УДК 340.134:341

Понятие и виды правовых регуляторов гражданских отношений и место среди них общепризнанных принципов и норм международного права

Ю.Ю. Нефедова

Соискатель кафедры гражданского права
Пермский государственный национальный исследовательский университет
614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15
E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Аннотация: Статья посвящена исследованию гражданско-правовых регуляторов, источниками которых могут выступать источники как международного, так и российского гражданского права, а также источники гражданского права зарубежных государств.

Отмечается, что нельзя сводить общепризнанные принципы и нормы международного права исключительно к сфере регламентации международного частного права.

Доказывается, что в сфере юрисдикции российского государства, на территории Российской Федерации, может действовать и международное право, и право зарубежного государства. Правовые нормы, действующие на территории государства, составляют систему нормативно-правовых регуляторов общественных отношений. Гражданские отношения могут регулироваться правовыми регуляторами, относящимися к разным правовым системам и, как следствие, принадлежащими к разному позитивному праву.

Автор заключает: каждый из правовых регуляторов гражданских отношений является самостоятельным и независимым друг от друга; общепризнанные принципы и нормы международного права должны признаваться не частью национальной правовой системы (или права), а частью системы правовых регуляторов, действующих в государстве.

Ключевые слова: источники права; источник гражданского права; общепризнанные принципы международного права; общепризнанные нормы международного права; правовые регуляторы; правовая система, право государства; право, действующее в государстве

Понятие и виды правовых регуляторов гражданских отношений

Правовое регулирование есть разновидность социального регулирования, представляющего собой «целенаправленное воздействие на поведение людей, подчиняющее его определенному образцу» [15, с. 610]. Субъект общественных отношений подчиняется общеобязательным правилам, которые уже существуют в обществе, – в этом суть социального регулирования. Регуляторами общественных отношений являются социальные нормы.

Правовое регулирование понимается как «целенаправленное текстуальное (информационно-ценностное) правовое воздействие на субъектов правовой коммуникации, вызывающее их ответное поведение, адекватное воздействующему тексту» [15, с. 611]. Безусловно, правовое регулирование, как целенаправленное определение моделей (образцов) гражданских отношений и претворение их в жизнь, не заключается только в совокупности правовых норм. В процессе правового регулирования функционируют и правовые явления другого, отличного от правовых норм, порядка: правовая политика, правовая деятельность, правосознание, правовая культура. Все вместе они образуют систему средств правового регулирования и решают специфические задачи в механизме правового регулирования.

Правовые нормы, упорядочивая общественные отношения, воздействуя на субъектов, побуждая их к определенному образцу поведения, являются правовыми регуляторами. В свою очередь, правовые регуляторы могут иметь нормативный или индивидуальный характер. Нормативные правовые регуляторы общественных отношений – это нормы права, содержащиеся в различных источниках права: от нормативно-правового акта до правового обычая [4]. Гражданские отношения оформляются и индивидуально-правовыми регуляторами. Самым распространенным индивидуально-правовым регулятором является гражданско-правовой договор. Гражданское правоотношение может возникнуть и из установившего гражданские права и обязанности судебного решения (п. 3 ст. 8 ГК РФ), которое также имеет индивидуально-правовой характер. Такой же характер имеют ненормативные акты государственных органов и органов местного самоуправления, которые предусмотрены законом в качестве основания возникновения гражданских прав и обязанностей (п. 2 ст. 8 ГК РФ).

Правовые нормы (установленные общеобязательные правила поведения), как общепризнанные международно-правовые, так и внутригосударственные гражданско-правовые, являются нормативно-правовыми регуляторами общественных отношений. Гражданские отношения могут регламентироваться нормами международного права (благодаря ст. 7 ГК РФ), так и нормами внутреннего отечественного гражданского права, так и нормами гражданского права зарубежных государств (благодаря действию коллизионных привязок).

В.А. Канашевский первым высказал мысль о том, что «для характеристики действия международных норм в правовой системе РФ необходимо использовать межсистемную характеристику «правовой регулятор внутригосударственных отношений»» Однако далее он называет правовыми регуляторами не нормы международного права, а международные договоры и отграничивает именно их от понятия «источник права»[6, с. 259–260].

Правовыми регуляторами являются правовые нормы. Соответственно, источниками правовых регуляторов гражданских отношений могут выступать как источники международного права, так и источники российского гражданского права, а также источники гражданского права зарубежных государств. При этом каждый из этих регуляторов и их источников является самостоятельным и независимым друг от друга, не могут являться частью друг друга.

В связи с этим нельзя согласиться с выводом о том, что, например, международные договоры являются источниками российского внутригосударственного права [1]. Международные договоры и международно-правовые обычаи, содержащие общепризнанные принципы и нормы, являются источниками международного права и источниками правового регулирования [19] внутригосударственных отношений, в том числе гражданских.

К источникам российского гражданского права традиционно относят нормативно-правовые акты и правовые обычаи. При обнаружении пробела в праве подлежат применению общие начала и смысл гражданского законодательства, а также требования добросовестности, разумности, справедливости (ст. 6 ГК РФ).

Международно-правовыми регуляторами гражданских отношений в силу ст. 7 ГК РФ являются общепризнанные принципы и нормы международного права, содержащиеся, в том числе, и в международных договорах РФ (ст. 7). Если внутригосударственные российские источники правового регулирования частноправовых отношений признаются отечественной цивилистической доктриной и достаточно глубоко исследованы, то в отношении международно-правовых регуляторов гражданских отношений по-прежнему остается много теоретических вопросов [8].

Сложность с оценкой общепризнанных норм международного права как одного из видов нормативно-правовых регуляторов именно гражданских отношений, заключается в том, что эти правовые явления традиционно относятся к предмету исследования международного публичного, а не внутригосударственного гражданского права. К числу общепризнанных принципов международного права относят семь основных принципов международного права, содержащихся в Декларации о принципах международного права от 24 октября 1970 г. В Заключительном акте Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (Заключительный акт ОБСЕ), принятом в Хельсинки 1 августа 1975 г., были сформулированы еще три основных принципа международного права.

В целом основные принципы международного права с трудом применимы (а некоторые вообще неприменимы) в гражданско-правовой среде. Они провозглашались и действуют как нормы, регулирующие публично-правовые отношения между сверенными публично-правовыми субъектами – государствами. Есть ли возможность использования указанных принципов в регулировании гражданских отношений, имеющих очевидную частноправовую сущность?

Безусловно, можно найти множество случаев отражения общепризнанных принципов и норм международного права в положениях ГК РФ, регулирующих гражданские отношения с иностранным элементом (часть третья, раздел VI «Международное частное право») (ст. 1189, 1196 ГК РФ и др.). М.Н. Семякин по этому поводу заметил следующее: «Общепризнанные принципы международного права, закрепленные в Гражданском кодексе РФ, имеют приоритетное значение перед всеми иными его установлениями; определяют основополагающие (сущностные) положения, характерные для гражданского права РФ, обусловливают стратегические направления дальнейшего развития данной отрасли права. Рассматриваемые принципы выступают в качестве, своего рода, связующего звена между двумя подсистемами права, расположенными на разных иерархических уровнях: международным частным правом и гражданским правом РФ» [22, с. 69].

Однако не следует сводить общепризнанные принципы и нормы международного права исключительно к сфере регламентации международного частного права. Статья 7 ГК РФ позволяет регулировать внутригосударственные гражданские отношения, в том числе не отягощенные иностранным элементом, общепризнанными принципами и нормами международного права. Законодатель упоминает о них именно в общих положениях ГК РФ, которые распространяются, с учетом пандектной структуры кодекса, на все гражданско-правовые отношения, в том числе не осложненные иностранным элементом: «однородность общественных отношений, входящих в предмет гражданского права, позволяет выделить такие нормы гражданского права, которые применимы при регулировании любых частных отношений, как имущественных, так и неимущественных. Совокупность этих правовых норм составляет общую часть гражданского права» [3, с. 34]. Помещение нормы о том, что общепризнанные принципы международного права являются частью правовой системы, в общие положения ГК РФ свидетельствует о ее распространение не только на отношения с иностранным элементом (урегулированные частью третьей ГК РФ), но и на внутригосударственные правовые отношения.

Юристы-международники прямо указывают на возможность непосредственного действия международно-правовых норм во внутренней сфере государства. Так, С.Ю. Марочкин отмечает, что современное международное право создает права и обязанности не только для государств, но и для физических и юридических лиц [12, с. 36].

Место общепризнанных принципов и норм среди правовых регуляторов гражданских отношений. Общепризнанные принципы и нормы нередко называют источниками какой-либо отрасли внутригосударственного права: уголовно-процессуального права [2], экологического права [25], трудового права [5], финансового права [21].

Взгляд на общепризнанные принципы и нормы международного права как на разновидность источников права характерен и для цивилистических исследований. В учебнике российского гражданского права под редакцией Е.А. Суханова прямо указано, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры являются источниками российского гражданского права [20, с. 84]. В правовой литературе определяется место общепризнанных принципов и норм международного права в системе источников гражданского права [7].

Однако, на наш взгляд, такой подход не является методологически верным.

Прежде всего обратим внимание, что общепризнанные принципы и нормы международного права не могут являться источниками права в формально-юридическом смысле, в том числе внутригосударственного. В международно-правовой науке отстаивается позиция, согласно которой общепризнанные принципы и нормы международного права представляют собой особый вид формы права: «Ранее ученые всего мира были склонны отрицать самостоятельное значение общепризнанных принципов международного права в их сравнении с нормами договорного и обычного права. Советская доктрина также – за очень редкими исключениями – не рассматривала общие принципы в смысле статьи 38 Устава МС ООН как самостоятельный источник международного права. Если все же эти принципы становились частью международного права, то только посредством их выражения в договорах или в международно-правовом обычае. Вплоть до 80-х гг. этой точки зрения придерживались не только ученые стран социалистического блока, но и сторонники нормативистской концепции Г. Кельзена. Аргументировалось это глубинными различиями правовых систем: между авторитарными режимами и демократиями, и в первую очередь, конечно же, между капиталистическими и социалистическими государствами, не могло быть каких бы то ни было общих, читай общепризнанных, принципов» [14, с. 67].

Однако такой подход не является с теоретико-правовых и юридико-методологических позиций бесспорным. Источник права – это внешняя форма выражения правовых норм. Сами правовые, в том числе международные, нормы не могут быть своей же формой выражения. Общепризнанные принципы и нормы международного права и источники права соотносятся как содержание и форма явления.

Возникает важный вопрос: входят ли международно-правовые нормы как регуляторы внутригосударственных отношений, в том числе гражданских, в понятие российское право как совокупность правовых норм (нормативно-правовых регуляторов)?

При ответе на этот вопрос, важно различать термины «российское право» и «право, действующее на территории России»: «Принципиальное значение имеет разграничение понятий: право государство как совокупность создаваемых данным государством, его органами правовых норм и правовых актов, и право, применяемое в государстве, как совокупность всех правовых норм, всех правовых актов, которые подлежат реализации в сфере внутригосударственных отношений и (или) могут действовать в пределах юрисдикции соответствующего государства и компетенции его органов». Второе понятие шире первого, поскольку охватывает – наряду с национальным правом (основным компонентом) – применимые международные нормы, международные договоры, а также отдельные нормы права иностранного государства в случаях, предусмотренных национальными законами или международными договорами» [13, с. 202–203].

В сфере юрисдикции российского государства, на территории Российской Федерации может действовать и международное право, и право зарубежного государства (например, в результате применения коллизионной нормы международного частного права). Правовые нормы, действующие на территории государства, составляют систему нормативно-правовых регуляторов общественных отношений. Гражданские отношения могут регулироваться правовыми регуляторами, относящимися к разным правовым системам, и как следствие принадлежащие к разному позитивному праву. Следует обратить внимание на то, что нормы международного права выступают правовыми регуляторами «наряду с российским правом, должны применяться и толковаться в свете целей и принципов международного права..., а не с точки зрения соответствующих ориентиров внутреннего права» [11, с. 49].

Соответственно, подлежит различению и понятия «источники права государства» и «источники права, действующего в государстве». Под источниками права государства понимают способы выражения государственной воли в качестве общеобязательных правил [17, с. 133].

В ряде государств общепризнанные принципы и нормы международного права являются частью права страны. Часть 4 ст. 5 Конституции Болгарии гласит: «Международные договоры, ратифицированные в конституционном порядке, опубликованные и вступившие в силу для Республики Болгария, являются частью внутреннего права страны». В статье 28 Конституции Греции определено: «Общепринятые нормы международного права, а также международные соглашения с момента их ратификации законом и вступления их в силу согласно условиям каждого из них являются неотъемлемой частью внутреннего греческого права…» В соответствии со ст. 25 Основного закона ФРГ, «общепризнанные нормы международного права являются составной частью федерального права». В Конституции Португалии общепризнанные нормы международного права признаются составной частью права государства.

В международно-правовой литературе отстаивается позиция, согласно которой общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры следовало бы признать частью права Российской Федерации [24, с. 18]. Некоторые юристы-международники прямо признавали рассматриваемые нормы международного права частью российского федерального права. Так, И.И. Лукашук писал, что «общепризнанные принципы и нормы международного права являются частью федерального права РФ и подлежат непосредственному применению судами, если по своему характеру они могут функционировать как часть права страны» [9, с. 122].

Однако для провозглашения международных правовых норм частью права имеются серьезные теоретические, методологические и правоприменительные препятствия.

Включение международно-правовых норм во внутреннее право государства является доказательством монистического подхода к гармонизации международного и национального права, который со строго формальных позиций дает национальным законодателям право использовать принцип «последующий закон отменяет предшествующий» и нивелировать через принятие внутреннего акта более ранний международный договор. Такой подход принят в странах англосаксонской правовой семьи. Так, в ст. VI Конституции США 1787 г. закреплено: «Настоящая Конституция и законы Соединенных штатов, принимаемые во исполнение ее, и все договоры, которые заключены или будут заключены властью Соединенных Штатов, становятся верховным правом страны» [23, с. 40].

При включении общепризнанных международных норм во внутригосударственное право возникнет вопрос о принципах и целях толкования и применения таких норм. Ведь нормы международного права как принадлежность международной правовой системы должны толковаться и применяться государствами во внутригосударственной сфере с учетом принципов международного права в целом, а не внутреннего права. «Это основное и общепризнанное положение международного права. Прежде всего в силу данного положения нормы международного положения вряд ли обоснованно рассматривать как составную часть внутреннего права» [10, с. 22]. Но если общепризнанные принципы и нормы будут включены во внутреннее право, то тогда правоприменителем должны использоваться принципы и цели применения и толкования национального права, что противоречит вышеуказанному «основному положению международного права».

Кроме того, структура внутреннего права государства представлена совокупностью его отраслей. Очевидно с этих позиций, что международное право не может быть частью внутреннего права страны, т.к. оно не является отраслью национального права.

Следует обратить внимание на то, что российские судебные органы необоснованно провозглашают общепризнанные нормы международного права и международные договоров РФ частью российского права.

Так, Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате РФ сформулировал правовую позицию, согласно которой ратифицированные международные договоры РФ являются частью национального российского права: «Поскольку 1 сентября 1991г. СССР стал участником Венской конвенции 1980г., к договорам, заключенным с 1 сентября 1991г. субъектами, коммерческие предприятия которых находятся на территории России, применимы положения указанной Конвенции. Учитывая, что положения Конвенции стали с указанной даты частью национального права России (курсив наш. – Ю.Н.), к отношениям сторон по настоящему арбитражному делу они применимы в силу п. 1 «в» ст. 1 Конвенции, несмотря на то, что коммерческое предприятие ответчика находится в государстве, не являющемся его участником» [18, с. 14].

Отнесение судами международно-правовых норм к внутреннему праву страны имеет далеко идущие практические последствия: стороны гражданско-правового договора с участием контрагента-нерезидента могут избрать в качестве применимого «российское право». При этом должно быть понимание со стороны всех участников сделки, идет ли речь о позитивном праве, действующем в РФ, либо только о внутригосударственном российском гражданском праве, созданном компетентным государственным правотворческим органом.

Однако в российской судебной практике имеются и примеры правильного соотнесения категорий международного права и российского права. Так, датская компания обратилась в Арбитражный суд г. Москвы с исковым заявлением к российскому акционерному обществу с иском о взыскании убытков от срыва договора купли – продажи контрактной неустойки. Судом было установлено, что коммерческие предприятия сторон находятся в разных государствах, поэтому сделка купли-продажи является внешнеэкономической и в ней не имеется соглашения о применимом праве. Суд первой инстанции счел, что согласно ст. 166 Основ ГЗ, действовавшей на момент рассмотрения спора, при отсутствии соглашения сторон о применимом праве применяется право страны продавца: «Продавцом в контракте значится российская сторона, следовательно, в данном случае применимо право Российской Федерации». Однако кассационная инстанция убедительно опровергла данный тезис: «Данный вывод суда является неверным. Принимая во внимание, что, согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы, при отсутствии соглашения сторон о применимом праве в случае, когда речь идет о внешнеэкономической сделке, суд должен, в первую очередь, определить, не подпадают ли отношения сторон по сделке под регулирование международного договора. Учитывая, что сторонами по спорной сделке являются датская и российская компании и что Россия и Дания являются участницами Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров 1980 года (Венской Конвенции), при разрешении спора суд должен был руководствоваться положениями указанного международного договора. В соответствии с п. 2 ст. 7 указанной Конвенции вопросы, относящиеся к предмету регулирования настоящей Конвенции, которые прямо в ней не разрешены, подлежат разрешению в соответствии с общими принципами, на которых она основана, а при отсутствии таких принципов – в соответствии с правом, применимым в силу норм международного частного права. Только констатация невозможности разрешить вопрос на основе норм Конвенции является необходимым основанием для обращения к соответствующим коллизионным нормам, отсылающим к применимому материальному праву» [16].

Таким образом, суд противопоставил внутреннее российское право, подлежащее применению в силу коллизионной нормы, и международный договор – Конвенцию ООН о договорах международной купли-продажи товаров. Международный договор – это хоть и часть правовой системы России, но не часть права России.

Общепризнанные принципы и нормы международного права не могут быть ни частью внутригосударственного российского права в целом, ни частью гражданского права в частности. Однако они являются частью позитивного права, применяемого на территории РФ. Источники права, их содержащие, не являются источниками российского гражданского права, но являются источниками права, действующего в Российской Федерации. Все правовые нормы, действующие в сфере юрисдикции конкретного государства, выступают регуляторами общественных отношений. И в целом механизм правового регулирования – это механизм именно действия правовой системы [15, с. 620], поэтому в сфере действия права функционируют правовые регуляторы.

Таким образом, при отграничении категории «гражданское право государства» от категории «право, действующее в сфере гражданских отношений в государстве», последняя совпадает с термином «нормативно-правовой регулятор гражданских отношений». Нормативно-правовыми регуляторами гражданских отношений являются нормы международного права, нормы внутреннего отечественного гражданского права, нормы частного права зарубежных государств (через действие коллизионных норм). Источниками правовых регуляторов гражданских отношений выступают соответственно: источники международного права, источники российского гражданского права, а также источники частного права зарубежных государств. При этом каждый из этих правовых регуляторов и их источников является самостоятельным и независимым друг от друга. Общепризнанные принципы и нормы международного права должны признаваться не частью национальной правовой системы (или права), а частью системы правовых регуляторов, действующих в государстве.

Библиографический список

1. Васечко А.А. Международный договор как источник внутригосударственного права: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2008. 20 с.

2. Великий Д.П. Общепризнанные принципы и нормы международного права как источники уголовно-процессуального права: de jure и de facto // Библиотека криминалиста. 2013. №4. С. 146–154.

3. Гражданское право: учебник; в 3 т. / под ред. Ю.К. Толстого. М.: Проспект, 2011. Т. 1. 784 с.

4. Захарова М.В. Понятийная и видовая характеристика правого обычая как регулятора общественных отношений // Lex Russica. 2004. LXIII, №4. С. 1079–1094.

5. Иванов С.А. Применение конвенций МОТ в России в переходный период: некоторые проблемы // Государство и право. 1994. №8–9. С. 73–74.

6. Канашевский В.А. Международные нормы и гражданское законодательство России. М.: Междунар. отношения, 2004. 272 с.

7. Кузнецова О.А. Место общепризнанных принципов и норм международного права в системе источников российского гражданского права // Вестник Тюменского государственного университета. 2009. №2. С. 36–39.

8. Кузнецова О.А. Общепризнанные принципы и нормы международного права – часть правовой системы, права или законодательства? // Правовое государство: теория и практика. 2010. №2. С. 42–47.

9. Лукашук И.И. О применении международного права судами России // Государство и право. 1994. №2. С. 105–113.

10. Марочкин С.Ю. Действие норм международного права в правовой системе Российской Федерации. Тюмень: Изд-во ТГУ, 1998. 199 с.

11. Марочкин С.Ю. К 10-летию Конституции Российской Федерации: проблемы реализации принципа о нормах международного права как составной части правовой системы России // Общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры в практике конституционного правосудия: материалы Всерос. совещания / под ред. М.А. Митюкова, С.В. Кабашева, В.К. Бобровой, А.В. Сычевой. М.: Междунар. отношения, 2004. С. 48–54.

12. Марочкин С.Ю. Нормы и источники международного права в правовой системе России: проблема освоения в теории и развития в законодательстве конституционного принципа // Государство и право. 2010. №11. С. 23–36.

13. Международное право: учебник / отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов. М.: Норма, 2009. 784 с.

14. Патракеев С.П. Международные договоры о защите прав и свобод человека и гражданина в системе российского права // Сравнит. конституц. обозрение. 2005. №2(51). С. 60–73.

15. Поляков А.В. Общая теория права: курс лекций. СПб.: Юрид. центр пресс, 2001. 642 с.

16. Постановление ФАС Московского округа от 25.06.2001 г. №КГ-А40/3057-01 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

17. Радько Т.Н. Теория государства и права: учебник. М.: Проспект, 2012. 496 с.

18. Решение Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ от 22 января 1996 г. №40/1995 // Розенберг М. Арбитражная практика за 1996–1997 гг. М.: Статут, 1998. 208 с.

19. Романова В.В. Международные договоры как источники правового регулирования строительства и модернизации энергетических объектов // Междунар. публ. и частное право. 2011. №5. С. 20–25.

20. Российское гражданское право: учебник; в 2 т. / отв. ред. Е.А. Суханов. М.: Статут, 2010. Т. 1. 1206 с.

21. Ручкин О.Ю. Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры как источники финансового права // Междунар. публ. и частное право. 2005. №4. С. 63–64.

22. Семякин М.Н. Источники российского гражданского права: проблемы теории и практики. М.: Юрлитинформ, 2010. 352 с.

23. Соединенные Штаты Америки: Конституция и законодательные акты / под ред. О.А. Жидкова. М.: Прогресс, 1993. 766 с.

24. Усенко Е.Г. Соотношение и взаимодействие международного и национального права и российская Конституция // Моск. журнал междунар. права. 1995. №2. С. 13–28.

25. Чубуков Г.В. Общепризнанные принципы и нормы международного права как источники экологического права // Аграрное и зем. право. 2005. №10. С. 17–20.