахождения его конторы» [21, с. 143].

К своим обязанностям нотариус приступал после приведения его к присяге, во время которой давал клятву честно и добросовестно исполнять все обязанности по должности, «не превышать предоставленной власти и не причинять с умыслом никому ущерба или убытка», ограждать вверенные ему интересы как свои собственные.

Для проведения экзаменов необходимо было назначить старшего нотариуса. Председатель Пермского окружного суда Лебедев просил назначить Василисова, однако фамилия была перепутана, и в телеграмме из Министерства юстиции временное исправление должности старшего нотариуса возлагалось на члена палаты Васильева [4, л. 11].

Старший нотариус должен был иметь высшее юридическое образование, в его функции входило заведование нотариальным архивом при окружном суде, утверждение крепостных актов, связанных с отчуждением имущества. Он отвечал за хранение крепостных и запретительных книг, реестров, актов, документов с образцами печатей и личных подписей всех нотариусов подведомственного ему округа. Старший нотариус давал распоряжения о выдаче из архива выписей, копий и других документов по требованию клиентов. Статьей 158 Положения был установлен следующий открытый перечень крепостных актов, подлежавших утверждению старшим нотариусом: купчие, дарственные, сделки по разделу имущества, иные сделки и акты о недвижимом имуществе, которые по закону должны были быть совершены крепостным порядком.

В отличие от «младших» нотариусов, которые работали в своих частных конторах, старший нотариус находился на государственной службе и получал плату, установленную окружным судом, т.е. имел твердый оклад [18, с. 28]. Так, по архивным сведениям, старший нотариус Пермского окружного суда получал 2200 рублей в год: жалованья 1200 руб., столовых – 500 руб. квартирных 500 руб. [7]. При этом он имел такие же права, как член окружного суда «относительно содержания, служебных прав и преимуществ, в порядке определения и увольнения от должности» [19, с. 170]. От внесения залога старший нотариус освобождался.

Первым старшим нотариусом, назначенным в Пермский окружной суд 4 сентября 1874 г., был Андрей Васильевич Василисов. Это был необыкновенный человек: с 18 лет он посвятил себя государственной службе, отработав ни много ни мало 62 года. Начав с должности писца в Курмышском уездном суде в 1846 г., он исполнял обязанности протоколиста, секретаря, следователя, уездного судьи, советника Пермской палаты уголовного и гражданского суда. Вопреки требованиям законодательства, он не имел высшего образования (окончил лишь курс наук в Курмышском уездном училище), однако этот факт не помешал ему проработать в должности старшего нотариуса Пермского окружного суда 33 года, заслужив безупречную репутацию. Оставил свой пост «по преклонности лет и расстроенному здоровью». Ходатайствуя «в виду исключительной продолжительности беспорочной службы» о назначении ему повышенной пенсии, Председатель окружного суда дал следующую характеристику Василисову: все время служения и в должностях, им занимаемых, оказался ревностным и усердным и при том трудами постоянными, продолжительным прилежанием и непоколебимой нравственностью оказал себя полезным и верным исполнителем в делах службы и в продвижении всей своей службы не подвергался таким штрафам, наказаниям и взысканиям, которые по закону подлежат внесению в формулярный список и лишают права на получение знака отличия беспорочной службы [7, л. 132].

Положение о нотариальной части было введено в действие в Пермской губернии 15 августа 1874 г. С этой даты в Пермской губернии нотариусы и маклеры «не принимают более к засвидетельствованию никаких актов и вообще прекращают дальнейшее отправление своих обязанностей; конторы же их закрываются; полицейские управления и становые пристава Пермской губернии не принимают к засвидетельствованию актов и доверенностей; прекращается в прежних судебных установлениях Пермской губернии прием просьб и требований: о засвидетельствовании или совершении всякого рода актов, о выдаче оценочных свидетельств, о наложении и снятии запрещений» [4, с. 9].

Если в судах имелись неоконченные дела по совершению и засвидетельствованию актов, выдаче оценочных свидетельств и о наложении и снятии запрещений, они подлежали рассмотрению на прежних основаниях вплоть до 31 августа 1874 г.

Однако к намеченной дате в Перми, равно как и в губернии, не было ни одного нотариуса. Деловая жизнь города оказалась буквально парализована. Так, Пермская городская управа в письме от 20 августа 1874 г. № 1587 на имя Председателя Пермского окружного суда сообщала, что контора Пермского городового маклера Ждахина закрывается и всякое дальнейшее отправление его обязанностей прекращается впредь до открытия действий нотариального архива и нотариусов [4, л. 15].

Обеспокоенное этими фактами Министерство юстиции торопит Председателя окружного суда, посылая 24 августа 1874 г. телеграмму следующего содержания: «прошу ускорить открытием нотариальных контор и о последующем сообщить Управляющему Министерством Юстиции» [4, л. 16]. Старший председатель Казанской судебной палаты 16 сентября 1874 г. сообщал в письме Председателю Пермского окружного суда: «вчера я получил из Перми от купца Линдера телеграмму, в которой он заявлял, что совершение сделок в Пермской губернии остановилось за неутверждением нотариусов» [4, л. 22].

По указу Правительствующего Сената в губернском городе Перми планировалось учредить не более 4 нотариальных контор, столько же – в Екатеринбурге, бывшем тогда уездным, во всех же прочих городах губернии, как уездных, так и заштатных, а равно в посадах – не более 2 нотариусов.

Однако на практике из-за дефицита кадров зачастую функции нотариуса должен был исполнять мировой судья. Так, из письма Осинского городского головы следует, что по случаю неимения в городе Осе нотариуса жители как города, так и уезда находятся в стеснительном положении, относительно свидетельствования заемных обязательств, договоров и прочих актов, вследствие этого город теряет доход. Голова просит о назначении в город Осу или нотариуса, или, на основании статьи 2 Положения о нотариальной части, предоставить свидетельствовать упомянутые акты местному мировому судье [4, л. 27].

Соликамский городской голова сетует, что до Судебной реформы доверенности на производство торга и управление торговыми делами в рукоприкладстве верителя свидетельствовались Думою, а с 1872 г. Управою, но так как за введением в 1874 г. в г. Соликамске в действие Положения о нотариальной части обязанности эти возложены на нотариусов, то городская Управа прекратила свои действия по засвидетельствованию доверенностей, и «за неимением желающих, нотариальными делами в г. Соликамске хотя и заведует мировой судья 1-го участка, но от засвидетельствования торговых доверенностей по силе 128 ст. Положения о нотариальной части отказывается, вследствие чего по неимению приказчиками законной доверенности может встретиться или остановка в торговой операции у коммерческих лиц, или же они могут подвергнуться оштрафованию» [4, л. 31].

В тех местах, где не было возможности назначить нотариусов или не было желающих лиц, мировые судьи обязаны были принимать к засвидетельствованию акты, исчисленные в 1 ст. правил для мировых судей при применении ими Положения о нотариальной части и иметь установленные для нотариусов книги, на основании 4 ст. правил о порядке введения в действие положения о нотариальной части. Однако из архивных документов видно, с каким нежеланием они принимали на себя эти обязанности. [4, л. 23–24; 26].

Трудности в подборе кадров происходили не только из-за высокого по тем временам имущественного залога, но и довольно неопределенного положения нотариуса как государственного служащего: нотариусу присваивался по должности 8-й класс, однако ни жалованья, ни пенсии от государства ему не выплачивалось, он был «лицом свободной профессии» [1, с. 12].

Надзор за деятельностью нотариусов был возложен на судебные органы: «суд надзирает за исполнением всеми нотариусами своих обязанностей, имеет право контроля и ревизии книг, отпуска и увольнения нотариусов за упущения по их службе» [19, с. 170]. Пермский окружной суд регулярно поручал членам суда провести свидетельствование и ревизию книг и дел нотариуса. Если при проверке выявлялось пренебрежительное отношение нотариуса к свои обязанностям, об этом немедленно докладывалось Пермскому окружному суду, который, выслушав объяснения нотариуса, на распорядительном заседании решал вопрос о возможности оставления нотариуса в занимаемой должности или о привлечении его к ответственности.

За неисполнение нотариусом возложенных на него обязанностей по его неосмотрительности, небрежности или невниманию, как правило, по судебному приговору наступало отрешение от должности с воспрещением исправления таковой в будущем, за злоупотребление предоставленными полномочиями – арест и заключение в тюрьму. Однако, как отмечали современники, «случаи явных злоупотреблений со стороны нотариусов были весьма нечасты» [15, с. 4–5].

В архивных материалах удалось обнаружить факт привлечения нотариуса к уголовной ответственности. Нотариус г. Перми, титулярный советник Фемистокл Иванович Балдин, с 31 августа 1874 г. исполнявший должность нотариуса, за преступление по должности был в 1884 г. приговорен на основании 1 отд. 1301 ст. Уложения о наказаниях к удалению от должности нотариуса с воспрещением исполнять подобные. На следствии нотариус пояснял, что 16 декабря 1883 г. к нему в контору обратились крестьянин Ерин и человек, назвавший себя мастером Чусовской станции инженер-техником Михайловым, оказавшийся впоследствии вымышленным лицом. Они просили его засвидетельствовать подпись Михайлова на расчетном листе для получения зарплаты в Управлении Уральской Горнозаводской железной дороги, но он в этом отказал им за непредставлением Михайловым документа о своей личности. Однако по их просьбе он сделал засвидетельствование времени предъявления листа с надписью, а при таком засвидетельствовании, как пояснил Балдин, закон не обязывает нотариуса удостоверяться в самоличности предъявителей. Окружной суд признал Балдина виновным, поскольку на основании ст. 133 и 134 Положения о нотариальной части нотариусы при засвидетельствовании подлинности подписей на таких актах обязаны удостовериться в самоличности лиц, подписавшихся под актом. Контора Балдина была закрыта. Казанская судебная палата, куда нотариус впоследствии обратился с апелляционной жалобой, приговор утвердила. Жалоба Балдина в уголовный кассационный департамент Правительствующего Сената, который передал жалобу на рассмотрение Московской Судебной палаты, была признана не заслуживающей уважения и приговор оставлен в силе [6].

Судя по архивным материалам, большинство проверок нотариусов Пермской губернии заканчивалось хорошо: так, член Пермского окружного суда С.М. Соколов в отчете о ревизии Красноуфимского нотариуса Трубина сообщал: все книги, требуемые ст. 26 нотариального Положения, у г. Трубина налицо, ведутся правильно, ошибки оговариваются, акты пишутся на надлежащей гербовой бумаге и сборы взимаются по таксе [4, л. 7–9].

Несмотря на наличие Положения о нотариальной части, на практике часто возникали вопросы, неурегулированные законодательством: восполняли эти пробелы решения Сената, Министерства юстиции, судов.

Примером из пермской практики может послужить следующее дело:

член Пермского окружного суда Н.К. Жежеро, обревизовав делопроизводство в конторах Пермских нотариусов Балдина и Оттенсона за 1877 г., отметил общую удовлетворительность делопроизводства в означенных конторах. Однако ревизор не преминул сообщить окружному суду на некоторые отступления от правил, замеченные у нотариусов: в ст. 201 Положения о нотариальной части положительно выражено, что со всех обязательств и договоров, совершенных нотариусами, взыскивается сбор в доход города, за исключением лишь тех, кои изъяты от него по закону или были уже оплачены, однако нотариус Балдин не взыскивал означенный сбор. Из объяснительной записки, поданной Ф.И. Балдиным 19 января 1879 г. на имя Председателя Пермского окружного суда, явствует: «сбор с запродажных записей мною не взыскивался в виду разъяснения, сделанного категорично под ст. 1683 X тома 1 ч. Свода законов». 27 января 1879 г. Пермский окружной суд под председательством Председателя барона А. Зальца в составе товарищей председателя, членов суда, в присутствии прокурора, заслушав объяснения Ф.И. Балдина, постановил: сообщить всем нотариусам округа Пермского окружного суда, что согласно решению Гражданского Кассационного Департамента Сената 1874 г. за №668 подлежат сбору по месту совершения также и запродажные записи [4, л. 23–26].

Нотариусы свидетельствовали различного рода акты, протесты, копии, выдавали свидетельства, выписки из актовых книг, оформляли заемные обязательства, доверенности, договоры, принимали на хранение документы и совершали другие действия по Положению о нотариальной части 1866 г. Все акты, которые совершались нотариусом, назывались нотариальными, а акты, совершаемые старшим нотариусом, – крепостными. По всем совершаемым делам нотариус обязан был соблюдать тайну, не рассказывая о совершаемых делах под угрозой уголовной ответственности.

Поскольку нотариус не получал содержания от казны, закон предоставил право за каждое нотариальное действие взимать плату в свою пользу по соглашению с клиентом или по особой таксе, если такое соглашение не было достигнуто [16, с. 342]. Такса за должностные действия, согласно ст. 208–209 Положения, устанавливалась законодательно по согласованию Министерства юстиции, Министерства внутренних дел и Министерства финансов, после чего утверждалась императором.

Рассматривая вопрос об имущественных достатках нотариуса тех лет, следует заметить, что материально были обеспечены лишь нотариусы, проживавшие в крупных городах. В малых же городах, со слабо развитой промышленностью и торговлей, нотариальные конторы влачили жалкое существование. Это обстоятельство приводило к тому, что в небольших городах нотариальная деятельность подчас приобретала нежелательный коммерческий характер, что, в свою очередь, подрывало доверие к нотариусу со стороны населения и обвинения его в злоупотреблениях [2, с. 37]. Однако порядок получения вознаграждения нотариусов за совершенные нотариальные действия, предусмотренный ст. 208 Положения (нотариусы взимают плату в свою пользу по добровольному с обратившимся к ним лицам соглашению), как раз и породил развитие спекулятивных начал у некоторых должностных лиц. Как писал Л.Б. Мандельштам, «тяжело и обидно для общественного деятеля, отправляющего не те или иные частные, а публично-правовые функции, начинать не с самого дела, а с торговли» [14, с. 43–44].

Для того чтобы оправдать собственные расходы на содержание конторы, найм помощников и внесение залога, некоторые нотариусы умудрялись брать таксу намного выше положенного: так, при ревизии, произведенной членом Пермского окружного суда С.М. Соколовым красноуфимского нотариуса Балашева, было выявлено, что при количестве 542 засвидетельствований, совершенных в 1877 г., Балашевым в том году получено сбора в доход города 463 руб. 70 коп. и платы нотариусу 1513 руб. 60 коп. Такое большое количество нотариальной платы в глухом и неторговом Красноуфимске невольно обратило внимание ревизора, и по рассмотрении реестра и книги сборов за 1877 г. он убедился, что г. Балашев почти за все нотариальные действия взимает плату гораздо большую против таксы и при этом не записывал ни в реестре, ни в книге сборов о том, что плата взята по добровольному соглашению. Например, за засвидетельствование подписи Балашевым было взыскано вместо 10 коп. по 25 коп., и даже 3 руб.; за выдачу копий вместо 25 коп. с первого листа и по 10 коп. за последующие – по 1 руб., иногда и по три [5, л. 7–9]. За засвидетельствование торговых и неторговых доверенностей взыскивалось по 2 руб. и по 1 р. 50 коп., также без означения числа листов в доверенности. За засвидетельствование векселей по написании от 2 руб. до 1 руб. За совершение договоров взималась также произвольная сумма вместо указанной в таксе.

Из объяснений Балашева явствует, что именно существование договорного соглашения о плате сподвигло его на такую деятельность: «самим законом мне позволительно брать выше таксы, если только лицо, обратившееся ко мне, соглашается, или само предлагает внести желаемую им сумму, за действия мои по должности нотариуса, прося при том сделать ему засвидетельствование немедленно, то есть в такие часы, когда я не обязан заниматься в конторе, что встречалось нередко; из уезда приезжает купец в 12 часов ночи, и, не останавливаясь нигде в квартире, идет ко мне в контору, отсылая свой экипаж на почтовый, чтобы переменить лошадей, и просит тотчас же освидетельствовать ему торговую доверенность или договор, за что предлагает данную плату; таких случаев в Красноуфимске у меня было много, и было бы странно отказываться от предлагаемой платы, или записывать в книге менее получаемого в действительности, тогда как и высшая плата непротивозаконна, лишь бы она была предложена добровольно» [5, л. 37–38]. И только самоустранение Балашева от занимаемой должности и переезд в другой город спасли его от дальнейшего разбирательства и нежелательных последствий.

Положение 1866 года не содержало норм о внутренней структуризации нотариата: каждый нотариус работал сам по себе и не входил в какую-либо корпоративную структуру. Защитить интересы нотариуса тоже было некому.

Таким образом, государство, возложив на нотариуса довольно обширные обязанности, подкрепляемые строгим контролем со стороны судебных органов, взамен не наделило его никакими правами, не предоставив ни возможности повышения по службе, ни оклада. Недаром в начале ХХ столетия профессор В.И. Синайский с горечью отмечал, что нотариат в России не отвечает тому высокому положению, которое нотариат занимает на Западе [19, с. 169].

В российском обществе нотариальное законодательство оценивали достаточно критически, считая, что «созданное по иноземным образцам и заимствованное в существенных своих частях с чужбины Положение о нотариальной части от 14 апреля 1866 г. оказалось во многом непригодным к условиям жизни и быта России, и не отвечало в полной мере запросам, нуждам и потребностям ее населения» [3, с. 363].

Подводя итог историко-правовому исследованию развития института нотариата в Пермской губернии во второй половине XIX века, можно сделать следующие выводы:

1. статус нотариуса, согласно Положению о нотариальной части от 14 апреля 1866 г., носил неоднозначный характер: с одной стороны, нотариус считался государственным служащим, с другой стороны, ни жалованья, ни оклада он не получал;

2. установленный законодательством непосильный для многих имущественный ценз закрывал в нотариат дорогу достойным лицам, в то же время отсутствие в законодательстве требования об обязательном высшем юридическом образовании вызывало в обществе вполне справедливые упреки в надлежащей компетентности лиц, становившихся нотариусом всего лишь после сдачи экзамена;

3. отсутствие корпоративных начал, внутренней структуры нотариата не позволяло проводить работу по обобщению и совершенствованию нотариальной практики, повышению статуса нотариата в системе правовых учреждений;

4. жесткий контроль со стороны окружного суда блокировал любые отступления нотариуса от правил, установленных законодательством, полным пробелов;

5. нотариальное делопроизводство по Положению 1866 г. отличалось усложненностью и излишним формализмом.

Тем не менее, несмотря на все недостатки, Судебная реформа внесла значительные улучшения, заменив бессистемность и хаос в оформлении крепостных дел относительным порядком. Впервые в российском законодательстве был определен статус нотариуса, его положение в системе судебных органов и компетенция, порядок делопроизводства. С 1874 г. в Пермской губернии, хотя и с определенными трудностями и сложностями, реально заработал институт нотариата.

Библиографический список

1. Алферов И.А. Возникновение и развитие нотариальных учреждений в России // Законодательство. 2006. №1. С. 10–12.

2. Ахмедов Ч.Н., Карнаушенко Л.В. Нотариус Российской империи: нормативно-правовые и организационные основания деятельности // Вестн. С.-Петерб. ун-та МВД России. 2006. №4(32). С. 37–41.

3. Вергасова Р.И. Нотариат в России: учеб. пособие. М.: Юристъ, 2005. 363 с.

4. Государственный архив Пермского края. Ф. 1. Оп. 1. Д. 2.

5. ГАПК. Ф. 1. Оп. 1. Д. 20.

6. ГАПК. Ф. 1. Оп. 2. Д. 22.

7. ГАПК. Ф. 1. Оп. 2. Д. 65.

8. ГАПК. Ф. 11. Оп. 1. Д. 43, 44.

9. ГАПК. Ф. 20. Оп. 1. Д. 62, 400, 401, 402, 403, 404, 405, 406.

10. ГАПК. Ф. 21. Оп. 1. Д. 279.

11. ГАПК. Ф. 22. Оп. 1. Д. 215.

12. ГАПК. Ф.177. Оп. 1. Д. 203а – 217; Ф. 177. Оп. 3. Д. 16, и др.

13. Круглый стол Комитета Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации по правовым и судебным вопросам на тему «Современное состояние нотариата в Российской Федерации и проблемы его реформирования» // Бюл. нотариальной практики. 2010. №2. С. 2–25.

14. Мандельштам Л.Б. Учреждение нотариата и его организация // Журн. М-ва юстиции.1899. №4.

15. Подгорецкий П. Свидетели при нотариальном акте // Нотариальный вестникъ. 1904. №36. С. 4 – 5.

16. Положение о нотариальной части. М, 1892.

17. Попова Н.А., Еременко А.А. Три лика Донского нотариата. Ростов-н/Д., 2008. 62 с.

18. Сазонова М.И. Нотариат Санкт-Петербурга. М., 2003. Кн. 2. 247 с.

19. Синайский В.И. Русское гражданское право. М.: Статут, 2002. 638 с.

20. Фемелиди А.М. Русский нотариат. История нотариата и действующее нотариальное положение 14 апреля 1866 г. СПб., 1902. 236 с.

21. Узаконения, изданные в пояснение и дополнение к Судебным Уставам 1864 г. СПб., 1873. №64.