УДК 347. 440. 5

Отличия азартных игр от иных алеаторных конструкций

Т.И. Султонова

Кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права
Российско-Таджикский (Славянский) университет
734025, Республика Таджикистан, г. Душанбе, ул. М. Турсун-заде, 30
Email: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

В настоящей статье выявляются отличия азартных игр от иных алеаторных договоров. Алеаторная составляющая азартных игр имеет определенные отличия в сравнении с ее присутствием в других алеаторных конструкциях. Разницу эту вызывает различное происхождение и назначение случая в сравниваемых алеаторных правоотношениях. Автор заключает: мотивация вступления в алеаторные правоотношения влияет на природу происхождения в них случайного элемента. В иных алеаторных договорах, в отличие от азартных игр, присутствует не искусственно созданный сторонами интерес, обусловливающий желание заключить договор, но существуют подлинные экономические потребности, нашедшие свое отражение в гражданско-правовых нормах.

Ключевые слова: азартные игры; алеаторные договоры; страхование; пожизненное содержание с иждивением; биржевые сделки; случай

Алеаторный характер присущ всем правовым конструкциям группы алеа и наряду с азартными играми находит свое проявление в страховании, пожизненном содержании с иждивением, биржевых сделках. Между тем алеаторная составляющая азартных игр имеет несколько иной окрас в сравнении с ее присутствием в других алеаторных конструкциях. Разницу эту вызывает различное происхождение случайного в сравниваемых алеаторных правоотношениях в силу наличия разных по своему характеру мотивов участия в таких отношениях.

Случайность отражает присутствие разнообразия в материальном мире [16, c. 149]. В этой категории заключено богатство возможностей, именно поэтому в своих исходных посылках она определяется как отсутствие закономерности, а значит, непредсказуемости соответствующих явлений и процессов [12, c. 83]. Наличие же чувства непредсказуемости в определенных ситуациях дает основания для надежды на чудо, в других – пугает и вынуждает оберегаться от возможного наступления неблагоприятного события.

Другими словами, природная возможность случая оказывать различное воздействие на процессы развития материального мира влияет на восприятие его окружающими и в конечном итоге отражается на его значении в тех или иных общественных отношениях. В частности, применительно к алеаторным правоотношениям назначение случая может быть двояким: в одних алеаторных договорах он призван участвовать в испытаниях человека с судьбой и играть роль арбитра в таком поединке. В других алеаторных конструкциях лицо не испытывает судьбу, а, напротив, слагает с себя бремя возможных неблагоприятных последствий, неся при этом определенные затраты в виде уплаты страховых взносов при страховании, отчуждении имущества другому лицу в рентных отношениях. Случай здесь является тем фактором, который заставляет войти в расходы второго участника подобных отношений, заставляя его производительно использовать полученные взносы или иное имущество с целью создания источника для покрытия этих расходов [1, c. 15].

Такое неодинаковое назначение случая в различных алеаторных правоотношениях обусловлено несходной их мотивационной направленностью. Разные по своему характеру мотивы испытать судьбу и защититься от судьбы невольно отражаются на роли случая, которую он играет в алеаторных договорах, и служат началом для их разграничения. В частности, именно на мотивационный компонент обращал внимание Мазо, дифференцируя алеаторные договоры на «договоры, в которых цель сторон заключается в том, чтобы испытать судьбу, извлечь из нее определенную выгоду, и договоры, в которых, напротив, целью для его сторон или для одной из них является защита от судьбы» [20, c. 1202], в первом случае имея в виду азартные игры, во втором – договор страхования. Равным образом А. Яновский полагал, что мотивом в рисковых сделках бывает или страх действительной опасности, или надежда на действие случая. Первого рода расчет имеет место во всякого рода страховых договорах. Во втором случае речь идет о договорах об игре, пари, лотерее [18, c. 804].

«Случай является синонимом неизвестных факторов, и в значительной мере именно это подразумевает обычный человек под удачей», – рассуждает У.Дж. Рейхман [11, c. 168–169]. Собственно говоря, именно поэтому, по справедливому замечанию Т. Веблена, вера в удачу является необходимой характеристикой азартного игрока, в своей простой форме представляющая «инстинктивное ощущение какой-то загадочной телеологической «склонности», свойственной предметам и ситуациям. Вещи или события наделяются «предрасположением» к определенному исходу, понимается ли этот исход как случайный или как преднамеренно преследуемый. От этого простого анимизма вера в удачу переходит в другую, производную от первой форму или стадию, в более или менее оформившуюся веру в сверхъестественную силу. Эта сила оказывает свое действие через посредство видимых предметов, с которыми она ассоциируется в сознании, хотя и не отождествляется с их материальной сущностью» [3, c. 270]. В связи с этим азартную игру следует отличать от расчетного форвардного контракта и иных сделок на разницу, которые хотя и имеют общую с азартными играми черту – случайное обогащение без затрат и капитала [6, c. 184], однако разнятся с ними по тому основанию, что упование на удачу в них подменяется трезвым подходом, экономически обоснованным расчетом и оценкой реально возможных ожиданий. Участниками сделок на разницу не движет стремление достигнуть положительного для себя результата посредством попытки счастья. Заключение такого рода сделок основано на анализе рынка, где отчетливо понимаются существующие риски и принимаются все необходимые меры для их страхования [10, c. 78]. Обоснованность расчетов оценивается исходя из характера деятельности организации, экспертных оценок, и такие разумные ожидания, базирующиеся на аналитических данных, вряд ли могут быть сравнимы с упованием удачи.

Покупка и продажа в расчете на непредсказуемые шансы роста или падения цен не есть факт того, что в данном виде предпринимательской деятельности нашли возможность «раствориться» азартные игры. «На бирже не играют, не держат никаких пари на разность, а спекулируют, т.е. покупают и продают – покупают, для того, чтобы перепродать, продают, потому, что куплено» [15, c. 179].

Как видим, в правовой науке представлениям о мотивации вступления в алеаторные правоотношения придается большое значение для разграничения азартных игр от иных алеаторных конструкций. Более того, мотивы испытать судьбу и защититься от судьбы, имея под собой различное восприятие случайного, влияют на природу его происхождения в алеаторных правоотношениях.

В азартных играх участники, желая испытать судьбу, искусственным образом вносят в жизнь элемент случайности, по своей воле ставя себя в зависимость от непредсказуемого будущего события. Поэтому выигрыш или проигрыш в игре являются лишь следствием искусственно созданной случайной ситуации. Здесь «стороны создают для себя в деле искусственный интерес, придумывая такие случаи, которые и не имели бы места, без особого согласия, или придавая случайным, иногда совсем незначительным или ничтожным событиям особое, по условию, значение», – писал К.П. Победоносцев, подчеркивая искусственное внесение элемента случайности в игру [8]. В иных алеаторных сделках, напротив, случай подстерегает их участников независимо от того, заключат они сделку или нет [1, c. 15]. Заключение сделки же призвано лишь защитить участника от неблагоприятных имущественных последствий будущего непредсказуемого события. «Как бы ни было поставлено хозяйство, – писал Г.Ф. Шершеневич, – оно всегда находится под страхом угрожающих в будущем тех или иных опасностей, освободиться от которого только и можно с помощью института страхования, направленного на обеспечение страхователя от этих опасностей» [17, c. 314, 322].

Аналогично в договоре пожизненного содержания с иждивением случайное событие, выражающееся в смерти отчуждателя, которая неизвестно когда произойдет, существует независимо от заключения договора. При заключении договора случай (момент смерти отчуждателя) призван лишь определить объем встречных представлений каждой из сторон.

Подобным образом, в расчетном форвардном контракте разница между параметром, зафиксированным в договоре, и параметрами, установленными на торгах, – величина совершенно неизвестная в момент заключения договора и не зависящая от факта его заключения. В результате этой сделки колебание индексов, цен на рынке, выполняющее роль случайного элемента, призвано лишь определить размер доходов (убытков) участников сделки.

Таким образом, мотивация вступления в алеаторные правоотношения влияет на природу происхождения в них случайного элемента: желание испытать судьбу в азартных играх влечет искусственное внесение случайности в игру, стремление защититься от случая само по себе говорит о его независимом от договора существовании.

В свою очередь, исключительное намерение «испытать судьбу» в азартной игре и искусственное внесение в нее случайной компоненты указывают на мнимую, порожденную страстью участников ценность интереса в данного рода алеаторных конструкциях. Здесь воля сторон единственно на то и направлена, что на огульное ожидание наступления непредсказуемого, связанного с выигрышем незначительного события, которому придается преувеличенное значение. Постановка прав и обязанностей в зависимость от случая вызвана исключительно стремлением удовлетворения личной прихоти их участников, стремлением к обогащению без достаточного на то экономического основания и не направлена на оптимизацию распределения хозяйственных (предпринимательских, коммерческих) рисков [1, c. 15].

В сравнении с азартными играми иные алеаторные договоры, напротив, имеют в качестве своего основания интересы действительной ценности. Взять хотя бы сделки «на разницу», которые, в отличие от азартных игр, являются следствием торгового оборота, потому как делают предметом своего приобретения и передачи представляемую товаром ценность [9, c. 58]. Сделки «на разницу» – это «самостоятельный тип договоров и в биржевой и банковской практике, обладающий рядом устойчивых признаков, которые позволяют видеть в них стабильные предпринимательские договору» [5, c. 97], поскольку «покупать и продавать в надежде на неопределенные шансы роста или падения цен считается неотъемлемой частью деловой жизни, т.е. экономической функции общества» [14, c. 64].

Аналогичным образом в договоре страхования у страхователя и страховщика имеется экономическая заинтересованность участвовать в страховых правоотношениях. Такая заинтересованность выражается в категории страхового интереса, выполняющего роль побудительного стимула вступления в договорные отношения, и означающего «всякую для данного лица от известного обстоятельства выгоду или все, что данное лицо может получить от ненаступления или наступления известного события» [19, c. 57].

Для страхователя такой побудительной причиной является потребность восстановить имущественное положение в случае наступления неблагоприятных последствий будущего события, ибо в страховании воплощена идея распределения возможных потерь между определенным числом лиц, благодаря чему потери эти становятся менее чувствительными или вообще нечувствительными для того, у кого они в действительности произошли [2], и физически разрушенное имущество превращается в экономически неразрушаемую капитальную ценность, несмотря на разрушаемость его физических свойств [7, c. 7]. Интерес страхователя в договоре страхования состоит в получении от страховщика денежных средств на устранение неблагоприятных последствий наступления страхового случая в пределах страховой суммы. Применительно к имущественному страхованию страховой интерес состоит в возмещении возможных потерь в имущественной сфере лица (гибель или повреждение имущества, убытки от предпринимательской деятельности), в личном же страховании страховой интерес проявляется в форме получения имущественного обеспечения, связанного с нематериальными благами (жизнью, здоровьем и т.д.).

Интерес страховщика заключается в получаемой им прибыли от страховой деятельности, заключаемой в виде разницы между страховыми взносами и страховым возмещением и образуемой вследствие того, что наступление страховых случаев имеет место не по всем заключенным со страхователями договорам.

Таким образом, субъективное желание участников страховых правоотношений заключить договор страхования обусловлено не огульной надобностью, а подлинными экономическими потребностями, и сходность договора страхования с азартными играми единственно сводится к тому, что оно «основано на тех же законах случайных явлений, на которых основывается и игра (внешним поводом для развития теории вероятности послужили азартные игры), и страхование, и игры пользуются выводами теории вероятности, но применение этих выводов, задачи и цели и, наконец, самая сущность двух названных операций совершенно различны» [4, c. 24].

Что касается договора пожизненного содержания с иждивением, то его заключение также обусловлено наличием фактического взаимного имущественного интереса его сторон. Интерес получателя ренты заключается в получении еще при жизни материальной выгоды от отчуждения своей недвижимости плательщику ренты, принимающему на себя обязанности по обеспечению отчуждателю имущества достойного имущественного содержания при жизни, а иногда и достойного погребения (п. 1 ст. 616 Гражданского кодекса Республики Таджикистан). Для плательщика же ренты побудительная причина заключить договор заключается в желании получить в собственность недвижимое имущество за счет разумных периодических денежных платежей или иного регулярного предоставления без обязанности немедленной оплаты его полной стоимости.

Как видим, здесь реальные предоставления каждой из сторон договора (обеспечение потребностей получателя ренты в жилище, питании, одежде, уход в связи с состоянием его здоровья, оплата ритуальных услуг со стороны плательщика ренты и отчуждение собственного недвижимого имущества в пользу плательщика ренты со стороны получателя ренты) являются не чем иным, как удовлетворением подлинных экономических интересов друг друга.

Таким образом, иные алеаторные конструкции отличаются от азартных игр тем, что в них существует не искусственно созданный сторонами интерес, обуславливающий желание заключить договор, а подлинные экономические потребности, нашедшие свое отражение в гражданско-правовых нормах.

Библиографический список

1. Белов В.А. Игры и пари как институты гражданского права // Законодательство. 1999. №9. С. 13–21.

2. Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Договоры о выполнении работ и оказании услуг. М.: Статут, 2002. Кн. 3 [Электронный ресурс]. Доступ из справ-правовой системы «Гарант».

3. Веблен Т. Теория праздного класса. М.: Прогресс, 1994. 367 с.

4. Воблый К.Г. Основы экономики страхования. М.: АНКИЛ, 1993. 228 с.

5. Гаджиев Г., Иванов В. Квазиалеаторные договоры (проблемы доктрины, судебной защиты и правового регулирования) // Хозяйство и право. 2003. №5. С. 93101.

6. Гольмстен А.Х. Очерки по русскому торговому праву. СПб.: Тип. Д.В. Чичинадзе, 1895. Вып. 1. 218 с.

7. Лион С.Е. Договор страхования по русскому праву. М.: Товарищество «Печатня С.П. Яковлева», 1892. 81 с.

8. Победносцев К.П. Курс гражданского права. СПб.: Синод. тип., 1896 [Электронный ресурс]. Доступ из справ-правовой системы «Гарант».

9. Радлов В. Сделки на разность // Журнал гражд. и уголов. права. 1885. №1.

10. Рахмилович А.В., Сергеева Э.Э. О правовом регулировании расчетных форвардных контрактов // Журнал рос. права. 2001. №2. С. 71–82.

11. Рейхман У.Дж. Применение статистики. М., 1969. 296 с.

12. Сачков Ю.В. Конструктивная роль случая // Вопросы философии. 1988. №5. С. 82–94.

13. Сачков Ю.В. Вероятность, случайность, независимость. URL: http://rusnauka.narod.ru/lib/philos/3467/sachkov.htm (дата обращения: 14.04.2013).

14. Хейзинга Й. Homo Ludens: статьи по истории культуры / пер. Д.В. Сильвестрова; коммент. Д. Э. Харитоновича. М.: Прогресс-Традиция, 1997. 416 с.

15. Цитович П.П. Очерк основных понятий торгового права. Киев: Тип. И.Н. Кушнерева и Ко, 1886. 258 с.

16. Чайковский Ю.В. Разнообразие и случайность // Методы науч. познания и физика. М., 1988. С. 149–168.

17. Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. М.: Статут, 2003. Т. II. 544 с.

18. Яновский А. Рисковые сделки // Энцикл. словарь Брокгауза и Ефрона. СПб., 1899. Т. 26-А. 480 с.

19. Cornfeld. Die Lehre v.d. Interesse. 1865. S. 57.

20. Henri et L. Mazeaud, Jean Mazeaud. Lecons de droit civil. Paris, Tome troisieme.