УДК 347.447.51

Вина контрагента заблуждавшейся стороны сделки в российском гражданском праве

Ю.А. Голубцова

Соискатель кафедры гражданского права

Пермский государственный национальный исследовательский университет

614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15

E-mail: grazhdanskoe.pravo@gmail.com

Аннотация: Если сделка недействительна по причине заблуждения, то сторона, по иску которой сделка признана недействительной, вправе требовать от другой стороны возмещения причиненного ей реального ущерба, если докажет, что заблуждение возникло по вине другой стороны. В связи с изменениями в Гражданском кодексе РФ, вступившими в силу 1 сентября 2013г., это правило подлежит применению к сделкам, совершенным до этой даты. Анализ вины контрагента заблуждавшейся стороны сделки представляется актуальным в течение срока давности по таким сделкам. В статье производится сравнение указанного правила с его новой редакцией. Сделан вывод о том, что категория вины в отношении контрагента заблуждавшейся стороны сделки в ст. 178 ГК (в ред. до 01.09.2013) используется в значении причинно-следственной связи между заблуждением и недобросовестным поведением контрагента, которое заключается в том, что он знал или должен был знать об обстоятельствах, вызвавших заблуждения, а категория вины контрагента заблуждавшейся стороны сделки в ст. 178 (в ред. после 01.09.2013) заменена на нетождественную ей категорию «обстоятельство, за которые контрагент отвечает», что сняло проблему понятия и формы вины контрагента заблуждавшейся стороны. Заблуждавшаяся сторона для взыскания убытков должна доказывать не вину контрагента, а то, что контрагент отвечал за обстоятельства, которые вызвали заблуждение.

Ключевые слова: сделки; заблуждение; обман; вина; формы вины; презумпция вины; невиновность; недействительность сделок; гражданско-правовая ответственность; преддоговорная ответственность

Сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, может быть признана судом недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, если заблуждение было настолько существенным, что эта сторона, разумно и объективно оценивая ситуацию, не совершила бы сделку, если бы знала о действительном положении дел (п. 1 ст. 178 ГК РФ). Целью признания такой сделки недействительной является восстановление нарушенного права заблуждавшейся стороны и одновременное пресечение правонарушения со стороны контрагента [21, с. 36–37].

Это основание недействительности сделок считается одним из сложно доказываемых и давно известно цивилистической науке и практике.

Статья 32 ГК РСФСР 1922 г. и ст. 57 ГК РСФСР 1964 г. регламентировали возможность признания сделки недействительной как совершенной под влиянием заблуждения.

Еще И.Б. Новицкий писал: «Заблуждение как технический термин, обозначающий одно из оснований оспаривания сделки, требования о признании ее недействительной, предполагает, что при ее совершении лицо исходило из неправильных, не соответствующих действительности представлений о каких-то обстоятельствах, относящихся к данной сделке (в один ряд с неправильными представлениями надо поставить и неведение о каких-то обстоятельствах)» [26, с. 293].

Категория вины при регулировании сделки, совершенной под влиянием заблуждения, используется применительно только к контрагенту заблуждавшейся стороны.

До 1 сентября 2013 г. действовала следующая редакция абзаца 2 п. 2 ст. 178 ГК РФ: «Сторона, по иску которой сделка признана недействительной, вправе требовать от другой стороны возмещения причиненного ей реального ущерба, если докажет, что заблуждение возникло по вине другой стороны».

Несмотря на то, что указанная редакция не действует, она подлежит применению к сделкам, совершенным до 1 сентября 2013 г. [42]. С учетом сохранения ее применения как минимум течение срока давности по таким сделкам, а также по причине необходимости сравнения с новой редакцией соответствующей нормы, анализ абз. 2 п. 2 ст. 178 (в ред. до 01.09.2013) представляется актуальным.

В комментариях к ГК РФ отмечалось, что существенное заблуждение могло возникнуть в силу разных причин: «ими могут быть вина самого участника сделки, неправильное поведение его контрагента и третьих лиц, а также иные сопровождающие заключение сделки обстоятельства. Это вытекает из смысла ст. 178 и подтверждается текстом абз. 2 п. 2 данной статьи» [19, с. 489].

В силу абз. 2 п. 2 ст. 178 ГК РФ (в ред. до 01.09.2013) сторона, по иску которой сделка признана недействительной, вправе требовать от другой стороны возмещения причиненного ей реального ущерба, если докажет, что заблуждение возникло по вине другой стороны. С учетом того, что стороной, по иску которой сделка может быть признана недействительной по этому основанию, является сторона, действовавшая под влиянием заблуждения (п. 1 ст. 178 ГК РФ), подчеркнем, что в норме идет речь о вине именно контрагента заблуждавшейся стороны сделки.

Причем указанная редакция статьи является редким примером исключения из презумпции вины, поскольку обязанность доказать вину лежит на заблуждавшейся стороне (истце), следовательно, в отношении ее контрагента (правонарушителя) действует презумпция невиновности. Данная позиция нашла широкую поддержку в науке [11; 40; 43].

В связи с этим в литературе правильно обращается внимание на то, что «в сделках, совершенных под влиянием заблуждения, риск возмещения контрагенту убытков в форме реального ущерба лежит на заблуждавшейся стороне. Однако если эта сторона докажет, что заблуждение возникло по вине другой стороны, такой риск будет переложен на последнюю» [9].

При этом если заблуждавшаяся сторона не сможет доказать вину своего контрагента в возникновении заблуждения, то уже она должна нести ответственность перед другой стороной за причиненный ей реальный ущерб, даже если заблуждение возникло по обстоятельствам, не зависящим от заблуждавшейся стороны, т.е. отвечает независимо от своей вины (п. 2 ст. 178 ГК РФ в ред. до 01.09.2013).

В научной доктрине [13, с. 220] было высказано мнение о необходимости возложить на заблуждавшуюся сторону ответственность в виде полного возмещения другой стороне убытков в случаях, когда заблуждение явилось следствием ее «грубой небрежности», т.е. ввести элементы «вины потерпевшего» в эту конструкцию недействительности сделки. По мнению А.Ю. Зезекало, «соответствующее нововведение способствовало бы защите интересов контрагента ошибающегося лица, повышению доверия к волеизъявлениям и, как следствие, более соответствовало бы интересам устойчивости оборота. Необходимость для заблуждавшегося лица в подобных ситуациях полностью возместить убытки другой стороне удерживала бы его в ряде случаев от оспаривания сделки» [12, с. 25].

Указанная научная позиция не была воспринята законодателем, в новой редакции ст. 178 ГК сохранена ответственность заблуждавшейся стороны перед контрагентом только за реальный ущерб. Основанием исключения такой ответственности заблуждавшейся стороны является только случай, когда «другая сторона знала или должна была знать о наличии заблуждения, в том числе, если заблуждение возникло вследствие зависящих от нее обстоятельств».

При этом ВАС РФ, делая обзор практики применения ст. 178 ГК РФ уже после вступления в силу новой редакции, обратил внимание на то, что именно заблуждавшаяся сторона должна доказать, что другая сторона сделки знала или должна была знать о наличии заблуждения [15]. Несмотря на то что в статье не определено такое распределение бремени доказывания, его следует признать правильным с учетом действия общеотраслевой презумпции добросовестности, согласно которой, в частности, предполагается, что участвующие в гражданских отношениях лица не знают и не должны знать об обстоятельствах, способных привести к недействительности сделки. Способность осознавать юридически значимые обстоятельства есть признак дееспособности как качества правосубъектности [3].

Таким образом, при применении ст. 178 (в ред. до 01.09.2013) необходимо учитывать только вину контрагента заблуждавшейся стороны, которой нужно доказать факт заблуждения, возникновение и размер реального ущерба, причинно-следственную связь между заблуждением и реальным ущербом и вину ответчика.

Возникают два принципиальных вопроса: что именно должна доказать заблуждавшаяся сторона, чтобы подтвердить вину ответчика? Имеет ли значение форма вины правонарушителя?

Проблема заключается в том, что вина в гражданском законодательстве определена применительно к ответственности за неисполнение обязательства. А вопрос о характере ответственности при недействительности сделки относится к числу крайне дискуссионных.

Бесспорно, что обязанность возместить убытки (в данном случае – реальный ущерб) – это мера гражданско-правовой ответственности.

В цивилистической литературе предлагалось считать этот вид ответственности договорной (за заключение незаконного договора) и применять правила о договорных обязательствах [17, с. 247; 15, с. 59]. И.Б. Новицкий считал, что при признании сделки недействительной возникает ответственность из договора [26, с. 302–303].

Данный подход базируется на теории договорной ответственности, разработанной Р. Йерингом, который исходил из того, что каждая из сторон сделки-договора принимает на себя обязательство не причинять убытков другой стороне, в том числе и на стадии заключения договора: «заключение контракта порождает не только обязанность по ее исполнению, но также, если подобный результат исключен в силу какого-либо правового препятствия, и при известных условиях обязанность по возмещению вреда; выражение «ничтожность» контракта означает, в соответствие с римским и современным словоупотреблением, лишь отсутствие такого результата, но не отсутствие всех последствий договора вообще» [14, с. 130]. Такая ответственность рассматривалась как виновная, и исключить ее можно было только, доказав отсутствие своей вины.

Н.В. Рабинович утверждал, что рассматриваемая ответственность является деликтной, поскольку сделка не совершилась, и никакого договорного обязательства не возникло [38, с. 158; см. также: 8, с. 252].

Б. Виндшейд настаивал на том, что при недействительности договора должна возникать особая, ни договорная, ни деликтная, а законная ответственность, причем рисковая, не зависящая от вины [7, с. 203–209].

В настоящее время активно разрабатывается теория преддоговорной ответственности, у которой есть и сторонники [30; 26; 24], и противники [23].

К.В. Гницевич прямо пишет, что к случаям преддоговорной ответственности следует «в первую очередь отнести абз. 2 п. 2 ст. 178 ГК РФ» [6, с. 31]. Его мнение разделяет и В.В. Богданов [5, с. 124].

На наш взгляд, отсутствуют основания для квалификации ответственности контрагента заблуждавшейся стороны сделки в качестве договорной, поскольку на момент к ней привлечения, сделка уже признана недействительной, договора нет. Такая ответственность возникает не на основании сделки и не за ее неисполнение.

К.В. Гницевич полагает, что если «лицо, по неосторожности причинившее убытки своему контрагенту, вызванные… неумышленным несообщением контрагенту о каких-либо существенных для него обстоятельствах, связанных с совершением сделки, действует в пределах дозволенного объективным правом. Между тем вред, причиненный объективно правомерными действиями, подлежит возмещению по нормам деликтного права только в случаях, когда это специально предусмотрено законом (п. 3 ст. 1064 ГК РФ)» [6, с. 27].

Трудно согласиться с этим мнением, поскольку введение контрагента в заблуждение является правонарушением, это не объективно правомерное деяние хотя бы потому, что оно прямо запрещено ст. 178 ГК РФ и вызывает санкцию в виде признания сделки недействительной и возмещения убытков.

Гражданское правонарушение контрагента заблуждавшейся стороны в любом случае есть, оно заключается во введении другой стороны в заблуждение, и такое заблуждение для истца повлекло реальный ущерб. Заблуждавшаяся сторона должна доказать вину контрагента.

Ранее аналогичное мнение было высказано О.Н. Садиковым, который считает, при определении правовых последствий недействительных сделок «предпочтение следует отдать деликтной ответственности, поскольку до совершения договора его предполагаемые участники взаимными обязательствами не связаны (налицо несостоявшаяся сделка) и применение норм о договорной ответственности было бы лишено формально-юридических оснований» [41, с. 8].

Важно также отметить, что правоприменитель в лице ВАС РФ распространил правило о виновной ответственности контрагента заблуждавшейся стороны не только на недействительные сделки, но и на незаключенные договоры: «...в случаях, когда покупатель подписал договор купли-продажи будущей недвижимой вещи, находясь под влиянием заблуждения относительно того, что содержащихся в нем данных достаточно для индивидуализации предмета договора, он может потребовать от продавца возмещения реального ущерба, причиненного вследствие признания договора незаключенным, если докажет, что заблуждение возникло по вине продавца, применительно к абзацу второму пункта 2 статьи 178 ГК РФ» [32].

Применение аналогии закона в данном случае объясняется так: «В подавляющем большинстве случаев продажа будущей недвижимости осуществляется застройщиками – лицами, являющимися профессионалами в сфере строительства и девелопмента. Причем проекты договоров, заключаемых по поводу приобретения строящейся недвижимости, также разрабатываются и заполняются застройщиками. Поэтому небрежность, допущенная таким лицом, не должна влечь для контрагента, доказавшего, что он фактически не участвовал в выработке текста договора, негативных имущественных последствий. Кроме того, есть определенные надежды, что угроза предъявления требования о возмещении убытков, причиненных признанием договора незаключенным, послужит превентивной мерой, удерживающей ответчиков по делам об исполнении обязательств от предъявления кредиторам встречных требований о признании договора, формально не соответствующего требованиям к описанию предмета договора, незаключенным» [4, с. 91].

Таким образом, и при признании договора незаключенным (в связи с дефектами понимания его предмета [25]), и при признании сделки недействительной должен обсуждаться вопрос о вине стороны, введшей другую сторону в заблуждение.

Если рассматривать преддоговорную ответственность как разновидность ответственности за неисполнение обязательства, то исходя из нормативной дефиниции вины, истец должен доказать, что ответчик не принял всех необходимых мер для «невведения» контрагента в заблуждение? Высказано мнение, что основанием преддоговорной ответственности является «виновное нарушение обязанности добросовестного поведения в переговорах» [6, с. 42]. При такой трактовке заблуждавшаяся сторона должна доказать непринятие контрагентом всех мер для исполнения обязанности добросовестного поведения при переговорах.

Трудно представить виды, характер и содержание таких доказательств.

Правонарушение в виде введения в заблуждение носит деликтный характер, поэтому с применением легального гражданско-правового понятия вины здесь возникают такие же сложности, как с виной в любом деликте.

Анализ судебной практики применения абз. 2 п. 2 ст. 178 ГК РФ (в ред. до 01.09.2013) свидетельствует о том, что суды не рассматривают в поведенческом смысле вину контрагента. Вина контрагента заблуждавшейся стороны сделки анализируется через категории «знал», «должен был знать», «был осведомлен», «было известно».

Так, удовлетворяя иск о взыскании убытков с контрагента заблуждавшейся стороны признанных недействительными договоров аренды земельных участков, суд установил, что заблуждение истца было вызвано действиями ответчика, который «при заключении спорных договоров не осведомил истца о наличии скотомогильника в непосредственной близости от земельных участков, предоставляемых под жилое строительство, в связи с чем у общества отсутствует возможность использовать земельные участки по назначению», а также отметил, что при заключении спорных сделок ответчик «знал о недостатках земельных участков и скрыл информацию об их качественных характеристиках, предоставив положительные заключения относительно возможности использования земельного участка для целей жилой застройки» [34].

По другому делу, признавая вину контрагента заблуждавшейся стороны, суд также исходил из того, что ответчику «было известно о невозможности использования предоставляемого земельного участка по его назначению - для комплексного жилищного строительства» [31].

Приведем другой пример из практики судов общей юрисдикции.

Между М.И. (покупатель) и Г.Я. (продавец) был заключен договор купли-продажи автомобиля. М.И. обратился в суд с иском к продавцу о признании недействительным договора купли-продажи автомобиля на основании ст. 168, 178 ГК РФ, применении последствий недействительности сделки, в том числе взыскания реального ущерба.

Основанием иска явилось то, что после приобретения у ответчика по договору купли-продажи автомобиля истец обратился в компетентные органы с заявлением для постановки его на учет, в котором ему было отказано по мотиву наложенного запрета на регистрационные действия и прохождение государственного технического осмотра судебным приставом-исполнителем в рамках исполнительного производства. Покупатель понес расходы в связи с приобретением автомобиля: взнос за проведение государственного технического осмотра, расходы на страхование транспортного средства, госпошлина за регистрацию автомобиля, которые и составили сумму реального ущерба.

При рассмотрении дела суд установил, что покупатель узнал о наличии запрета на совершение регистрационных действий и прохождение технического осмотра в отношении автомобиля после заключения договора купли-продажи автомобиля. Указанный запрет препятствовал постановке автомобиля на регистрационный учет на имя истца, без которого он не мог использовать спорный автомобиль по своему назначению, приобрел другой автомобиль.

Продавец, пытаясь опровергнуть свою вину в заблуждении, утверждала, что она на момент заключения данной сделки не знала о принятых в отношении автомобиля запретительных мерах. Однако суд указал, что вина ответчицы заключалось в том, что она «на момент совершения сделки не удостоверилась в отсутствии каких-либо запретов в отношении предмета сделки» [2]. Другими словами, суд посчитал, что она хотя и не знала о запрете, но должна была знать, удостоверившись в этом.

На такое же понимание вины через категории «знал – не знал» контрагента заблуждавшейся стороны сделки ориентируются не только суды, но и сами участники спорных отношений.

В частности, истцы, обосновывая вину контрагента, указывают, что «ответчик знал о неправомерности заключения договора аренды помещения, которое не соответствует существенным условиям договора» [33]. В другом споре в иске заявитель отметил, что ответчица на момент заключения спорного договора купли-продажи «достоверно знала о том, что квартира находится в судебном споре» [29].

В абз. 2 п. 2 ст. 178 ГК РФ словосочетание «по вине» используется в значении «по причине поведения кого».

Как видим, при оценке вины контрагента заблуждавшейся стороны при применении абз. 2 п. 2 ст. 178 ГК РФ (в ред. до 01.09.2013) не используется поведенческая трактовка вины. Вина контрагента не оценивается судами и через категории желания, предвидения или возможности предотвращения вредных последствий.

Вина контрагента анализируется в правоприменительной практике с позиций того, знал или должен был знать контрагент об обстоятельствах, которые стали причиной заблуждения. При этом подобное знание или обязанность иметь такое знание со стороны контрагента свидетельствуют о его недобросовестном поведении [22, с. 153–154] на стадии заключения сделки.

Таким образом, в силу ст. 178 ГК РФ (в ред. до 01.09.2013) возмещению подлежит реальный ущерб, причиненный не по вине контрагента, а в результате его недобросовестного поведения.

Однако наличие термина вина в ст. 178 ГК РФ ставит вопрос о форме вины этого субъекта правонарушения, который также неоднозначно разрешен в цивилистической теории и практике.

Имеется распространенное доктринальное мнение, что ввести в заблуждение сторона может только по неосторожности, поскольку если она «действовала умышленно, налицо обман, в силу чего сделка квалифицируется по ст. 179 ГК. Поэтому вина данной стороны должна иметь форму неосторожности» [20, с. 473]. К.В. Гницевич настаивает, что основанием ответственности, по ст. 179 ГК РФ, является злой умысел в переговорах (dolus in contrahendo), а по ст. 178 ГК РФ, – только неосторожность (culpa in contrahendo) [6, с. 25–26].

Из буквального содержания абз. 2 п. 2 ст. 179 ГК РФ вывод о неосторожной форме вины не следует, поскольку в нем идет речь о вине вообще. И если законодатель имел ввиду только неосторожную форму вины, то почему он на нее прямо не указал в тексте статьи?

Суд, отказывая в иске о признании кредитных сделок недействительными вследствие заблуждения, прямо указал, что «истцом не доказан факт умышленного введения его ответчиком в заблуждение относительно спорных пунктов кредитных договоров» [35].

И строго говоря, такое умозаключение суда соответствует содержанию абз. 2 п. 2 ст. 178 ГК РФ (в ред. до 01.09. 2013).

В комментаторской литературе даже было высказано мнение, что если сделка совершена под влиянием заблуждения, то «вина другой стороны в сделке влечет возможность признания сделки недействительной как совершенной под влиянием обмана (ст. 179 ГК)»[36, с. 627].

Таким образом, следуя такой логике, при обнаружении любой формы вины контрагента необходимо квалифицировать сделку как совершенную не под влиянием заблуждения (ст. 178 ГК РФ), а под влиянием обмана (ст. 179 ГК РФ). Однако подобный вывод прямо противоречит содержанию абз. 2 п. 2 ст. 178 ГК РФ (в ред. до 01.09.2013), который содержит непосредственное указание на вину контрагента заблуждавшейся стороны.

Другие комментаторы ст. 178 ГК РФ высказываются более осторожно: «В тексте закона не указана форма вины. Но если бы другая сторона умышленно вводила в заблуждение, то основанием признания недействительности сделки было бы не заблуждение, а обман, предусмотренный ст. 179 ГК. Очевидно, в данном случае речь идет о неосторожности, невнимательности, небрежности» [18, с. 530]. А.М. Эрделев­ский указывает, что при заблуждении «вина другой стороны может иметь только форму небрежности, так как при умышленной форме вины сделка должна квалифицироваться как совершенная под влиянием обмана (ст. 179 ГК)» [44, с. 330].

При этом в науке гражданского права «умышленное введение в заблуждение стороны сделки» является классическим определением обмана: «Доказывая, что оспариваемая сделка была заключена под влиянием обмана, потерпевший должен доказать, что другая сторона (1) ввела его в заблуждение, причем (2) в отношении существенной стороны этой сделки, (3) умышленно» [39, с. 36]. Аналогичная трактовка обмана существует и в судебной практике: «обман (умышленное введение другой стороны в заблуждение)» [28].

Здесь важно отметить, что категория «небрежность» вообще не известна гражданскому законодательству, а научное видение в абз. 2 п. 2 ст. 178 ГК (в ред. до 01.09.2013) только неосторожной вины свидетельствует об ограничительном толковании этой нормы.

В целом хотим заметить, что ученые, комментирующие ст. 178 ГК РФ, избегают употребление термина вина, отмечая, что заблуждение возникает не по вине другой стороны, а «по причинам, зависящим от другой стороны» [36, с. 627]. В другом тексте комментария указано, что причиной заблуждения в числе прочих является не вина контрагента, а его «неправильное поведение» [10]. В комментарии ГК РФ под редакцией А.П. Сергеева отмечается, что заблуждение может возникнуть не по вине, а под воздействием «поведения» контрагента [20, с. 473]. Это также подтверждает наше мнение о том, что под виной контрагента понимается некоторое его упречное поведение.

В заключении анализа не действующей, но применяемой редакции ст. 178 ГК РФ, также хотим обратить внимание на то, что вина контрагента заблуждавшейся стороны имеет значение только при взыскании реального ущерба, причиненного заблуждением, а не при признании самой сделки недействительной, что в целом единообразно всегда воспринималось и судами: «вина другой стороны по сделке в возникновении заблуждения согласно п. 1 ст. 178 ГК РФ необходимым условием для ее признания недействительной не является. В абзаце втором пункта 2 названной статьи законодатель определяет наличие вины контрагента в сделке в качестве обязательного условия для возмещения реального ущерба» [1].

В Проекте изменений ГК РФ, в котором законодатель отказался от использования категории «вина» в случаях признания недействительной сделки, совершенной под влиянием заблуждения, абзацы 2, 3 п. 4 предлагаемой в проекте редакции ст. 178 ГК РФ имели следующее содержание: «Сторона, по иску которой сделка признана недействительной, обязана возместить другой стороне причиненный ей вследствие этого реальный ущерб, даже если заблуждение возникло по обстоятельствам, не зависящим от заблуждавшейся стороны. Ущерб не подлежит возмещению, если при совершении сделки другая сторона знала или должна была знать о заблуждении, в том числе в случае, когда заблуждение возникло вследствие обстоятельств, за которые она отвечает.

Сторона, по иску которой сделка признана недействительной, вправе требовать от другой стороны возмещения причиненных ей убытков, если докажет, что заблуждение возникло вследствие обстоятельств, за которые другая сторона отвечает» [37].

В окончательную редакцию ст. 178 ГК РФ, действующей в настоящее время, включен абз. 3 п. 6 следующего содержания: «Сторона, по иску которой сделка признана недействительной, вправе требовать от другой стороны возмещения причиненных ей убытков, если докажет, что заблуждение возникло вследствие обстоятельств, за которые отвечает другая сторона».

Безусловно, термин «обстоятельство, за которое отвечает другая сторона» еще нуждается в теоретическом уяснении, но очевидно, что он не совпадает с понятием «вины» и ориентирует истца на доказательство наличия конкретных обстоятельств, которые вызвали заблуждение и доказательство того, что они находились в зоне «ответственности» контрагента (он за них «отвечал»), а не на то, что контрагент «знал или должен был знать» (психологическая вина) об этих обстоятельствах или «не предпринял мер» для исполнения неких обязательств относительно этих обстоятельств (поведенческая вина).

Новая редакция ст. 178 ГК РФ позволяет сделать следующие важные для настоящего исследования выводы.

Во-первых, контрагент заблуждавшейся стороны возмещает не только реальный ущерб, но и упущенную выгоду (любые убытки).

Во-вторых, презюмируется не невиновность контрагента, а то, что заблуждение возникло вследствие обстоятельств, за которые контрагент не отвечает.

В-третьих, заблуждавшаяся сторона должна доказывать не вину (как в психологическом, так и в поведенческом ее понимании), а то, что контрагент отвечал за обстоятельства, которые вызвали заблуждение.

Резюмируем изложенное.

Категория вины в отношении контрагента заблуждавшейся стороны сделки в ст. 178 ГК (в ред. до 01.09.2013) используется не в значении его психического отношения к заблуждению и не в значении непринятия мер им для исполнения обязательства, а в значении причинно-следственной связи между заблуждением и недобросовестным поведением контрагента, которое заключается в том, что он знал или должен был знать об обстоятельствах, вызвавших заблуждения.

Категория вины контрагента заблуждавшейся стороны сделки в ст. 178 (в ред. после 01.09.2013) заменена на нетождественную ей категорию «обстоятельство, за которые контрагент отвечает», что сняло проблему понятия и формы вины контрагента заблуждавшейся стороны. Заблуждавшаяся сторона для взыскания убытков должна доказывать не вину контрагента (как в психологическом, так и в поведенческом ее понимании), а то, что контрагент отвечал за обстоятельства, которые вызвали заблуждение, следовательно, презюмируется не невиновность контрагента, а то, что заблуждение возникло вследствие обстоятельств, за которые контрагент не отвечает.

Библиографический список

1. Апелляционное определение Красноярского краевого суда от 15 авг. 2012 г. по делу №33-6625/2012 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

2. Апелляционное определение Ярославского областного суда от 13 мая 2013 г. по делу №33-2522/2013 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

3. Барков А.В. Гражданская правосубъектность как научно-правовая категория: соотношение со смежными цивилистическими понятиями // Современное право. 2008. №12. С. 3–7.

4. Бевзенко Р.С. Квалификация и последствия сделок с будущей недвижимой вещью: комментарий к постановлению Пленума ВАС РФ от 11 июля 2011 г. №54 «О некоторых вопросах разрешения споров, возникающих из договоров по поводу недвижимости, которая будет создана или приобретена в будущем» // Вестник ВАС РФ. 2012. №3. С. 84–105.

5. Богданов В.В. Гражданско-правовая ответственность в преддоговорных отношениях // Журнал рос. права. 2010. №2. С. 124–135.

6. Гницевич К.В. Преддоговорная ответственность в российском гражданском праве (culpa in contrahendo) // Вестник ВАС РФ. 2009. №3. С. 18–43.

7. Годэмэ Е. Общая теория обязательств. М.: Юрид. изд-во МЮ СССР, 1948. 511 с.

8. Гутников О.В. Недействительные сделки в гражданском праве. Теория и практика оспаривания. М.:Бератор-Пресс, 2003. 576 с.

9. Добрачев Д.В. Развитие института возмещения убытков в свете модернизации российского гражданского законодательства: науч.-практ. пособие М.: Юстицинформ, 2012. 224 с.

10. Ершов В.А., Сутягин А.В., Кайль А.Н. Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

11. Ершов О.Г. О недействительности договора участия в долевом строительстве // Жилищное право. 2008. №12. С. 67–69.

12. Зезекало А.Ю. Заблуждение при совершении сделки: европейская правовая традиция и современное российское право: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Томск, 2008. 25 с.

13. Зезекало А.Ю. Сделки, совершенные под влиянием заблуждения, в проекте Концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации // Вестник гражд. права. 2009. №3. С. 207–220.

14. Иеринг Р.Ф. Culpa in contrahendo или возмещение убытков по недействительным или по не достигшим окончательного оформления договорам, 1861. // Цит. по: Гницевич К.В. Доктрина Culpa in contrahendo в немецкой цивилистике второй половины XX века // Закон. 2007. №1. С. 130–140.

15. Информационное письмо Президиума ВАС РФот 10 декабря 2013 г. №162 «Обзор практики применения арбитражными судами статей 178 и 179 Гражданского кодекса Российской Федерации (п. 1)» // Вестник ВАС. 2014. № 2.

16. Иоффе О.С. Гражданско-правовая охрана интересов личности в СССР // Советское государство и право. 1956. №2. С. 55–66.

17. Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву / отв. ред. А.К. Юрченко.Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1955. 310 с.

18. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой: в 3 т. (постатейный) / Т.Е. Абова, З.С. Беляева, Е.Н. Гендзехадзе и др.; под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. М.: Юрайт-Издат, 2006. Т. 1. 1060 с.

19. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / под ред. О.Н. Садикова. М.: КОНТРАКТ: ИНФРА-М, 2006. 1062 с.

20. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая: учеб.-практ. коммент. (постатейный) / Е.Н. Абрамова, Н.Н. Аверченко, Ю.В. Байгушева и др.; под ред. А.П. Сергеева. М.: Проспект, 2010. 912 с.

21. Кузнецова О.А. Восстановление положения, существовавшего до нарушения права, и пресечение действий, нарушающих право, как цели и способы защиты гражданских прав //Юрид. наука и правоохранит. практика. 2013. №3(25). С. 36–41.

22. Кузнецова О.А. Презумпции в гражданском праве. СПб.: Юрид. центр «Пресс», 2004. 349 с.

23. Кулаков В.В. К Концепции совершенствования общих положений обязательственного права России // Законодательство. 2009. № 6. С. 30–35.

24. Кучер А.Н. Теория и практика преддоговорного этапа: юридический аспект. М.: Статут, 2005. 363 с.

25. Морозов С.Ю., Мызров С.Н. О предмете договора в рамках Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации // Цивилист. 2011. №1. С. 59–64.

26. Новицкий И.Б. Сделки. Исковая давность // Избранные труды по гражданскому праву: в 2 т. М.: Статут, 2006. Т. 1. 460 с.

27. Овчинникова К.Д. Преддоговорная ответственность // Законодательство. 2004. №4. С. 29–36.

28. Определение ВАС РФ от 20.09.2011 №ВАС-11579/11 по делу №А40-119612/10-23-1012 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

29. Определение Кемеровского областного суда от 21 окт. 2011 г. №33-11729 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

30. Полякевич В.Г. Ответственность за преддоговорные нарушения: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2007. 24 с.

31. Постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 31 мая 2013 г. по делу №А35-7329/2012 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

32. Постановление Пленума ВАС РФ от 11 июля 2011 г. №54 «О некоторых вопросах разрешения споров, возникающих из договоров по поводу недвижимости, которая будет создана или приобретена в будущем» //Вестник ВАС РФ. 2011. №9.

33. Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21 января 2011 г. №17АП-13214/2010-АК по делу №А71-7477/2010 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

34. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 2 марта 2010 г. по делу №А53-7576/2009 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

35. Постановление ФАС Центрального округа от 25 декабря 2012 г. по делу №А09-1021/2012. Определением ВАС РФ от 22 февраля 2013 г. №ВАС-1330/13 отказано в передаче дела №А09-1021/2012 в Президиум ВАС РФ для пересмотра в порядке надзора данного постановления [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

36. Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой / В.В. Андропов, К.П. Беляев, Б.М. Гонгало и др.; под ред. П.В. Крашенинникова. М.: Статут, 2011. 1326 с.

37. Проект Федерального закона №47538-6 «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (ред., принятая ГД ФС РФ в I чтении 27.04.2012 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

38. Рабинович Н.В.Недействительность сделок и ее последствия. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1960. 171 с.

39. Рожкова М.А., Афанасьев Д.В. Оспаривание сделки по основаниям статьи 179 Гражданского кодекса Российской Федерации // Коммент. судебной практики. Вып. 12 / под ред. К.Б. Ярошенко. М.: Юрид. лит., 2006. С. 31–39.

40. Савенкова О.В. Возмещение убытков в современном гражданском праве. М.: Статут, 2006. 269 с.

41. Садиков О.Н. Недействительные и несостоявшиеся сделки // Юрид. мир. 2000. №6. С. 7–11.

42. Федеральный закон от 7 мая 2013 г. №100-ФЗ «О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации» // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2013. №19, ст. 2327.

43. Фокина М.А. Юридические предположения в гражданском и арбитражном процессах // Современное право. 2009. №6. С. 71–80.

44. Эрделевский А.М. Комментарий к главе 9 ГК РФ //Науч.–практ. коммент. к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Н.Н. Агафонова, С.В. Артеменков, В.В. Безбах и др.; под ред. В.П. Мозолина, М.Н. Малеиной. М.: НОРМА, 2004. 848 с.