УДК 341.23

ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ТРАНСГРАНИЧНЫХ КОРПОРАТИВНЫХ ГРУПП НОРМАМИ МЕЖДУНАРОДНОГО ПУБЛИЧНОГО ПРАВА

Е.А. Аристова

Аспирант кафедры международного права

Российская академия правосудия

117418, г. Москва, Новочеремушкинская ул., 69 а

E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Анализируется проблема регулирования ответственности трансграничных корпоративных групп за нарушения прав и свобод человека и гражданина нормами международного публичного права. Рассматривается возможность применения международных договоров к негосударственным субъектам права, концепция норм jus cogens и распространение ее действия на юридических лиц, а также урегулирование деятельности корпораций посредством кодексов поведения, разработанных межправительственными организациями.

Ключевые слова: трансграничные корпоративные группы; права и свободы человека; международные договоры; кодексы поведения; межправительственные организации

В последние несколько десятилетий регулярными стали нарушения трансграничными корпоративными группами прав и свобод человека в государствах пребывания. Безнаказанными остались уничтожение общин коренного населения компаниями «Ройал Датч Шелл» и «Юнокал» в Нигерии и Бирме, использование детского труда и вопиющие нарушения условий труда на азиатских фабриках «Гесс», «Есприт», «Найк», «Кока-Кола», «Нестле», «Дисней», «Леви Страусс». Корпорации часто критикуют меры по защите окружающей среды, осуществляемые государствами, и рассматривают их как торговые барьеры на пути к транснационализации производства. «Тексако» в Эквадоре и Перу, «Фрипорт-МакМарен» и «Рио Тинто» в Индонезии, «Шелл» в Нигерии обвинялись в использовании методов, оказывающих разрушительное влияние на окружающую среду.

Международное право прав человека не налагает прямых обязательств на юридические лица. Доминирующей является концепция государственного центризма, в соответствие с которой международное право понимается как регулятор исключительно межгосударственных отношений. Таким образом, в том случае, когда нарушения вызваны злоупотреблением частных лиц, государство остается единственным носителем обязанностей по обеспечению прав и свобод человека посредством имплементации норм международного договорного и обычного права в пределах национальной юрисдикции.

Международное право охватывает деятельность негосударственных акторов посредством опосредованной ответственности государств. Ратифицированные большинством государств мира Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 г. и Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. возлагают на государства обязанности по регулированию деятельности всех частных лиц, в том числе и трансграничных корпоративных групп, в пределах своей юрисдикции с целью защиты провозглашенных в них принципов. Согласно преамбуле последнего государства, члены, присоединившиеся к Пакту, признают, что «идеал свободной человеческой личности может быть осуществлен только в том случае, если будут созданы такие условия, при которых каждый может пользоваться своими экономическими, социальными и культурными правами, так же как и своими гражданскими и политическими правами» [4]. Маастрихтские руководящие принципы, касающиеся нарушений экономических, социальных и культурных прав 1997 г., в §18 также предусматривают, что «обязанность защищать права включает в себя обязанность государства обеспечить, чтобы частные структуры и лица, в том числе транснациональные корпорации, находящиеся под его юрисдикцией, не лишали индивидов их экономических, социальных и культурных прав» [3]. Согласно подп. б. п. 2. ст. 2 Хартии экономических прав и обязанностей государства 1974 г., государство должно «регулировать и контролировать деятельность транснациональных корпораций в пределах действия своей национальной юрисдикции и принимать меры по обеспечению того, чтобы такая деятельность не противоречила его законам, нормам и постановлениям и соответствовала его экономической и социальной политике» [10].

Подтверждением обозначенного выше тезиса является также и судебная практика. К примеру, в решении по делу Веласкеса Родригеза (Velasquez Rodriguez case) Межамериканский суд по правам человека постановил, что реализация человеком принадлежащих ему прав и свобод напрямую зависит от обязанности государства предупреждать преступления [35]. Суд также провозгласил обязанность аппарата государства функционировать таким образом, чтобы любые преступления частных лиц пресекались, а правонарушители несли наказание. Европейский суд по правам человека также закрепил обязанность государств предупреждать преступления, совершенные частными лицами [29, c. 42].

На основании вышесказанного специалисты, изучающие проблемы ответственности трансграничных корпоративных групп, доказывают, что государство несет косвенную ответственность за действия частных лиц в пределах своей юрисдикции [11, c. 65–70; 34, c. 934–940]. Тем не менее существуют и противники теории «солидарной», или «косвенной», ответственности. Например, бывший председатель Международного Суда ООН Эдуардо Аречага убедительно показывает, что государство несет ответственность за свое собственное бездействие, поскольку не принимает должных мер, чтобы обеспечить защиту своих и иностранных граждан, предотвратить преступление и наказать виновных. Иными словами, ответственность государства возникает не на основании совершения преступления частным лицом, а вследствие невыполнения «международного обязательства принимать…разумные меры для предотвращения преступления» [1, c. 428–429]. В доктрине международного права теория известна как принцип «должного усердия» государства (the principle of due diligence) или обязательство государства о «должном старании».

Вместе с тем во многих развивающихся государствах юридический механизм привлечения трансграничных корпоративных групп к ответственности неэффективен. Представляет в этом плане интерес конфликт с участием англо-голландской нефтяной корпорации «Ройал Датч Шелл», правительства Нигерии и коренного народа Огони. В результате неспособность нигерийского правительства обеспечить защиту интересов населения от экологических нарушений со стороны нефтяного гиганта и неправомерной эксплуатации природных ресурсов стала предметом рассмотрения Африканской комиссии по правам человека и народов [12]. Центр по экономическим и социальным правам, выступавший истцом по делу, предъявил правительству Нигерии обвинения в дискриминации коренного населения, нарушении права на собственность, здоровье, семью и свободу распоряжения собственными богатствами и ресурсами, а также право бороться с деградацией окружающей среды, причиняющей вред здоровью огонийцев, и потворству и попустительству нарушениям прав человека нигерийскими вооруженными силами в отношении огонийцев.

Необходимо отметить, что действующие международные договоры в области прав и свобод человека и гражданина не предусматривают механизма действия в том случае, когда правонарушение совершено негосударственным актором, несмотря на то, что государство надлежаще исполнило принятые обязательства. Ответственность возлагается на государство лишь в том случае, когда действия его органов лежат за пределами принципа «должного старания».

В этой связи исследователи проблемы выдвигают теории о применении международного права прав человека непосредственно к частным акторам. К примеру, большинство статей Всеобщей декларации прав человека 1948 г. закрепляют права и свободы (далее – Декларация) всех членов общества без указания конкретных субъектов права, имеющих корреспондирующие обязанности. Так, преамбула Декларации провозглашает права человека в качестве «задачи, к выполнению которой должны стремиться все народы и все государства с тем, чтобы каждый человек, и каждый орган общества … стремились путем просвещения и образования содействовать уважению этих прав и свобод…» [2]. Норма преамбулы была интерпретирована Луи Хенкином (Louis Henkin) как не исключающая «никого, никакой компании, никакого рынка, никакого виртуального пространства» [22, c. 17]. Статья 1 Декларации признает, что часть предписаний должна применяться к отношениям частного характера: «все люди … должны поступать в отношение друг друга в духе братства». Более того, статья 28 Декларации, закрепляя, что «каждый человек имеет право на социальный и международный порядок, при котором права и свободы, … могут быть полностью осуществлены», не содержит указания на ответные государственные действия. Существование обязанностей частных, негосударственных субъектов международных правоотношений вытекает и из смысла ст. 29 Декларации: «каждый … имеет обязанности перед обществом…» Наконец, статья 30 объявляет, что «ничто в настоящей Декларации не может быть истолковано как предоставление какому-либо государству, группе лиц или отдельным лицам права заниматься какой-либо деятельностью или совершать действия, направленные к уничтожению прав и свобод, изложенных в настоящей Декларации».

Это позволило сделать вывод, что не только государства, но и частные лица имеют обязательства по защите прав и свобод человека [11, c. 71; 31, c. 53; 36, c. 62]. Но даже исходя из такого толкования природа обязанностей частных лиц не ясна. Несмотря на то, что на момент подписания в 1948 г. Декларация рассматривалась как необязательный документ мягкого права, ряд статей достигли статуса международного обычного права. Вместе с тем, по мнению Дэвида Кинли (David Kinley), остается спорным: достигли ли такого статуса ст. 29 и 30 [27, c. 949]. В отсутствие юридических обязанностей трансграничные корпоративные группы имеют лишь этическую или моральную обязанность уважать фундаментальные права человека, содержащиеся в Декларации. Таким образом, среди источников международного права Декларация может быть «самым хрупким основанием» для построения доктрины международной ответственности трансграничных корпоративных групп [14, c. 409].

Международный пакт о гражданских и политических правах и Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах также содержат нормы о признании обязанностей частных лиц. Статья 5 обоих документов гласит, что «ничто в настоящем Пакте не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа или какое-либо лицо имеют право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы, то ни было действия, направленные на уничтожение любых прав или свобод …» [4; 5]. Аналогичные выводы об обязанностях частных лиц можно сделать при анализе региональных соглашений.

Между тем международные договоры заключаются государствами и на основании этих договоров государства принимают на себя обязательства обеспечить индивидов, находящихся под их юрисдикцией, соответствующими правами и свободами. Если государство-участник не выполняет названные обязательства, то другие государства-участники договора имеют право предъявить претензии в отношении нарушения этих обязательств. Следует помнить, что эти международные договоры никогда не проектировались непосредственно на юридические лица, тем более на трансграничные корпоративные группы, и на другие негосударственные акторы, и поэтому не предусматривают механизма привлечения к ответственности, в случае если они не в состоянии следовать своим обязательствам.

Весьма распространенным является мнение, сторонники которого признают международную ответственность трансграничных корпоративных групп за некоторые виды наиболее опасных уголовных преступлений. Основанием такого подхода является концепция jus cogens – принципов международного права, признаваемых в качестве императивных норм обычного права, отклонение от которых недопустимо [15, c. 488–490]. Сформулированные Комиссией международного права ООН изначально нормы jus cogens включали такие, как запрещение агрессивной войны, геноцид, работорговлю и пиратство. Перечень был дополнен впоследствии отказом от расовой дискриминации, принципом постоянного суверенитета над природными ресурсами и принципом самоопределения. Анализ исследований ученых и ООН по данному вопросу показывает, что споры по поводу включения тех или иных норм в перечень jus cogens ведутся до сих пор. Вместе с тем обсуждение принципов jus cogens в рамках ООН и среди специалистов ведется применительно к государствам и никакой международной ответственности юридических лиц в тех формах, которые применимы к государствам и иным субъектам международного права, не существует и не может существовать. Профессор Университета права Мичигана Стивен Ратнер (Steven Ratner) отмечает, что международное право уже признает обязанности иных субъектов, нежели государство, нести ответственность за военные преступления, геноцид, преступления против человечества, применение пыток, использование рабского труда [32, c. 466–468]. Он далее полагает, что единственная причина, по которой международное право до сих пор сфокусировано на ответственности государств, заключается в нежелании правительств наделить корпоративные группы способностью нести ответственность на международном уровне. Профессор права в Университете Хьюстона Джордан Пост (Jordan Paust) в подтверждение концепции анализирует обширную судебную практику США привлечения юридических лиц и негосударственных организаций к ответственности за совершение международных преступлений [30, c. 803]. Нельзя не отметить, что приведенные судебные дела в большинстве своем касаются национальных юридических лиц, а не трансграничных корпоративных групп.

Межгосударственные и международные неправительственные организации (НПО) предприняли попытки разрешить проблему злоупотреблений трансграничных корпоративных групп посредством разработки кодексов корпоративного поведения. Особенностью таких документов является их рекомендательный характер, что позволяет относить их к источникам мягкого права. Как следствие, корпорации за неисполнение принятых обязательств пока можно призвать к ответу только перед судом общественного мнения.

Исследователи классифицируют кодексы поведения трансграничных корпоративных групп по субъекту, разработавшему кодекс [20, c. 201–202; 16, c. 670]. Первая группа кодексов, инициированных в рамках межгосударственных организаций, носит название правительственных, международных или универсальных кодексов. Типичная черта таких юридических инструментов – их направленность не на корпорации непосредственно, но на государства, задача которых заключается в применении их к трансграничным корпоративным группам в пределах своей юрисдикции. При этом они не связывают подписавшие их государства обязательными для исполнения нормами. Вторая, наиболее многочисленная, группа включает кодексы, разработанные в рамках НПО. Обе классификации являются внешними кодексами поведения (external codes of conduct). Заключительную группу кодексов составляют частные внутренние корпоративные кодексы (internal codes of conduct), используемые для создания позитивного публичного имиджа.

Ключевая особенность, характерная для всех кодексов поведения, – их добровольный характер. Применение правил кодексов зависит исключительно от усмотрения трансграничной корпоративной группы. Мониторинг деятельности корпораций аудиторами и регулярные отчеты – единственно возможные способы контроля над применением кодексов. В то время как некоторые корпорации пользуются услугами внешних аудиторов для контроля претворения в жизнь положений внутренних кодексов, международные организации полагаются исключительно на инициативу и возможности неправительственных правозащитных организаций типа «Хьюман Райтс Уотч» (Human Rights Watch) и «Амнисти Интернэшнл» (Amnesty International) без выделения последним ресурсов для исполнения обязанностей [23].

Наибольшую ценность среди рассматриваемых инструментов мягкого права имеют документы, разработанные в рамках ООН, Международной организации труда (МОТ) и Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР). Отмечая, что практически они достигли небольшого успеха, в значительной степени благодаря их добровольной, необязательной, природе и отсутствию действующих механизмов исполнения, остановимся на них подробнее.

Проект Кодекса поведения ТНК ООН был исторически первой значимой попыткой установить баланс между трансграничной деятельностью корпораций и основополагающими стандартами прав и свобод человека. По многочисленным требованиям развивающихся государств в середине 70-х гг. ООН было принято решение о необходимости разработки универсального кодекса поведения корпоративных групп, регламентирующего их деятельность. В 1974 году были созданы Центр ООН и Комиссия ООН по ТНК. Перед этими органами были поставлены задачи разработать кодекс, в цели которого входили обеспечение эффективного контроля над деятельностью корпоративных групп на международном уровне, прекращение и предотвращение в последующем любых нарушений гражданских, политических, социальных и культурных прав и свобод человека в принимающих государствах, привлечение компаний к ответственности за выявленные злоупотребления и обеспечение восстановления нарушенных прав потерпевших. В 1990 году работа над кодексом была завершена, а проект передан Комиссией на рассмотрение в Экономический и Социальный Совет ООН (далее – ЭКОСОС).

Кодекс варианта 1990 г. провозгласил, что корпорации должны уважать права человека и фундаментальные свободы, социальные и культурные задачи, ценности и традиции стран, в которых они осуществляют свою деятельность. Корпорациям запрещалось дискриминировать рабочих на основе расы, пола, религии, языка, социального, национального и этнического происхождения, политических или иных убеждений. Однако кодекс не только не пошел дальше общих декларативных формулировок, но и не обязывал правительства принимающих государств придерживаться строгих норм относительно конфискации собственности компаний, интеллектуальной собственности и репатриации прибыли. В отсутствие финансирования и растущей оппозиции США переговоры зашли в тупик в 1992 г., а кодекс так и не был принят [19, c. 167].

31 января 1999 г. бывший Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан на Всемирном экономическом форуме инициировал разработку Глобального соглашения ООН [37]. Работа над документом началась 26 июля 2000 г. Глобальное соглашение содержит девять принципов деятельности, основанных на Декларации, Декларации МОТ об основополагающих принципах и правах в сфере труда 1998 г. и Рио-де-Жанейрской деклараци по окружающей среде и развитию 1992 г. 24 июня 2004 г. в текст Глобального соглашения был включен десятый принцип – запрет антикоррупционной деятельности.

В ходе разработки документа неоднократно подчеркивалось, что Глобальное соглашение не является инструментом регулирования или контроля действий присоединившихся корпораций. Разработчики ставили пред собой цели заинтересовать корпоративные группы в применении содержащихся в нем принципов на практике и создать эффективную базу для обмена опытом. Такой своеобразный статус позволил называть Глобальное соглашение чисто формальным документом. Действительно, присоединившиеся корпорации не принимают на себя никаких юридических обязательств, а зачастую используют инициативу бывшего Генерального секретаря ООН как способ достижения статуса публичной компании в глазах общественности путем публикации в прессе фотографий топ-менеджеров с Кофи Аннаном [18]. Сам Кофи Аннан не рассматривает Глобальное соглашение ни как набор инструкций, ни как и кодекс поведения, но как «форум для диалога, в котором компании участвуют во взаимном изучении и обмениваются информацией относительно лучших методов ведения бизнеса» [28].

В июне 1976 г. государства-участники ОЭСР подписали Декларацию о международных инвестициях и межнациональных предприятиях, включавшую в себя Руководящие принципы ОЭСР для многонациональных предприятий (далее – Руководящие принципы ОЭСР), пересмотренные в 2000 г. и 2011 г., которые добровольны для исполнения [8].

Первая редакция Руководящих принципов ОЭСР непосредственно не распространяла свое действие на защиту и поощрение прав человека в деятельности трансграничных корпоративных групп, хотя и упоминала право рабочих формировать профсоюзы и запрещали любые дискриминационные практики [26, c. 520]. Последний пересмотр Руководящих принципов, однако, добавил нормы по защите прав человека как ответ на рекомендации некоторых государств и НПО. Кодекс ОЭСР признает право работников заключать коллективные соглашения и требует, чтобы работодатели обеспечили необходимые условия, позволяющие профсоюзам принимать участие в любых значимых совместных консультациях работников и работодателей, а также предписывает корпорациям предоставлять профсоюзам финансовую и стратегическую информацию так, чтобы они могли получить истинное и беспристрастное представление о деятельности предприятия. Кодекс далее запрещает дискриминацию в сфере занятости, требует, чтобы корпорации предупреждали заранее о сокращениях производства и сотрудничали с профсоюзами в целях «смягчения» последствий сокращения.

Хотя Кодекс ОЭСР не предусматривает проведения расследований в целях выявления нарушений прав и свобод человека в деятельности трансграничных корпоративных групп, но обеспечивает процедуру обращения с жалобами, которые могут привести к разъяснениям Руководящих принципов. Уникальная особенность кодекса ОЭСР – система Национальных контактных пунктов, которые представляют собой правительственные учреждения в государствах-участниках Кодекса и среди прочих функций рассматривают жалобы физических и юридических лиц, а также организаций на несоблюдение компаниями Руководящих принципов. Однако, поскольку этот документ распространяет свое действие только на государства ОЭСР, большинство которых уже имеет мощные профсоюзные движения и относительно последовательное осуществление трудовых законов, такая практика не может способствовать решению проблемы уважения прав человека корпоративными группами в развивающихся странах, не являющихся участниками организации [13, c. 421].

МОТ также предложила трансграничным корпоративным группам выстраивать отношения с работниками на основе добровольного кодекса поведения – Трехсторонней декларации принципов, касающихся многонациональных корпораций и социальной политики (далее – Декларация МОТ) [9].

Декларация МОТ имеет более широкую сферу действия, нежели Руководящие принципы ОЭСР или Глобальное соглашение ООН и охватывает на такие проблемные вопросы, как создание рабочих мест, инвестиции в местную экономику, регулирование деятельности субподрядчиков и контрагентов и т.п. Декларация МОТ также предусматривает более детальную процедуру подачи жалоб в Постоянную комиссию по многонациональным предприятиям, уполномоченную расследовать и выявлять нарушения документа индивидуальными компаниями, а также разъяснять нормы Декларации МОТ в ходе административного разбирательства. Однако, как и Кодекс ОЭСР, Декларация МОТ не предусматривает санкций за невыполнение ее предписаний. Применение Декларации МОТ основывается на выступлениях чиновников МОТ и общественном порицании трансграничных корпоративных групп в СМИ, нежели на механизме принуждения к исполнению норм кодекса [16, c. 670].

И Национальные контактные пункты ОЭСР, и комиссия МОТ не являются судебными или квазисудебными органами. Их полномочия ограничены разъяснением и интерпретацией кодексов. Слабое применение Руководящих принципов ОЭСР и Декларации МОТ указывает на отсутствие всеобщей и последовательной государственной практики, что позволило бы межгосударственным кодексам поведения достичь статуса международного обычного права. Таким образом, в то время как внешние кодексы поведения могут быть впоследствии преобразованы в инструмент твердого обязательного права, в настоящий момент они не представляют надежный источник международных обязанностей трансграничных корпоративных групп.

Несмотря на то, что усилия по созданию Кодекса поведения ТНК не увенчались успехом, ООН продолжала разрабатывать проблему социальной ответственности корпораций в различных формах. В 1999 году Подкомиссия ООН по поощрению и защите прав и свобод человека учредила рабочую группу по методам работы и деятельности ТНК с целью изучить влияние деятельности ТНК на осуществление гражданских, культурных, экономических, политических и социальных прав и свобод. В результате были разработаны Проект норм, касающихся обязанностей ТНК и других предприятий в области прав человека (далее – Нормы ООН), а также комментарий к нему [7]. 13 августа 2003 г. Подкомиссия ООН по поощрению и защите прав и свобод человека единогласно одобрила Проект норм ООН и направила документ на дальнейшее рассмотрение в Комиссию ООН по правам человека. Комиссия не утвердила Нормы в их первоначальном варианте, подчеркнув, что документ не следует считать обязательным для исполнения со стороны корпораций.

В целом документ содержит несколько существенных новелл по сравнению с аналогичными юридическими инструментами, рассмотренными выше. Коренное отличие состоит в изменении традиционных подходов к корпоративной социальной ответственности. Во-первых, сфера действия Норм ООН не ограничивается защитой трудовых прав и формулированием экологических стандартов деятельности корпоративных групп, что характерно для Декларации МОТ и Руководящих принципов ОЭСР. Напротив, в документе сформулирован всесторонний перечень прав и свобод человека, за несоблюдение которых корпорации несут ответственность. Общее обязательство уважать международные права человека обеспечивается нормой параграфа 23, закрепляющей, что под такими правами понимаются все гражданские, культурные, экономические, политические и социальные права.

Во-вторых, преамбула Норм ООН ссылается на общепризнанные обязательства и нормы, содержащиеся в Уставе ООН, Международном билле о правах человека, Римском статуте Международного уголовного суда, международных и региональных соглашениях в области защиты прав и свобод человека. Это позволило утверждать, что Нормы ООН представляют собой «закрепление уже существующего международного закона прав человека, который должен применяться к корпорациям» [17, c. 498].

В-третьих, сфера действия Норм ООН не ограничена только трансграничными корпоративными группами, но охватывает и другие предприятия, к которым, по смыслу документа, относятся подрядчики, субподрядчики, поставщики, патентообладатели. Таким образом, корпоративные группы обязаны обеспечивать, чтобы их подрядчики и поставщики соблюдали международные стандарты прав и свобод человека в своей деятельности. Известно, например, что «Кока-Кола» активно сотрудничала с заводом, изготавливающим бутылки, зная об использовании на предприятии детского принудительного труда [24]. Корпорация «Гап» подверглась жестокой критике после того, как стало известно о грубейших нарушениях условий труда на предприятиях одного из ее поставщиков [25].

В-четвертых, Нормы ООН заменили традиционный конвенционный подход с «должны» (should) на «обязаны» (shall). Терминологические различия при сравнении Норм ООН с Декларацией МОТ и Руководящими принципами ОЭСР очевидны. Последние содержат формулировки «должны пытаться», «должны преследовать в качестве цели», «должны учитывать» и т.д. в отношении обязательств корпоративных групп. Нормы ООН, в свою очередь, содержат такие термины, как «обязаны», «несут ответственность за», «обеспечивают» и т.д.

Наконец, Нормы ООН предлагают действенный механизм контроля над соблюдением обязательств трансграничных корпоративных групп. Новшеством является сама попытка поставить деятельность корпораций под контроль такой влиятельной международной организации как ООН. Помимо обязанности государств «устанавливать и укреплять необходимую юридическую и административную структуру, чтобы гарантировать осуществление Норм корпорациями» (п. 17), документ вводит систему транспарантного и независимого мониторинга деятельности компаний. Такая новелла является; а) существенным отступлением от традиционного понимания международной ответственности, при котором обязательства в области прав человека возлагаются исключительно на государства; б) выгодно отличает Нормы ООН от добровольных рекомендаций МОТ и ОЭСР, не предусматривающих механизм осуществления. Таким образом, уникальные характеристики Норм ООН демонстрируют качественно новый уровень в установлении ответственности трансграничных корпоративных групп.

Несмотря на существенный вклад, который Нормы ООН могут внести в установление ответственности трансграничных корпоративных групп на международном уровне, они имеют и недостатки, которые еще предстоит преодолеть в ходе дальнейших дискуссий на базе ООН: 1) несмотря на провозглашение универсальности прав и свобод человека, следует учитывать, что корпорации осуществляют деятельность в странах с разным уровнем развития. Поэтому оплата труда в размере, «достаточном для поддержания надлежащего уровня жизни» (п. 8), будет варьироваться в Европейском Союзе и развивающихся государствах; 2) Нормы ООН должны четко закрепить, как будет распределяться ответственность между головной корпорацией, дочерними и зависимыми юридическими лицами, поставщиками, субподрядчиками и контрагентами.

Ввиду активного лоббирования интересов бизнес сообщества работа над универсальным кодексом поведения в рамках ООН была временно приостановлена. В настоящий момент в международной организации придерживаются принципиально иного по сравнению с Нормами ООН пути по урегулированию деятельности трансграничных корпоративных групп. Начиная с 1982 г. в ООН существует практика назначения Специальных докладчиков (Special Rapporteur), которые получают мандат от Совета ООН по правам человека в рамках Специальных процедур (Special Procedures). В обязанности Специальных докладчиков входит анализ различных вопросов в сфере прав и свобод человека через рассмотрение индивидуальных жалоб, проведение исследований, предоставление отчетов по итогам деятельности по истечении срока мандата, участие в деятельности, направленной на поощрение защиты прав человека.

28 июля 2005 г. Генеральный секретарь ООН объявил о назначении профессора Джона Рудже (John Ruggie) Специальным докладчиком ООН по вопросу прав человека и транснациональных корпораций и других предприятий. Назначение было произведено по запросу Комиссии ООН по правам человека (органа-предшественника Совета по правам человека), обозначенного в резолюции 2005/69, после получения одобрения ЭКОСОСа. Мандат Специального докладчика включает «определение и разъяснение стандартов корпоративной ответственности и подотчетности в отношении прав человека» [6]. В течение действия мандата в 2005–2011 гг. Джон Рудже (John Ruggie) подготовил для Совета ООН по правам человека шесть официальных отчетов об итогах исследований, провел несколько региональных консультаций с участием всех заинтересованных лиц, в т.ч. бизнес-сообщества, правозащитных организаций, представителей государств, рабочих групп с юристами, а также встреч, ориентированных на отдельные секторы бизнеса.

Основным итогом деятельности Специального докладчика стала разработка Основ ООН (UN Framework) по вопросам транснациональных корпораций и прав человека, базирующихся на трех основных постулатах: 1) обязанности государств защищать граждан от нарушений прав человека третьими лицами; 2) корпоративной ответственности уважать права человека и 3) доступе потерпевших к эффективным судебным и внесудебных средствам защиты [33]. Основы были единогласно одобрены Советом ООН по правам человека в 2008 г. В марте 2011 г. Специальный докладчик представил Руководящие принципы по взаимодействию бизнеса и прав человека: реализация основ ООН, касающихся защиты, соблюдения и средств правовой защиты, утвержденные Советом ООН по правам человека в июне 2011 г. [21]. Признавая высокую теоретическую и академическую ценность деятельности Специального докладчика, а также значимый вклад в поощрение защиты прав и свобод человека и гражданина, отметим, тем не менее, что с точки зрения оформления норм, юридически обязывающих трансграничные корпоративные группы, а также внедрения на международном уровне механизма по привлечению их к ответственности, рамочная программа ООН является шагом назад. Большое число принципов по-прежнему адресовано непосредственно государством и фактически дублирует нормы международных договоров. Квинтэссенцией документа является тезис о том, что государствам следует принимать надлежащие меры для защиты прав человека, в т.ч. принимая во внимания неправомерную деятельность корпоративных групп. Однако, как уже отмечено, данное обязательство государств давно закреплено на международном уровне и неоднократно инкорпорировалось в кодексы корпоративного поведения, начиная с Кодекса ТНК ООН. Обязательства же трансграничных корпоративных групп изложены следующим образом: «избегать нарушения прав человека», «стремиться предотвращать или смягчать неблагоприятное воздействие на права человека», «заявление программных обязательств по поощрению прав человека» и т.д. Очевидно, что документ носит характер типичного необязательного кодекса поведения, несостоятельность которых по адекватному урегулированию деятельности трансграничных корпоративных групп была продемонстрирована практикой существования подобных документов в ОЭСР и МОТ.

Признавая целесообразность международно-правовой унификации норм о правовом регулировании деятельности и ответственности трансграничных корпоративных групп, нельзя не отметить, что ввиду полярных интересов государств пребывания и принимающих государств создание унифицированных норм в ближайшее время не представляется возможным. Несмотря на то, что единообразные нормы, разработанные в рамках межправительственных организаций, необходимы, нельзя ограничиваться только работой в данном направлении, поскольку практически она может занять еще несколько десятилетий и закончиться компромиссами. Одним из компромиссов являются кодексы поведения, которые достигли небольшого успеха в значительной степени благодаря их добровольной, необязательной природе и отсутствию действующих механизмов исполнения. Обладая потенциалом преобразования в инструмент твердого права, в настоящий момент они не представляют надежный источник правового регулирования.

Библиографический список

1. Аречага де Хименес Эдуардо. Современное международное право. М., 1983.

2. Всеобщая декларация прав человека: принята Генеральной Ассамблеей ООН 10 дек. 1948 г. // Рос. газ. 1995. 5 апр.

3. Маастрихтские руководящие принципы, касающиеся нарушений экономических, социальных и культурных прав 1997 г. // U.N. Doc E/C.12/2000/13 (22–26 января 1997 г.).

4. Международный Пакт об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. // Ведомости ВС СССР. 1976. №17, ст. 291.

5. Международный Пакт о гражданских и политических правах // Ведомости ВС СССР. 1976. №17, ст. 291.

6. ООН №SG/A/934 от 28 июля 2005 г. [Электронный ресурс]. URL: http://www.un.org/News/Press/docs/2005/sga934.doc.htm (дата обращения: 17.10.2012).

7. Проект норм об ответственности транснациональных корпораций и других коммерческих предприятий в отношении прав человека: документ ООН E/CN.4/SUB.2/2003/12 (2003) [Электронный ресурс]. URL: http://law.edu.ru/norm/norm.asp?normID=1294916 (дата обращения: 17.10.2012).

8. Руководящие принципы ОЭСР для многонациональных предприятий 2011 г. [Электронный ресурс]. URL: http://www.oecd.org/daf/internationalinvestment/guidelinesformultinationalenterprises/48004323.pdf (дата обращения: 17.10.2012).

9. Трехсторонняя декларация принципов, касающихся многонациональных корпораций и социальной политики: принята Административным советом Междунар. бюро труда на его 204-й сессии (Женева, ноябрь 1977 г.) с поправками, принятыми на его 279-й сессии (Женева, ноябрь 2000 г.)) [Электронный ресурс]. URL: http://www.ilo.org/public/russian/region/eurpro/moscow/areas/standards/tripartite_declaration.pdf (дата обращения: 17.10.2012).

10. Хартия экономических прав и обязанностей государства 1974 г.: резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 12 дек. 1974 г. №3281 (XXIX).

11. Aguirre Daniel. Multinational corporations and the realization of economic, social and cultural rights // Cal. W. International Law Journal. 2004.

12. 9 November 2004 [Электронный ресурс]. URL: http://www.amnesty.org/en/library/ info/AFR44/020/2004/en (дата обращения: 17.10.2012).

13. Ayoub Lena. Nike just does it – and why the United States shouldn't: the United States' international obligation to hold MNCs accountable for their labor rights violations abroad // DePaul Business Law Journal. 1999. Spring-Summer.

14. Baker Mark B. Private codes of conduct: should the fox guard the henhouse? // U. Miami Inter-Am. L. Rev. 1993. Volume 24.

15. Brownlie Ian. Principles of public international law. Oxford. 2003.

16. Compa Lance. Enforcing international labor rights through corporate codes of conduct // Columbia Journal of Transnational Law Association. 1995.

17. Deva Surya. UN's Human Rights Norms for Transnational Corporations and Other Business Enterprises: an imperfect step in the right direction? // ILSA Journal of International and Comparative Law. 2004. Spring.

18. Doane Deborah. The myth of corporate social responsibility. 4 November 2005 [Электронный ресурс]. URL: http://www.globalpolicy.org/socecon/tncs/2005/1104myth.htm (дата обращения: 17.10.2012).

19. Frey Barbara. The legal and ethical responsibilities of transnational corporations in the protection of international human rights // Minnesota Journal of Global Trade. 1997. Winter.

20. Granatino Kimberly Gregalis. Corporate responsibility now: profit at the expense of human rights with exemption from liability? // Suffolk Transnational Law Review Winter. 1999.

21. Guiding Principles on Business and Human Rights: Implementing the United Nations «Protect, Respect and Remedy» Framework. A/HRC/17/31 (21 March 2011).

22. Henkin Louis. The Universal declaration at 50 and the challenge of global markets // Brooklyn Journal of International Law. 1999. April.

23. Human Rights Watch, Letter from Roth Kenneth, Executive director, to Kofi Annan, United Nations Secretary General (28 July 2000) [Электронный ресурс]. URL: http://www.hrw.org(дата обращения: 17.10.2012).

24. Human Rights Watch, World Report 1999: Special programs and campaigns – corporations and human rights [Электронный ресурс].

    URL: http://www.hrw.org/wr2k/Issues-03.htm (дата обращения: 17.10.2012).

25. Human Rights Watch, World Report 2006 [Электронный ресурс]. URL: http://www.hrw.org/sites/default/files/reports/wr2006.pdf (дата обращения: 17.10.2012).

26. Kelley Glen. Multilateral investment treaties: a balanced approach to multinational corporations // Columbia Journal of Transnational Law. 2001.

27. Kinley David. Tadaki Junko. From talk to walk: the emergence of human rights responsibilities for corporations at international law // Virginia Journal of International Law. 2004. Summer.

28. 23 June 2004 [Электронный ресурс]. URL: http://www.globalpolicy.org/reform/business/2004/0623partnerships.htm (дата обращения: 17.10.2012).

29. Muchlinski Peter T. Human Rights and Multinationals: Is there a problem? // International Affairs. 2001. Volume 77. №1.

30. Paust Jordan J. Human rights responsibilities of private corporations //Vanderbilt Journal of Transnational Law. 2002. May.

31. Paust Jordan J. The other side of right: private duties under human rights law // Harvard Human Rights Journal. 1992. Sprin.

32. Ratner Steven. R. Corporations and human rights: a theory of legal responsibility // Yale Law Journal. 2001. December.

33. Report of the Special Representative of the Secretary-General on the issue of human rights and transnational corporations and other business enterprises, John Ruggie: Protect, Respect and Remedy: a Framework for Business and Human Rights. A/HRC/8/5 (7 April 2008).

34. Vasquez Carlos Manuel. Direct vs. indirect: obligations of corporations under international law // Columbian Journal of Transnational Law. 2004-2005. Vol. 3.

35. Velásquez Rodríguez Case. Judgment of 29 July 1988, Inter-Am Ct. H.R. (Ser. C), №4 (1988) [Электронный ресурс]. URL:http://www1.umn.edu/humanrts/iachr/C/4-inhtml (дата обращения: 17.10.2012).

36. Wallis Annie. Data mining: lessons from the Kimberley Process for the United Nations' development of human rights Norms for Transnational Corporations // Northwestern University Journal of International Human Rights. 2005. December.

37. Global Compact [Электронный ресурс]. URL: http://www.unglobalcompact.org (дата обращения: 17.10.2012).