Введение  

Одним из важнейших способов борьбы с преступностью является ее предупреждение. Еще Вольтер говорил о том, что предупреждение преступления должно быть истинным содержанием юстиции цивилизованного общества.

Важность предупреждения преступности определяется упреждающим характером профилактики, ее эффективностью и экономичностью.

Основной контент

В уголовном праве понимание превенции как важного элемента уголовно-правовой системы определяется с точки зрения целей уголовного наказания в рамках общей и частной превенции. При этом целью уголовно-правового предупреждения является своевременное обнаружение преступлений, принятие надлежащих мер к их раскрытию, установление и изобличение виновных, обеспечение правильного применения закона как основы справедливого наказания виновных лиц, с исключением привлечения к уголовной ответственности невиновных.

В таком сущностном понимании выражен принцип неотвратимости наказания за совершенное преступление, определяющий сущностную классификацию превентивных мер на общие и частные, что стимулирует законопослушное поведение и предостерегает неустойчивых в нравственно-правовом отношении лиц от возможного совершения деяний уголовно-правового характера.

Основные направления борьбы с организованной преступностью следует связать с мерами уголовной и криминологической политики, принятой за основу правоохранительной деятельности государства, в рамках которой отражены принципы и система оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой специально уполномоченными правоохранительными органами.

При этом следует отметить, что реализация уголовного наказания и иных мер уголовно-правового воздействия, выраженных в рамках принудительных мер медицинского характера, уголовного осуждения и т.д., являются следствием направленности уголовной политики Российской Федерации, в основании которой лежат нормы уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства.

Среди средств борьбы с групповой преступностью уголовно-правового характера особое место отведено институтам организованной группы и преступного сообщества (ч. 3, ч. 4 ст. 35 УК РФ).

При этом при комплексном анализе мер криминологического противодействия наиболее организованным формам соучастия следует особое внимание уделить факторам, продуцирующим преступность определенного типа, а также общим криминологическим характеристикам различных видов преступности.

В правовой литературе сформированы основные факторы, влияющие на состояние преступности организованных преступных формирований, среди которых: политическая и экономическая нестабильность в обществе; резкое падение уровня жизни; неэффективное законодательство, регламентирующее соответствующие группы общественных отношений; острота нерешенных проблем в сфере обеспечения безопасности потерпевших, свидетелей и других участников уголовного процесса, в том числе и уголовно-правовыми мерами; необоснованное преувеличение возможностей правоохранительной системы как социального регулятора [4, c. 15].

Именно такое понимание факторов преступности, сопряженной со сложными формами соучастия, считаем наиболее актуальными, что подтверждается анализом данных федеральной и региональной статистики, колебания которой коррелируют с фазами экономической, политической, социальной стабильности или нестабильности общественной жизни.

При этом важно отметить, что самостоятельная группа криминальной статистики представлена сведениями, относящимися к интенсивности уголовного преследования за определенные преступления, которые имеют непосредственную связь с организацией или участием в преступных группах организованного типа.

Однако такая система обработки статистической информации приводит к существенной разнице между количеством преступлений, дела по которым возбуждены по признакам организованной преступной деятельности (ст. 208–210 УК РФ), и количеством преступлений, по которым вынесен обвинительный приговор по этим же статьям. Исследуемые данные показывают, что по делам о бандитизме показатель уменьшается вдвое.

Такой разрыв объясняется тем, что формирование банка федеральной статистики происходит за счет показателей квалификации, с которой уголовное дело только было направлено в суд (т.е. фактически статистики, формируемой Министерством внутренних дел), не учитывая фактического понимания, выраженного показателями квалификации, которая содержится в приговорах (т.е. фактически статистики Министерства юстиции).

Это приводит к заметному искажению статистической картины преступности в сторону увеличения показателей криминализации общества. Особенно это заметно при учете преступлений, совершенных организованными группами, бандами т.д.

На основании проведенного анализа теоретико-правовых материалов, а также статистической обработки данных считаем, что в настоящее время назрела острая необходимость в трансформации источников формирования статистики, что выражается обоснованностью обрабатываемой статистической информации обвинительными приговорами, а не обвинительными заключениями, как это имеет место сейчас.

Такое понимание сути обработки статистических данных в рамках учета количества преступлений в различной форме соучастия обусловлено положениями ч. 1 ст. 49 Конституции РФ [3], на основании которой каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

Тем самым подтверждается факт неравности предъявления обвинения приговору суда по юридической силе. По закону, только суд может принять окончательно решение, совершил тот или иной субъект конкретное преступление или нет, и дать ему окончательную квалификацию.

Соответственно статистика, формируемая МВД, носит промежуточный, неокончательный характер и с правовой точки зрения необъективно отражает истинное состояние того или иного вида преступлений в регионе, стране. Однако нельзя уменьшать значение формируемой МВД РФ статистической базы, которая, с учетом нами предложенных в данной статье позиций, имеет более инструментальный характер, что сказалось на принятии текущих оперативных (в широком смысле) управленческих решений в сфере противодействия организованной преступности как основе превентивных мер воздействия на организованную преступность.

Одной из актуальных проблем современной системы предупреждения преступлений, совершенных организованными группами, является отсутствие у российских правоохранительных органов и спецслужб достаточного количества надежных источников информации в различного рода преступных формированиях в условиях информационной и «террористической» войны, объявленной Российской Федерации [2, c. 28].

Конечно, такими источниками выступают внедренные в преступные структуры сотрудники органов, которые осуществляют оперативно-розыскную деятельность, а также лица, оказывающие данным правоохранительным структурам содействие в конфиденциальном порядке.

В борьбе с преступными организованными группами эффективен метод их ра­зобщения или предупреждения особо тяжких преступлений, предотвращения особо тяжких последствий. Для этого используется направление (внедрение) в преступные группы оперативных сотрудников и иных лиц с их согласия.

В то же время в деле предупреждения преступных деяний, совершенных определенными группами, существует необходимость признания пробелов законодательной базы Российской Федерации, что существенно влияет на результативность работы внедренных в преступные группы и организации лиц.

Прежде всего, здесь имеет место социально-психологический фактор, присущий специфике преступных групп, так как для целенаправленных действий по разработке информации о планах и замыслах преступной структуры, способах и средствах их реализации необходимо уметь оказывать на деятельность ее членов определенное воздействие, что возможно только при условии установления доверия главарей и участников. Для этого требуется быть адаптированным к среде внедрения, что выражается через реальное участие в преступной деятельности или искусную его имитацию.

При этом агенты могут быть как исполнителями преступления, так и пособниками и даже в некоторых ситуациях организаторами (например, вывести банду в определенное место, где ее безопаснее и легче задержать). В таких случаях лица, находящиеся среди соучастников преступления по специальному заданию, освобождаются от ответственности, если они не совершили особо тяжких и тяжких преступлений, связанных с посягательством на жизнь или здоровье человека.

Такой подход имеет смысл и объективность существования только при наличии института защиты внедренных лиц от уголовного преследования в связи с вынужденным соучастием в деятельности преступных структур, что не отражено на законодательном уровне в рамках государственного обеспечения должным образом.

Конечно, многие ученые-правоведы считают, что при оценке преступления, совершенного лицом, внедренным в преступную группу или организацию, учитываются все обстоятельства, исключающие пре­ступность деяния. Это крайняя необходимость, задержание лица, совершившего преступление, необходимая оборона, и др.

При квалификации совершенного пре­ступления лицом в названных условиях указанные обстоятельства рассматрива­ются в качестве смягчающих вину обстоятельств, однако считаем необходимым полностью исключить ответственность данных лиц.

В правовой литературе до сих пор остается спорным вопрос юридического обеспечения действий лиц, которые в силу служебной необходимости были внедрены в преступные группы и организации.

Ряд ученых-правоведов полагают, что приемлемой правовой основой уголовной неуязвимости данных субъектов выступает акт деятельного раскаяния, согласно которому в случае совершения внедренным лицом преступления вынужденного характера данный преступный субъект освобождается от уголовной ответственности на основании деятельного раскаяния, что отражено в ст. 75, а также в примечаниях к ряду статей Особенной части УК РФ и в порядке ст. 28 УПК РФ.

Вместе с тем полагаем данную точку зрения несостоятельной, так как внедренные лица действуют, в том числе причиняя в исключительных случаях вред охраняемым уголовным законом интересам, в общественно полезных целях борьбы с наиболее опасными формами преступности.

Следовательно, и раскаянье нелогично, поскольку приводит к пренебрежению принципа гуманности в случае обременения этих лиц процедурой освобождения от уголовной ответственности.

Норма ч. 4 ст. 16 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [5], допускает при осуществлении оперативно-розыскной деятельности вынужденное причинение вреда правоохраняемым интересам при защите жизни, здоровья, конституционных прав и законных интересов граждан, а также для обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств при правомерном выполнении субъектами оперативно-розыскной деятельности, своего служебного или общественного долга.

Выводы

Формулируя собственную точку зрения по исследуемому вопросу, подчеркнем, что в рамках превентивных мер, направленных на преступные сообщества, необходимо закрепление института мнимого соучастия на законодательном уровне, что обеспечит эффективность агентурных разработок.

Говоря о сущности данного института, подчеркнем, что агент, внедренный в преступное сообщество, с учетом специфики его деятельности должен быть наделен правом на совершение правонарушений, в том числе некоторых видов преступлений в исключительных случаях. Данное вверение преступных полномочий обусловлено необходимостю в рамках деятельности правоохранительных органов, способствующей выявлению, предупреждению, пресечению и раскрытию преступной деятельности определенных групп, обладать так называемыми дискреционными полномочиями.

Данные полномочия должны быть отражены в постановлении на проведение оперативного внедрения, которое утверждено руководителем органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность. При этом пределы зависят от условий проводимого внедрения, но с учетом запрета на организацию и подстрекательство совершения преступлений от лица внедренного агента [1, c. 24].

Подчеркнем, что идея легализации института мнимого соучастия для российского права не является новой, так как попытки ее практического воплощения были предприняты, например, разработчиками ряда проектов так и не принятого до сих пор федерального закона о борьбе с организованной преступностью.

Считаем целесообразным поддержать предложение А. Савинского о важности внесения в перечень обстоятельств, исключающих преступность деяния, нового обстоятельства-выполнения специального задания органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность [6, c. 23].

В заключение, основываясь на проведенном комплексном анализе превентивных мер общего характера, обращенных на преступления, совершенные в соучастии, считаем необходимым внести изменение в 8-ю главу Уголовного кодекса Российской Федерации, дополнив ее статьей 42.1 «Выполнение специального задания органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность (мнимое соучастие)». Ее редакция видится такой:

«1. Не является преступлением вынужденное причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам лицом, внедренным в преступную группу или организацию органом, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, если это лицо действовало в состоянии мнимого соучастия, то есть во исполнение специального задания органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, при правомерном выполнении своего служебного или общественного долга.

2. Правила части первой настоящей статьи не применяются к лицу, выступающему в роли организатора и подстрекателя совершения преступления, а также совершившему особо тяжкое или тяжкое преступление, сопряженное с посягательством на жизнь и здоровье людей либо с угрозой экологической катастрофы или общественного бедствия».

Библиографический список

1. Жалинский А. Э. О современном состоянии уголовно-правовой науки // Уголовное право. 2005. № 1. С. 23–27.
2. Коновалова И.Ю., Балеев С.А. Ответственность за необходимое соучастие по УК РФ // Российский следователь. 2007. № 5. С. 28–32.
3. Конституция Российской Федерации: от 12 дек. 1993 г. (с поправками от 30.12.2008 г.) // Рос. газета. 1993. 25 дек.
4. Литовченко О.Н. Соучастие в организованных группах и преступных сообществах (преступных организациях): автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2000. 28 с.
5. Об оперативно-розыскной деятельности: Федер. закон Рос. Федерации от 12 авг. 1995 г. № 144-ФЗ (в ред. от 29.11.2012 г.) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1995. № 33. Cт. 3349.
6. Савинский А.Мнимое соучастие как обстоятельство, исключающее преступность деяния // Законность. 2005. № 10. С. 23–24.