Введение  

Указанный исторический период времени отмечен рядом переходных процессов, связанных с разрушением союзного государства и права. Эти изменения носили радикальный характер, затрагивая экономический базис советской общественной системы, центральным институтом которого являлась государственная собственность. Качественно поменять политическую надстройку без изменений в правовом регламентировании форм собственности не представлялось возможным. Сегодня наряду с конституционными реформами 80–90-х годов XX века происходили существенные изменения в действовавшем союзном и республиканском гражданском законодательстве. Поэтому важно изучать особенности данных изменений для осмысления спектра проблем в реализации гражданско-правовых норм и институтов на переломном этапе. Методологической основой данного исследования являются метод диалектического материализма, системный и исторический методы, позволяющие раскрыть качественное содержание правовой материи переходного периода с учетом сложившейся историко-политической ситуации. В чем-то стоит согласиться с В.В. Сорокиным, отмечающим, что правовая система переходного периода «не имеет типологической определенности, что способствует ее несбалансированности и нестабильности» [24, с. 15]. Однако, с позиций современного системного подхода, указанная «несбалансированность» скорее является проявлением одной из типологических черт права переходного периода, нежели их отсутствия. Поэтому анализ данной правовой «несбалансированности» на основе системного подхода, возможно, поспособствует нахождению не только ее причин, но и выделению других типологических особенностей.

Особенности внесения изменений
в союзное и республиканское
гражданское законодательство

Системные изменения в политической надстройке союзного государства в конце 80-х-начале 90-х гг. неизбежно способствовали ломке всего законодательства. Правовое регламентирование форм собственности будет меняться пошагово и не всегда последовательно. Одним из первых правовых нововведений стал Закон СССР «Об индивидуальной трудовой деятельности», целью которой объявлялось «удовлетворение общественных потребностей в товарах и услугах» и предоставления для граждан «возможности получения дополнительных доходов»[7]. При этом законодатель подчеркивал «недопущение» использования наемного труда «с целью извлечения нетрудовых доходов» при осуществлении индивидуальной трудовой деятельности». Выдачей разрешений на осуществление индивидуальной трудовой деятельности и контролем над нею занимались исполнительные комитеты местных советов. Поскольку в законе не прописывалась система правовых гарантий по беспрепятственному осуществлению закрепляемых видов индивидуальной трудовой деятельности, а также защите прав потребителей, постольку уже к 1989 году накопилось множество гражданских дел, связанных с проблемами в реализации его норм. В связи с этим 26 декабря 1989 г. было принято постановление Пленума Верховного Суда РСФСР № 9 «О практике рассмотрения судами РСФСР дел по спорам, связанным с обслуживанием населения» [15, с. 9–10]. В постановлении отмечается, что большинство дел «возникает в связи с неисполнением или ненадлежащим исполнением договоров бытового проката и бытового заказа» [15, с. 9–10]. Помимо прочего, Пленум обращал внимание на проблемы в правоприменительной деятельности судов, которые во много были связаны с неправильностью определения «характера правоотношений в которые вступили стороны» и нормативных актов, «которыми регламентируются эти отношения» [15, с. 9–10].Парадоксальность правовой ситуации заключалась еще и в том, что Пленум Верховного Суда РСФСР обращался к толкованию постановления 1974 года, опирающегося на ГК РСФСР 1964 г. Таким образом, одной из особенностей переходной правовой ситуации на начальном ее этапе является применение норм советского гражданского законодательства для разрешения гражданских дел, возникающих вне данного правового регулирования. Сложившаяся ситуация усугубляла проблемы в правоприменительной деятельности. На стадии установления юридических обстоятельств по рассматриваемому гражданскому делу, связанному с обслуживанием населения, суды не всегда правильно определяли круг применяемых правовых норм. Данный факт подтверждается указанным постановлением, в котором разъясняется неправомерность использования судами норм главы 40 ГК РСФСР (определяла ответственность за причинение внедоговорного вреда) для разрешения споров, возникавших по договорам имущественного найма, подряда, хранения, комиссии и др. [15, с. 11], заключаемым между государственными организациями и частными физическими лицами. Таким образом, правовые отношения, складывающиеся на основе закона «Об индивидуальной трудовой деятельности» не всегда вписывались в нормы ГК РСФСР, что не могло не вызывать проблем в судебной практике.

Годом ранее был принят закон СССР «О кооперации» [13]. Он интересен в плане анализа расширения правомочий определенного круга юридических лиц в области гражданско-правовых отношений. На рынке предоставляемых товарных услуг появляются производственные кооперативы (это не ново). Новеллой явилась статья 17, содержательно трактующая производственные кооперативы как экономически самостоятельных коллективных товаропроизводителей, действующих на принципах полного хозяйственного расчета и самофинансирования. Поэтому в статье 20 убыточность работы кооператива признавалась несовместимой с его сущностью. Кооперативы наделялись правом собственности на имеющиеся у них средства производства, могли сдавать в аренду имеющееся имущество другим организациям. Общим руководством в сфере деятельности кооперативов наделялись местные советы, а право принимать решение о прекращении их деятельности получали исполнительные комитеты местных советов. Обзор судебной практики по делам, рассматривавших кооперативные отношения, позволяет выделить две основные проблемы, с которыми сталкивались производственные кооперативы – необоснованное принятие решений исполнительных комитетов Советов народных депутатов по их закрытию и отказ рассматривать подобные дела в судебном порядке [6, с. 11]. Пленум Верховного Суда РСФСР был вынужден напомнить нижестоящим судебным инстанциям о приоритетности норм союзного законодательства, в рамках которого «одной из гарантий защиты прав кооперативов» было «право на судебную защиту в случаях прекращения их деятельности» [6, с. 11]. Суды не брались за рассмотрение подобных дел, оперируя лишь нормой, содержащейся в части 2 статьи 15 закона «О кооперации», наделявшей исполкомы местных советов правом решать подобные вопросы. Узость толкования районными и городскими судами норм закона СССР «О кооперации», а также вмешательство в этот процесс не только исполнительных комитетов, но и самих местных Советов народных депутатов, говорит о начале процесса сбоев в реализации союзного законодательства на республиканском уровне уже в конце 80-х годов XX века. Помимо этого, проблемы, связанные с неправомерным принятием решений исполкомов местных советов о закрытии кооперативов, усугублялись желанием первых установить контроль над денежными кооперативными средствами [25, с. 14]. Таким образом, в условиях нестабильной правовой ситуации, спорные вопросы могли решаться и административным внесудебным вмешательством. Тем более, что такие полномочия у исполнительных комитетов были.

Более радикальные изменения в области экономических отношений будут связаны с процессом приватизации, а точнее, децентрализации государственной собственности. Начало указанному процессу положили Основы законодательства Союза ССР и союзных республик об аренде от 23 ноября 1989 г. [21]. Поскольку наиболее значимые объекты недвижимого имущества пока еще являлись государственной собственностью, постольку на первоначальном этапе разгосударствления важно было определить допустимые правовые механизмы ее децентрализации. Статья 10 Основ закрепила институты субаренды и выкупа арендованного имущества. Именно выкуп арендных предприятий заложил правовые основы передачи государственной собственности частным физическим и юридическим лицам. Без такой крупномасштабной приватизации было бы невозможно сформировать иную форму собственности – частную.

Законом СССР «О собственности в СССР» [18] были предусмотрены три основные формы собственности: собственность советских граждан, коллективная собственность и государственная. В отличие от Гражданского кодекса РСФСР 1964 г., который на императивных правовых началах в статье 95 закреплял землю, ее недра в качестве объектов права государственной собственности [2], новый закон в п. 1 ст. 20 относил основные средства производства к «достоянию народа». Главной задачей государства уже являлось создание условий для развития всех форм собственности и обеспечение их защиты. В то же время закон не относил землю к объектам права собственности граждан. Юридическая недоработанность закона во многом связана с поспешностью его принятия. Как справедливо отмечает М.В. Кротов, это вызвано «не столько существующими пробелами в правовом регулировании…, сколько «войной законодателей», когда вновь избранный ВС России боролся за первенство с союзным парламентом» [3, с. 27]. Политическая несостоятельность союзных органов государственной власти ярко проявлялась и в их правовой идеологии уступок. В п. 3 ст. 4 закона «О собственности в СССР» позволялось союзным и автономным республикам устанавливать «иные, не предусмотренные настоящим Законом, формы собственности». Союзные республики, воспользовавшись предоставленным правом, достаточно быстро стали вносить изменения в свое гражданское законодательство. Уже в законе РСФСР «О собственности на территории РСФСР» вводился запрет на все действия субъектов хозяйственных отношений, противоречащих государственному суверенитету и экономическим интересам РСФСР [19]. Таким образом, новая российская власть напрямую связывала свой государственный суверенитет с правовой и экономической независимостью в области определения имущественных отношений, включая право собственности.

Союзный закон «О собственности в СССР» напрямую связан с конституционной реформой от 14 марта 1990 года, содержавшей достаточно серьезные правовые решения, повлиявшие на дальнейшие системные изменения в государственно-правовой надстройке. Одним из таких решений являлось исключение из Конституции СССР положения о социалистической собственности, как экономической основы союзного государства[9]. Базовые средства производства, прежде всего земля, передавались в ведение Советов народных депутатов. Расширение полномочий съезда народных депутатов и местных советов по имущественным вопросам неизбежно приведет к процессу децентрализации государственной собственности и ее перераспределению между различными хозяйствующими субъектами. Процесс приватизации государственной собственности на республиканском уровне не смог остановить и Закон «Об основах экономических отношений Союза ССР, союзных и автономных республик», закрепивший в статье 1 право союзной власти устанавливать законодательные основы хозяйственной деятельности СССР и функционирования общесоюзного рынка [8]. В ответ на это российский законодатель принимает закон «О земельной реформе» [11], прямо противоречащий и закону СССР «О собственности», и закону «Об основах экономических отношений Союза ССР, союзных и автономных республик». Данный закон отменил монополию государства на землю и закрепил две основные формы собственности: частную и государственную. На основе статьи 2 частная собственность могла реализовываться в виде индивидуальной и коллективно-долевой собственности граждан, а государственная собственность выступала в виде федеральной собственности РСФСР и собственности республик, входящих в состав РСФСР. Правомочия по распоряжению государственной собственностью сохранялись за Советами народных депутатов. В условиях переходной политико-правовой ситуации, российский законодатель одновременно закрепил два принципа передачи земли в частную собственность: возмездный и безвозмездный. В целом, этим законом российский законодатель сделал значительный шаг вперед по сравнению с союзным, определив, что земля является важным объектом права частной собственности.

Законом РСФСР от 21 ноября 1990 г. № 343-1 «О дополнительных полномочиях местных Советов народных депутатов РСФСР в условиях перехода к рыночным отношениям» российский законодатель в статье 3 наделил местные советы и их исполнительные комитеты полномочиями образовывать комиссии по подготовке и осуществлению экономической реформы, управлению муниципальной собственностью, разгосударствлению, приватизации и проведению антимонопольных мероприятий[10]. После таких изменений в гражданском законодательстве РСФСР назрела прямая необходимость в своем законе «О собственности». Новый закон «О собственности в РСФСР» [17] подтвердит основные правовые идеи республиканского гражданского законодательства конца 80-х – начала 90-х годов XX века. Более того, в отличие от союзного закона «О собственности», в российском законе в п. 3 ст. 30 будет предусмотрена возможность возмещения ущерба частному физическому лицу со стороны государства в случае нанесения такого ущерба преступлением. Правда, применение указанной нормы было отсрочено Верховным Советом РСФСР на шесть месяцев после вступления в действие закона (с 1 июля 1991 г.), что вызвало очередную проблему в судебной практике по гражданско-правовым ситуациям, возникавшим в данный период [22, с. 13].

Необходимо также отметить двойственность правовой политики Союзной власти. С одной стороны, в союзном гражданском законодательстве постоянно декларировалась приоритетность Союза в определении основ всех сфер хозяйственной деятельности, с другой – союзным республикам предоставлялось право самим заполнять существующие пробелы гражданского законодательства. В этом смысле не является исключением и постановление ВС СССР «О концепции перехода к регулируемой рыночной экономике в СССР»[12]. В постановлении провозглашался стратегический переход к рыночным отношениям в рамках радикальной экономической реформы и рекомендовалось Верховным Советам союзных и автономных республик, местным Советам народных депутатов рассмотреть на своих сессиях до 1 сентября 1990 года Концепцию перехода к регулируемой рыночной экономике. Достаточно быстро проявился правовой разнобой в понимании указанной концепции. Более радикально концепция понималась в рамках республиканского, нежели союзного законодательства. Данный фактор является своеобразной особенностью описываемой переходной правовой ситуации.

Не стоит забывать и о том, что формально юридически продолжали действовать «Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик» 1961 года и ГК РСФСР 1964 года. Это не могло не вызывать коллизионности действующих правовых норм в системе не только союзного, но и республиканского гражданского законодательства. Поэтому остро назрела необходимость разработки новых Основ союзного гражданского законодательства. По воспоминаниям А.Л. Маковского, работа над проектом Основ 1991 года «велась в юридической комиссии при Совете Министров СССР и в Аппарате Президиума Верховного Совета СССР» [4, с. 6]. А.Л. Маковский справедливо отмечает, что первая (20-е годы XX века) и третья (90-е годы XX века) отечественные кодификации гражданского права «были теснейшим образом связаны с кардинальными изменениями политического и экономического строя в стране»[4, с.6]. «Порожденные революциями», они способствовали «полной замене существующего социально-экономического строя его антиподом… И в том, и в другом случае следствием революции был вакуум в частном праве. И в том, и в другом случае острая (хотя и вызывавшаяся неодинаковыми причинами) необходимость заполнения образовавшейся пустоты дала непосредственный толчок к созданию российских ГК»[4, с.6]. А.Л. Маковский весьма корректно замечает, что если понимать под кодификацией только форму систематизации уже действующего права, то ни первая, ни третья кодификации гражданского права в этом смысле кодификациями не были, так как они создавали новое гражданское законодательство, хотя и с широким использованием "строительного материала", оставшегося от прежних эпох» [4, с. 6]. Таким образом, еще одной важной особенностью переходной отечественной правовой ситуации является использование кодификационных приемов в процессе создания новой правовой системы, а значит, определенная правопреемственность была неизбежна.

Итак, новые Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1991 года были призваны привести к единой системе регламентирование гражданско-право­вых отношений, включая и неотъемлемое право собственности. Поэтому в статье 2 Основ вновь закреплялись правовые границы союзного законодательства, затрагивающие, прежде всего, право Союза определять статус общесоюзной государственной собственности [20]. Законодатель четко выделил движимое и недвижимое имущество в качестве объектов гражданских прав. К субъектам, обладающим имущественными правами, относились граждане, юридические лица и государство. В п. 2 ст. 9 за гражданами закреплялось право собственности на обладание их имуществом, а также право беспрепятственно заниматься предпринимательской деятельностью. Впервые государство выступало в качестве равного (а не доминирующего) субъекта гражданско-правовых отношений. Данный фактор указывает на закрепление в Основах диспозитивного метода правового регулирования как основы гражданско-правовых отношений.

В отличие от Основ гражданского законодательства Союза ССР 1961 года, Основы 1991 года закрепили два вида юридических лиц – коммерческие и некоммерческие организации, определив особый статус хозяйственных обществ, товариществ и производственных кооперативов. В п. 1 ст. 45 статус собственника определялся через право владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом.

В отношении земли, как наиболее ценного объекта недвижимого имущества, прослеживается вновь двойственный подход советского законодателя. С одной стороны, земля предоставлялась гражданам в пожизненное наследственное владение, а с другой – п. 1 ст. 49 Основ 1991 года разрешал республиканскому законодателю устанавливать право передачи земельных участков в собственность граждан. Такой неоднозначный правовой подход по вопросу о собственности был возможен только в условиях ломки советской правовой системы. Передача подобных законодательных правомочий республикам усиливала процесс децентрализации государственной союзной собственности и способствовала формированию множества региональных (республиканских) рынков, что, в свою очередь, объективно приводило к экономической и политической независимости союзных республик. Решение вопроса о разграничении предметов ведения по вопросам собственности не в пользу Союза усиливало тенденцию экономической дезинтеграции.

В связи с разрушением союзного государства Основы 1991 года так и не вступили в юридическую силу на его территории, кроме России и Казахстана. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 1992 года подтверждается правопреемство Основ гражданского союзного законодательства Российской Федерацией с 3 августа 1992 года до принятия нового Гражданского кодекса РФ [14]. В соответствии с постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 14 июля 1992 г. «О регулировании гражданских правоотношений в период проведения экономической реформы», вводился запрет на применение на территории РФ положений Основ 1991 г., касающихся полномочий Союза ССР в области гражданского законодательства [16]. Постановление Пленума Верховного Суда РФ отменяло ст. 78 ГК РСФСР, предусматривающую годичный срок исковой давности для юридических лиц и подтверждало общий трехгодичный срок исковой давности, закрепляемый ст. 42 Основ 1991 г. Необходимо отметить, что постановление ВС РФ от 14 июля 1992 года допускало возможность применения положений ГК РСФСР 1964 г. в случае отсутствия противоречий законодательным актам РФ, принятым после 12 июня 1990 года [16]. Данный факт говорит о системной незавершенности российского гражданского законодательства в описываемый период. Дальнейшая его унификация будет связана с подготовкой ГК РФ, история разработки и принятия которого является отдельным объектом научного исследования.

Выводы

Рассматривая систему права как «исторически сложившуюся, объективно существующую внутреннюю структуру права» [5, с. 229], а систему законодательства как «внешнюю форму выражения права» [5, с. 234], мы, так или иначе, обращаем внимание не столько на их отличия, сколько на их взаимовлияние. При системных изменениях политического и социально-экономического строя СССР, были неизбежны такие явления, как: сбои в регулировании кардинально меняющихся общественных отношений; нарушение устойчивости связей внутренних структурных элементов права; как следствие, отсутствие стабильности правовой материи. Подобные факторы объективно влияли и на систему гражданского законодательства. Таким образом, не всегда система права является более объективным явлением, нежели система законодательства. Трудно не согласиться с рядом ученых, которые не склонны противопоставлять систему права и систему законодательства, так как это может привести к «негативным последствиям» [1, с. 173]. По мнению В.П. Реутова, не всегда «предмет правового регулирования непосредственно определяет структуру отрасли права» » [23, с. 12]. Как правило, подобные изменения связаны с новыми задачами, меняющимися функциями отрасли права[23, с.9], которые во многом предопределяются изменениями в экономическом базисе и политической надстройке государства. При этом субъективный фактор может быть не только в основе изменений системы законодательства, но и системы права.

Резюмируя анализ используемых в данной статье правовых источников, можно выделить ряд особенностей отечественного гражданского законодательства конца 80-х – начала 90-х гг. XX века: 1) область возникающих гражданско-правовых отношений была значительно шире имеющихся правовых норм в гражданском законодательстве; 2) опережение развития республиканского гражданского законодательства над союзным; 3) несоответствие республиканского гражданского законодательства союзному; 4) множественность юридических коллизий; 5) непоследовательность проведения правовой политики союзной властью, как проявление общего системного кризиса; 6) использование кодификационных методов систематизации союзного гражданского законодательства в процессе его системных изменений; 7) формирование института частной собственности путем приватизации объектов государственной собственности; 8) сбои в реализации принципов законности и обоснованности в правоприменительной деятельности судов при разрешении гражданско-правовых споров; 9) использование административных ресурсов исполнительными комитетами местных советов при разрешении гражданско-правовых ситуаций.

Перечень выявленных особенностей отечественного гражданского законодательства переходного периода не является исчерпывающим, так как данная тема требует дальнейшего научного исследования.

Библиографический список

1.      Васильева Ю.В. Система права и система законодательства о социальном обеспечении (к вопросу о кодификации отраслей законодательства) // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2009. Вып. 3(5). С. 171–178.

2.      Гражданский кодекс РСФСР. М.: Юрид. лит., 1976. 295 с.

3.      Кротов М.В. Основы гражданского законодательства как источник российского
гражданского права // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 1993. №6.
С. 26–36.

4.      Маковский А.Л. О кодификации гражданского права (1922–2006). М.: Статут, 2010. 736 с.

5.      Морозова Л.А. Теория государства и права: учебник. М.: Юрист, 2002. 414 с.

6.      Обзор некоторых вопросов судебной практики по делам, вытекающим из кооперативных и арендных отношений // Бюл. Верхов. Суда РСФСР. 1990. №4.

7.      Об индивидуальной трудовой деятельности: закон СССР от 19 нояб. 1986 г. № 6050-XI // Архив.документы: документы СССР. URL: http://www.lawmix.ru/docs_cccp/1126 (дата обращения: 07.05.2015).

8.      Об основах экономических отношений Союза ССР, союзных и автономных республик: закон СССР от 10 апр. 1990 г. № 1421-I // Архив.документы: документы СССР. URL: http://www.lawmix.ru/docs_cccp/1126 (дата обращения: 07.05.2015).

9.      Об учреждении поста Президента СССР и внесении изменений и дополнений в Конституцию (Основной Закон) СССР: закон СССР от 14 марта 1990 г. № 1360-I // Ведомости СНД СССР и ВС СССР. 1990. № 12, ст. 189.

10.  О дополнительных полномочиях местных Советов народных депутатов РСФСР в условиях перехода к рыночным отношениям: закон РСФСР от 21 нояб. 1990 г. № 343-1 // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1990. № 26, ст. 322.

11.  О земельной реформе: закон РСФСР от 23 ноябр. 1990 г. № 374- I // Архив. документы: документы СССР. URL: http://www.lawmix.ru/docs_cccp/1126 (дата обращения: 07.05.2015).

12.  О концепции перехода к регулируемой рыночной экономике в СССР: постановление Верхов. Совета СССР от 13 июня 1990 г. № 1558-I // Архив.документы: документы СССР. URL: http://www.lawmix.ru/docs_cccp/
940 (дата обращения: 11.11.2014).

13.  О кооперации: закон СССР от 26 мая 1988 г. № 8998-X. URL: http://base.garant.ru (дата обращения: 14.05.2015).

14.  О некоторых вопросах применения Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик на территории Российской Федерации: постановление Пленума Верхов. Суда РСФСР от 22 дек. 1992 г. № 17 // Обзоры судебной практики Верхов. Суда Рос. Федерации. URL: http://ппвс.рф/1992-postanovlenie-plenuma-vs-rf.html (дата обращения: 11.05.2015).

15.  О практике рассмотрения судами РСФСР дел по спорам, связанным с обслуживанием населения: постановление Пленума Верхов. Суда РСФСР от 26 дек. 1989 г. № 9 // Бюл. Верхов. Суда РСФСР. 1990. № 3.

16.  О регулировании гражданских правоотношений в период проведения экономической реформы: постановление Верхов. Совета РФ от 14 июля 1992 г. №3301-I // Правовые ресурсы: документы. URL: http://www.consultant.ru  (дата обращения: 11.05.2015).

17.  О собственности в РСФСР: закон РСФСР от 24 дек. 1990 г. № 443-I // Правовые ресурсы: документы. URL: http://www.сonsul­tant.ru (дата обращения: 07.05.2015).

18.  О собственности в СССР: закон СССР от 6 марта1990 г. № 1305-I // Архив.документы: документы СССР. URL: http://www.lawmix.ru/
docs_cccp/1126 (дата обращения: 07.05.2015).

19.  О собственности на территории РСФСР: закон РСФСР от 14 июля 1990 г. №103-I // Архив.документы: документы СССР. URL: http://www.lawmix.ru/docs_cccp/1126 (дата обращения: 07.05.2015).

20.  Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик от 31 мая 1991 г. № 2211-I. URL: http://zakonbase.ru/content/
base/218 (дата обращения: 20.11.2014).

21.  Основы законодательства Союза ССР и союзных республик об аренде от 23 нояб. 1989 г. № 810-I // Ведомости СНД и ВС СССР. 1989. № 25, ст. 481.

22.  Постановление Президиума и определения судебных коллегий Верховного Суда Российской Федерации по гражданским делам // Бюл. Верхов. Суда Рос. Федерации. 1992. № 7.

23.  Реутов В.П. Факторы, определяющие струк­туру отраслей права и законодательства // Актуальные проблемы юрид. науки и практики // Тез.докл. науч. конф. (Пермь, Перм. ун-т 16–17 октября 2003 г.) / Перм. гос. ун-т. Пермь, 2004. Ч. 1. 282 с.

24.  Сорокин В.В. Концепция эволюционного развития правовой системы в переходный период: автореф. дис. … д-ра юрид. наук / Урал. гос. юрид. акад. Екатеринбург, 2003. 55 с.

25.  Споры, вытекающие из кооперативных отношений: Некоторые вопросы практики Верховного Суда РФ, возникшие при рассмотрении гражданских дел в кассационном и надзорном порядке // Бюл. Верхов. Суда РФ. 1992. № 6.