УДК 340.153

«ОЧИЩЕНИЕ ДРЕВНИХ ЗАКОНОВ» В ВИЗАНТИИ: «ВАСИЛИКИ»

Л.Ю. Костогрызова

Кандидат юридических наук, доцент кафедры истории государства и права

Уральская государственная юридическая академия. 620066, г. Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21

E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Статья посвящена составлению «Василик» – византийского свода законов начала Х в., его источникам, структуре, проблеме применения на практике. Особое внимание уделено нормам, относящимся к церковному праву и проблеме соотношения закона и канона.

Ключевые слова: византийское право; церковное право; «Василики»

Правление Македонской династии в Византии (867–1056 гг.) связано не только с расцветом государства, но и с новым витком в систематизации права. Была задумана и разработана программа «очищения древних законов» (α̉νακάθαρσις τω̃ν παλαιω̃ν νόμων), суть которой сводилась к переработке Свода гражданского права Юстиниана в соответствии с потребностями времени [6, с. 167–168]. Все устаревшее было предписано опустить, добавить кое-что новое и сделать разъяснение специальной латинской терминологии, переведя ее на греческий язык [4, с. 46]. Необходимость в новом законодательстве назрела в силу ряда причин. Во-первых, латинский язык Corpus Juris Civilis не соответствовал потребностям Византийской империи, так как он был малознаком даже образованным людям, в том числе и чиновникам, и судьи должны были составлять руководства для частого употребления этих законов, что привело к множеству противоречий. Во-вторых, необходимо было согласовать вновь издаваемые законы с уже существующими [10, с. 199]. В-третьих, применение действующего права Юстиниана затруднялось разбросанностью законодательного материала по четырем сводам, причем отдельные статьи противоречили друг другу [1, с. 5 – 6]. Наконец, нельзя не учитывать фактор времени: с появления Corpus juris civilis прошло более 300 лет, за которые изменились отношения во многих сферах, что должно было найти свое отражение в праве.

Вскоре после вступления на престол Василий I Македонянин (867–886 гг.), видя столь безотрадное положение существующего законодательства, осознал необходимость его реформы и поставил следующие цели: отменить устаревшие и уже не применяемые законы, уничтожить противоречия в старых, но действующих законах, составить краткое руководство по праву для облегчения его изучения [1, с. 7]. И.П. Медведев полагает, что для реализации этого предусматривались «программа-максимум» и «программа-минимум». Первая была рассчитана на создание универсального свода действующих законов, своеобразной энциклопедии права, а вторая – на облегчение практического применения законов – создание компактного и общедоступного законодательного сборника, в котором бы сосредоточилось все самое необходимое для отправления правосудия [6, с. 175–176]. На практике реформирование законодательства привело к появлению трех крупных сводов: «Эпанагога» («Исагога»), «Прохирон», «Василики». Среди правоведов существует расхождение относительно времени их появления Так, по мнению Д. Азаревича, между 870 и 878 гг. было обнародовано «Руководство к познанию законов» (гркч. ο̉ Πρόχειρος νόμος – «ручной закон». – Л.К.; часто называют «ручная книга законов»); в 884–886 гг. появилась «Эпанагога» (греч. Ε̉παναγωγη του̃ νὸμου – «приведение (возведение) закона»), как второе издание «Прохирона» [1, с. 9–11]; наконец, к 888–889 гг. относилось издание «Василик» (греч. τά Βασιλικά νόμιμα – «царские законы») [1, с. 41–47]. Современные исследователи считают, что первым по времени начал создаваться свод действующего законодательства (τὸ πλάτος), что и привело к появлению Василик – собранию законов в 60 книгах. В 885 – 886 гг. комиссией, возглавляемой патриархом Фотием, был разработан сборник, названный «Исагога» (Ει̉σαγωγή – «Введение»), который долгое время в истории науки назывался «Эпанагога» (Επαναγωγή – «возведение»), и опубликованный от лица царствовавших «всеблагих и миротворящих императоров» Василия, Льва и Александра. Наконец, в 907–908 гг. появился «Прохирон», который, по сути, явился новой редакцией «Исагоги» [14, с. 100–103]. Еще одну датировку кодификаций предложил немецкий исследователь Д. Локин, который считал, что «Прохирон» появился в 872 г., «Исагога» – в 880 г., «Василики» – в 900 г. [13, с. 71].

Итогом реализации «плана-максимум» в программе «очищения древних законов» явился универсальный свод действующих законов, который, по мнению Д. Азаревича, и носил первоначально название «α̉νακάθαρσις τω̃ν παλαιω̃ν νόμων», и только с Х в. стал именоваться «Василики» [1, с. 62–63]. Работа по составлению большой компиляции из Индексов к Дигестам, Кодексу и Новеллам Юстиниана, начатая еще при Василии I, завершилась при его сыне Льве VI Мудром (886–912). Сам император впоследствии писал: «Не для того, чтобы порицать, не для того, чтобы возвеличить себя, мы предприняли пересмотр законов, но чтобы в возможной степени устранить неподходящее (ασύμφορον) к жизненным потребностям подданных» (Новелла 19). «Истинная забота об управлении государством требует, чтобы в случаях, если обнаружатся законы, не приносящие пользы для государства, были приняты меры для улучшения этих законов» (Новелла 30) [9, с. 71].

Из предисловия к «Василикам» следует, что Лев Мудрый разделил их на шесть томов (отсюда еще одно название свода – ‘εξάβιβλος). Кроме этого, «Василики» распадались на 60 книг (‘εξηκοντάβιβλον – шестидесятикнижие). Отдельные книги делились на титулы (τίτλος). Их количество в разных книгах различно. Титулы состоят из глав (κεφάλαια), которые очень часто распадаются на параграфы (θέματα).

«Василики» действительно являют собой целую энциклопедию права, в которой все разделы законодательства Юстиниана объединены и распределены по тематическому принципу. После первой книги, посвященной Святой Троице и православию, следуют общие теоретические принципы права (книга 2), церковное право излагается в книгах 3, 4, 5. Нормы, регулирующие деятельность государственных институтов, процессуальное и исковое право содержатся в книгах 6–8. Наиболее крупный раздел – частное право охватывают книги с 10-й по 53-ю и 58-ю. Военное право содержится в книгах 54–57, законы об умерших и захоронениях – в книге 59. Завершается свод разделом «Уголовное право».

Главным источником «Василик» явилось право Юстиниана, но непосредственного заимствования не было, так как в IX в. на практике применялись греческие обработки юстиниановых законов и комментарии к ним. Другие акты составителями свода не принимались во внимание, поскольку основной целью Льва Мудрого было соединить законодательный материал, разбросанный по четырем книгам Corpus juris civilis, в один сборник. Каждый титул «Василик» начинается фрагментом из Дигест, затем следуют конституции Кодекса и положения Институций и Новелл, которые подтверждали или дополняли положения Дигест. «Василики» руководствовались одним комментарием (во избежание коллизий между мнениями юристов). Лев VI приказал перевести латинские термины на греческий – позднее они назывались εξελληνισμοί. Все вышедшее из употребления в «Василики» не включалось, хотя Дигесты вошли целиком. Отметим, что нормативные тексты в «Василиках» были более упорядочены, что говорит о повышении уровня развития юридической техники. Например, вопросы отцовской власти, узаконения и усыновления рассматриваются последовательно в XXXI, XXXII и XXXIII книгах «Василик», тогда так в Дигестах эти темы затрагиваются в разных титулах, а именно: D.I.6; D.XXXVII.15; D.XLIII.30; D.XXV.3-6; D.I.7.

Следует отметить, что эксцерпирование старого законодательства производилось неодинаково. Некоторые тексты цитировались буквально (новеллы, написанные по-гречески), другие же нередко передавались суммарно, и первоначальный смысл часто был выражен крайне туманно. Текст был сильно сокращен, отсутствовали имена императоров и даты появления законов [12, с. 39]. Сокращения показывают, что целью императора было облегчить изданием данного свода пользование законодательным материалом в судах. В то же время отсутствие в законах Льва Мудрого «лишней» информации позволяет некоторым исследователям полагать, что его законодательство имело высоко символичный характер, и говорить о его сходстве с современным законодательством [15, с. 22].

Здесь следует упомянуть о дискуссии среди ученых – византинистов о том, использовались ли «Василики» на практике или были предназначены для школьного образования и научной интерпретации законов, являясь лишь источником для изучения византийского правосознания (см.: [3, 5, 7]), а также о соотношении «Василик» и Corpus Juris Civilis. Что касается последнего, то все исследователи едины в том мнении, что издание Василик не вытеснило законодательство Юстиниана из употребления и на практике можно было приводить положения юстинианова права в греческих обработках наравне с «Василиками» [4, с. 85]. Причем, некоторые считают, что при решении вопроса о соотношении Дигест с «Василиками» Дигестам принадлежало первое место. Лишь в том случае, когда «Василики» явно устанавливали новое право, тогда оно делало недействительным старое, т.е. формального акта отмены права и замены его «Василиками» не было. По мнению Е.Э. Липшиц, ослабляющее влияние на действие прежних норм оказывало обычное право, которое и привело к фактическому прекращению действия Корпуса Юстиниана [4, с. 70].

На наш взгляд, свидетельством практического применения «Василик» являются многочисленные комментарии, сопровождающие рукописи свода. Если «старые схолии» являлись выдержками из сочинений юстиниановских юристов, то «новые схолии», сделанные византийскими юристами XI–XIII вв., комментировали непосредственно «Василики».

С конца XII в. Corpus Juris Civilis окончательно вытесняется. Император Мануил Комнин (1143–1180 гг.) в своей новелле о судебной реформе указывал на необходимость использовать в судебной практике только «Василики» [9, с. 68]. Поскольку в сборнике содержался весь практически применимый законодательный материал, на него стали смотреть как на основу правоведения и стали забывать остальные своды [1, с. 92]. Однако, по мнению А.П. Каждана, в «Василиках» воспринято большое количество устаревших норм и пользоваться ими следует с крайней осторожностью [3, с. 65]. На это указывал и В.М. Грибовский, заметив, что «повеление Льва VI не могло вдохнуть жизнь в то, что давно изжило свое старое содержание и заменило его новым. Буква закона разошлась с действительным положением вещей». В качестве примера он привел параграф 1 тит. 6 кн. II, провозглашавший, что император не подчинен законам, и отметил, что христианские императоры сами признавали ограничение своей воли предписаниями Евангелия и Вселенских соборов [2, с. 113–114].

«Василики» посвящают три книги и 8 титулов вопросам, имеющим отношение к церкви. В частности, кн. III тит. 1 называется «О епископах и клириках (священнослужителях) и их хиротонии» [11, с. 82]. В ней повторяются положения Кодекса Юстиниана (кн. 1. тит. 3 (14, 22, 35), тит. 4 (23, 25, 29), тит.6 (1) и Новелл 137, 6, и особенно детально – 123 [11, с. 82–103]. Титул 2 книги III – «О числе клириков в Великой Церкви Константинополя» цитирует Новеллу 3 Юстиниана [11, с. 104-107]. Титул 3 этой книги начинается с предисловия к 16-й новелле Юстиниана, а затем воспроизводит статьи книги 1 Кодекса тит. 3 (1–3, 6, 11, 27, 33, 50) и тит. 5 (1) [11, с. 108-110]. Книга III титул 4 «О клириках (священнослужителях), отсутствующих в своих церквях и о назидающих домашних своих» состоит из предисловия к 57-й Новелле [11, с. 111]. IV книга состоит из одного пространного титула «О монастырях, монахах и аскетах и их образе жизни», который включает Новеллы 5, 123, 133 и положение ст. 29 тит. 3 кн. 1 Кодекса Юстиниана [11, с. 112 – 124]. Следующая книга начинается с титула «О церквях и монастырях и святых обителях и имуществах и правах их», который приводит положения из Кодекса: кн. 1 тит. 2 (1–3, 5, 6, 11, 15, 19, 20, 22), тит. 12 (3, 4, 6–8) [11, с. 125–129]. Эту тему продолжает тит. 2 кн. V, также определяющий статус церковного имущества, а именно строений и эмфитевзисов на основе 120-й Новеллы Юстиниана с добавлениями из 111-й и 119-й Новелл. Особый интерес представляет тит. 3 кн. V «О церковных канонах и законах», повторяющий основные положения 131-й Новеллы Юстиниана: «Повелеваем, чтобы имели силу государственных законов святые церковные правила, изложенные или утвержденные святыми семью соборами, а именно: Никейским, Константинопольским, Эфесским 1-м, Константинопольским 2-м, Константинопольским 3-м, Никейским 2-м. Догматы вышеупомянутых святых соборов мы принимаем, как Св. Писание, а правила соблюдаем, как законы государственные» [8, 47–48]. Если у Юстиниана законами признавались правила первых четырех Соборов, заканчивая Халкидонским (451 г.), то «Василики» расширили сферу действия 131-й Новеллы вплоть до 2-го Никейского собора (787 г.), признав законами догматы Пято-шестого (Трулльского) и Седьмого (2-го Никейского) соборов. Интересно толкование этого закона византийским юристом начала XIII в. Федором Вальсамоном, который проблему соотношения канона и закона решил следующим образом: «Правила (каноны. – Л.К.) имеют больше силы, чем законы, потому что правила, изданные и утвержденные императорами и св. отцами, принимаются как Св. Писание, законы же приняты или составлены только императорами и поэтому не имеют преимущества ни пред Св. Писанием, ни пред правилами» [8, с. 49]. То есть сами византийцы подчеркивали ограничение законодательной власти императора, призывая, в случае противоречия между каноном и законом, следовать первому. Разумеется, это ни в коем случае не умаляло практического значения собственно гражданского законодательства.

Чтобы облегчить использование многотомного свода «Василик», в дополнение к нему были составлены специальные справочные пособия типа синопсисов, т.е. обзоры содержания, изложенные в алфавитном порядке по предметному принципу. Известны Большой (конец Х в.) и Малый (начало XIII в.) синопсисы, а также указатели к «Василикам», в частности составленный в конце ХI в. «Типукейтос» (Τιπουκειτος) («Типукит»), т.е. «что где находится» [7, с. 40–41]. О широком применении законов на практике говорят и данные о количестве ссылок на «Василики» в «Пире» – сборнике судебных решений второй половины X и начала XI в. Всего в тексте «Пиры» присутствует 641 случай упоминания «Василик» [3, с. 64]. Их текст использовался также в толкованиях на решения семи Вселенских и 10 поместных соборов. М.Я. Сюзюмов указал, что общее количество ссылок на различные книги «Василик», сделанных комментаторами XII в. Зонарой, Аристином и Вальсамоном, превышает 150 [9, с. 73], следовательно, они использовались в практике церковных судов.

Таким образом, «Василики» – источник как светского, так и церковного права Византии. Этот свод законов был последней официально обнародованной кодификацией в Византии. Он служил основой действующего права многих государств (Греция, Румыния, Грузия и Армения). Современным исследователям должно уделить Василикам большее внимание с целью лучшего изучения византийского права, которое на данный момент все еще остается tabula rasa.

Библиографический список

1. Азаревич Д. История византийского права. Ярославль, 1877. Ч. 2. 352 с.
2. Грибовский В.М. Народ и власть в Византийском государстве. Опыт историко-догматического исследования. СПб., 1897. 439 с.
3. Каждан А.П. «Василики» как исторический источник // Византийский Временник. 1958. Т. XIV. С. 56–66.
4. Липшиц Е. Э. Законодательство и юриспруденция в Византии в IX–XI вв. Л., 1981. 248 с.
5. Липшиц Е.Э. Несколько замечаний о «Василиках» как источнике // Византийский Временник. 1958. Т. XIV. С. 76–80.
6. Медведев И. П. Правовая культура Византийской империи. СПб., 2001. 576 с.
7. Николин А. Церковь и государство (история правовых отношений). Сретенский монастырь. М., 1997. 430 с.
8. Номоканон Константинопольского патриарха Фотия с толкованиями Вальсамона. Ч.2: Русский перевод с предисловиями и примечаниями Василия Нарбекова. Казань, 1899. С. 47–48.
9. Сюзюмов М.Я. «Василики» как источник для внутренней истории Византии // Византийский Временник. 1958. Т. XIV. С. 67–75.
10. Успенский Ф.И. История Византийской империи. Т.2: Период Македонской династии (867–1057). М.: Мысль, 1997. 527 с.
11. Basilicorum libri LX. Series a volumen I. Textus librorum I – VIII / Edit. H.J. Scheltema et N. Van der Wal. J.B. Wolters. Groningen, Djakarta Martinus Nijhoff. Gravenhage, 1955. 438 s.
12. Dagron G. Lawful Society and Legitimate Power: ̉́Εννομος πολιτεία, ε̉́ννομος α̉ρχή// Law and Society in Byzantium: Ninth – Twelfth Centuries» / edit. by Angeliki Laiou and Dieter Simon. Washington, D.C.: Dumbarton Oaks Research Library and Collection, 1994. P. 27–51.
13. Lokin J.H.A. The Significance of Law and Legislation in the Law Books of the Ninth to Eleventh Centuries// Law and Society in Byzantium. P. 71–91.
14. Schminck A. Studien zu mittelbyzantinischen Rechtsbüchern. Frankfurt a/M.,1986. 152 s.
15. Simon D. Legislation as Both a World Order and a Legal Order// Law and Society in Byzantium. Р. 1–25.