Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2019. Вып. 3 (45)

В. Г. Голубцов, Доктор юридических наук, профессор, зав. кафедрой предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса
Пермский государственный национальный исследовательский университет я

Введение: добросовестность в гражданском праве понимается в качестве как явления обобщенного, так и предметной категории. В качестве обобщенного понятия его можно определить как универсальный механизм противодействия нечестности в имущественном обороте. В качестве предметного понятия добросовестность познается, исследуется и применяется как понятие, оценочное понятие, основное начало гражданского законодательства, презумпция, предел осуществления гражданских прав, позитивная гражданско-правовая обязанность. Дискуссии на тему о том, что представляет собой добросовестность для российского гражданского права, каково ее правовое наполнение и как она соотносится с требованиями позитивного права, активно продолжаются. При этом необходимо признать, что фактически выпавшим из дискурса является научное понятие о субъективной добросовестности, существующее в законодательстве в виде лексической формулы «не знал и не должен был знать» и иных ее вариантов, что предопределило предмет исследования настоящей статьи. Цель: на основе консолидации имеющихся взглядов сформулировать новые теоретические подходы по заявленной проблеме, что поможет как сформировать единообразную судебную практику, так и даст цивилистической теории новые направления исследований категории «добросовестность» и смежных категорий. Методологическая основа исследования строится на общенаучном методе научного познания, отражающем связь доктрины и правоприменения, а также методах диалектики, анализа, синтеза, аналогии, функционального и системного подходов. Результаты: в связи с тем, что нормативно закрепленное понятие добросовестности в гражданском законодательстве разнится за счет позиционирования ее как в качестве общего требования к поведению участников гражданского оборота, имеющего универсальный характер, так и в качестве специального предписания в отношении поведения в отдельных отношениях, надлежит различать несколько ее «профилей»: 1) объективная добросовестность, сущность которой образует позитивное долженствование; 2) субъективная добросовестность, идентифицируемая в случаях нарушения права и необходимости его защиты через законодательный оборот «не знал и не должен был знать». При этом не все специальные случаи употребления в нормативном тексте оборота «не знал и не должен был знать» надлежит рассматривать в качестве субъективной добросовестности. Проведя формально-логический анализ данного понятия, автор констатирует, что в отдельных нормах гражданского законодательства этот оборот имеет конкретное для данной нормы правоустановительное значение и не может использоваться в качестве критерия субъективной добросовестности. Присутствуют в законодательстве также случаи употребления данного оборота, не имеющие отношения к категории добросовестности. Юридическая техника в части использования этого оборота в его разнообразном лексическом написании в законодательном тексте требует самостоятельного теоретического анализа и, как следствие, необходимого совершенствования, так как логика его употребления не всегда является последовательной. Исследуя юридические приемы включения в нормативный текст категорий, имеющих отношение к субъективной добросовестности в наднациональном европейском праве (раздел договорное и вещное право), автор делает вывод о более упорядоченном и ограниченном использовании оборота «не знал и не должен был знать».

---