УДК 347.451:347.447.7

Соотношение противоправности, вины и непреодолимой силы на примере ответственности сельхозпроизводителя

О.А. Кузнецова

Доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского права
Пермский государственный национальный исследовательский университет
614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15
E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Статья посвящена анализу гражданско-правовых категорий противоправности, вины и непреодолимой силы при привлечении к ответственности производителя сельскохозяйственной продукции за неисполнение договора контрактации. Рассматривается противоправность поведения правонарушителя в форме бездействия через его объективный и субъективный признаки. Анализируется вина сельхозпроизводителя с позиций поведенческого подхода. Доказывается вывод о совпадении объективистского понимания вины с понятием бездействия. Проведен анализ практики применения статьи 538 ГК РФ, закрепляющей виновную ответственность сельхозпроизводителя. Раскрывается значение непреодолимой силы как обстоятельства, исключающего противоправность поведения должника. Сделан вывод о необходимость законодательного и доктринального разграничения противоправности, вины и непреодолимой силы как цивилистических категорий.

Ключевые слова: гражданско-правовая ответственность; противоправность; вина; непреодолимая сила; договорное правонарушение; бездействие; презумпция вины; опровержение вины; теории вины; контрактация; ответственность сельхозпроизводителя

Договоры с участием производителей сельскохозяйственной продукции не были обделены вниманием представителями науки советского гражданского права [1, 4, 6, 7, 32, 37]. Однако вопросы их ответственности приобрели особую актуальность после вступления в силу в 1995 г. ГК РФ, поскольку в отличие от большинства субъектов предпринимательской деятельности для сельхозпроизводителей законодатель сохранил принцип ответственности за вину.^

Противоправность поведения является обязательным признаком правонарушения и составляет объективную сторону его состава.

Согласно ГК РФ ответственность наступает за «неисполнение обязательства» либо за «исполнение обязательства ненадлежащим образом» (абз. 1 п. 1 ст. 401 ГК РФ). Как видим, законодатель учел две ситуации: например, если по договору контрактации продукция не была поставлена в полном объеме, то это правонарушение в форме «неисполнение обязательства», а если была поставлена частично, то перед нами вторая форма правонарушения – «исполнение обязательства ненадлежащим образом».

Думается, что и полное «неисполнение обязательства» и «исполнение обязательства ненадлежащим образом», по сути, являются «неисполнением обязательства надлежащим образом». При договорном условии поставки 100 т сельхозпродукции, и не поставка всего объема продукции и поставка половины объема продукции будут представлять собой правонарушения в форме «неисполнения обязательства надлежащим образом».

Теория права различает две формы противоправного поведения: действие и бездействие. При этом обязывающие нормы нарушаются актом противоправного бездействия, а запрещающие – действия. Договорное правомерное поведение закреплено в ГК РФ в обязывающей норме статьи 309 («лицо обязано исполнить обязательство надлежащим образом»). Следовательно, договорное обязательство может быть нарушено только бездействием.

Эту общую конструкцию договорного правонарушения необходимо отличать от исполнения конкретных обязанностей внутри обязательства. Обязанности, вытекающие из обязательства, могут быть активного и пассивного типа. Однако даже если не исполняется пассивная обязанность должника («воздержаться от определенного действия» (ст. 307 ГК РФ)), то в целом он все равно бездействует, так как не исполняет обязательство надлежащим образом. Например, по договору контрактации на сельхозпроизводителя может быть возложена обязанность не использовать определенный вид удобрений. Если он такие удобрения будет использовать, то как конкретный вид поведения это, конечно, активные действия, но в целом – это «неисполнение договорного обязательства надлежащим образом», так как исполнение обязательства надлежащим образом в данном случае предполагает воздержание от применения определенного договором вида удобрений.

При применении договорной гражданско-правовой ответственности для оценки противоправного поведения не будет иметь юридического значения, обязанность какого типа нарушена – активная или пассивная. В целом любое договорное нарушение будет бездействием.

Таким образом, договорное правонарушение – это неисполнение обязательства надлежащим образом, которое выражается в нарушении условий обязательства, требований закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований – правовых обычаев или иных обычно предъявляемых требований. Противоправность поведения должника в договорных обязательствах возможна только в форме бездействия, которое заключается в формуле «неисполнения обязательства надлежащим образом» и охватывает и полное и частичное (по любому критерию (количество, сроки, качество и т.д.) неисполнение обязательства.

Поэтому для гражданского права крайне важен вопрос о сущности юридически значимого бездействия.

В теории права бездействие характеризуется пассивностью – неисполнение предписанного нормами объективного права: «лицо обязано было по закону что-то сделать, но не сделало этого» [8, с. 451].

Бездействие – это пассивное поведение, заключающееся в невыполнении обязанности, которую лицо должно было и могло исполнить.

Бездействие как форма противоправного поведения имеет объективный и субъективный признаки. Первый раскрывается через словосочетание «лицо должно было исполнить обязанность» и означает, что правонарушитель должен был исполнить обязанность, предписанную в объективном источнике права – законе, ином нормативном акте, договоре, обычае или обыкновении. Второй признак бездействия содержится в обороте «лицо могло исполнить обязанность» и предполагает реальную субъективную возможность лица исполнить предписанную обязанность.

Первый признак бездействия носит формальный характер и в целом несложен для установления. Очевидно, что если в договоре контрактации содержится условие о поставке 100 т продукции, то имеется соответствующая предписанная обязанность производителя сельскохозяйственной продукции, при ее нарушении налицо объективный признак бездействия.

При наличие объективного признака бездействие сельхозпроизводителя может быть исключено только доказательством того, что лицо хотя и должно было исполнять обязанность, но не могло ее исполнить.

Субъективный признак противоправного бездействия заключается в том, что правонарушитель мог исполнить обязательство, будучи заботливым и осмотрительным. Отсутствие субъективного признака бездействия характеризуется субъективной непредотвратимость правонарушения (неисполнение обязательства надлежащим образом), т.е. лицо не могло его исполнить, несмотря на проявленную заботливость и осмотрительность.

Однако согласно абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ непринятие должником всех мер для надлежащего исполнения обязательства при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, является не характеристикой юридически значимого бездействия, а понятием вины.

Таким образом, вина в гражданском праве определена через понятие бездействия, а противоправность трактуется только через объективный признак бездействия – неисполнение надлежащим образом обязанности, которую правонарушитель (должник) «должен был исполнить».

Значение категории вины в договорных отношениях с участием предпринимателей невелико. В подавляющем большинстве случаев договорная ответственность предпринимателей строится на началах риска, они отвечают независимо от наличия или отсутствия своей вины в неисполнении обязательства надлежащим образом [2, с. 20–21]. Ответственность же устраняют обстоятельства только непреодолимой силы (п. 3 ст. 401 ГК РФ). Наличие доказательств своей невиновности не имеет юридического значения для привлечения их к ответственности. Поэтому разграничение невиновности (вины) и непреодолимой силы будет иметь для предпринимателей принципиальное значение: если обстоятельства обладают признаками непреодолимой силы, то ответственность исключатся, если же обстоятельства свидетельствуют об отсутствии вины, то ответственность наступает.

Кроме того, в законе или договоре может быть предусмотрена виновная ответственность лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность. Одним из случаев законной виновной ответственности предпринимателя является ответственность производителя сельскохозяйственной продукции (ст. 538 ГК РФ).

Гражданско-правовую ответственность сельхозпроизводителя исключают два самостоятельных основания – непреодолимая сила и невиновность. Причем непреодолимая сила исключает противоправность деяния (объективную сторону состава правонарушения), а невиновность исключает вину (субъективную сторону состава правонарушения). Здесь критерии разграничения невиновности и непреодолимой силы будут иметь несколько иное значение: если производителю сельхозпродукции не удастся доказать наличие обстоятельств непреодолимой силы, то он сможет попытаться доказывать свою невиновность, и тем самым также сможет исключить свою ответственность.

Установление виновной ответственности сельхозпроизводителя легко объяснимо: «Это обусловлено особенностями сельскохозяйственного производства: большая часть посевных площадей в России находится в зоне рискованного земледелия, – всегда вероятны резкие колебания температуры, влияющие на созревание урожая, паводки. Кроме того, болезни растений и животных характеризуются, как правило, массовым поражением и тех и других. Поэтому законодатель предусмотрел возможность применения к производителю сельхозпродукции правила о виновной ответственности за неисполнение либо ненадлежащее исполнение обязательства по договору контрактации» [31, с. 210]. В связи с этим справедливо обращается внимание и на то, что производитель сельхозпродукции является слабой стороной в этом правоотношении [9, с. 163].

Однако судебная практика рассмотрения споров, вытекающих из договоров контрактации, показывает, что сельхозпроизводителям с трудом удается доказать свою невиновность ссылками на сложные погодные условия (хотя именно эти ситуации по мнению и законодателя и ученых-юристов должна охватывать невиновность, установленная в ст. 538 ГК РФ). Безусловно, нельзя «все неудачи в сельском хозяйстве списывать на погодные катаклизмы» [10, с. 71]. Очевидно, что сельхозпроизводитель, являясь профессиональным участником экономических отношений, может предотвращать наступление негативных последствий наступления «сложной» погоды. Кроме того, важно учитывать, что «если производитель изначально заключил договор на нереальное количество сельхозпродукции, то и плохие погодные условия не избавят его от ответственности» [33, с. 84].

Но прежде всего обратим внимание на порядок определения элементов гражданского правонарушения, в том числе сельхозпроизводителя. Подчеркнем, что сначала следует устанавливать факт противоправного поведения (правонарушения). Если выяснится, что должник исполнил свою обязанность надлежащим образом, то дальнейшее установление, как наличия обстоятельств непреодолимой силы, так и доказательств невиновности не будет иметь юридического значения, что нередко не учитывается судами.

Так, например, по договору контрактации сельхозпроизводитель (продавец) обязался поставить 55 т зерна подсолнечника. Впоследствии покупатель заявил иск о допоставке продукции. Судом было установлено, что продавцом было поставлено более 58 т, а претензий по качеству принятого подсолнечника покупатель не заявлял. Однако далее суд, со ссылкой на ст. 538 ГК РФ, делает вывод об отсутствии вины продавца «с учетом того, что фактически продавцом поставлено было подсолнечника по договору в количестве 58,820 т» [14].

Очевидно, что в указанном примере суд установил отсутствие вообще правонарушения, т.е. нарушения общей обязывающей нормы - ст. 309 ГК РФ, поэтому обращение суда к ст. 538 ГК РФ представляется абсолютно излишним.

Если же факт правонарушения сельхозпроизводителя правоприменителем установлен, (он действительно не исполнил обязательство надлежащим образом), то только после этого можно выявлять основания, исключающие его ответственность (непреодолимая сила и невиновность).

В отдельных случаях сложные погодные условия, препятствующие надлежащему исполнению обязательства сельхозпроизводителя, участники спора и суды прямо относят к обстоятельствам непреодолимой силы и на этом основании исключают его ответственность. Приведем выдержки из нескольких судебных актов, иллюстрирующие данный вывод: «суд пришел к обоснованному выводу о доказанности ответчиком невозможности надлежащего исполнения обязательства по поставке 1 842,5 тонн семян вследствие непреодолимой силы – засухи» [15]. По другому делу суд указал: «Ответчик признал факт недопоставки товара, однако возражал против требований о взыскании убытков и штрафных санкций. В обоснование своих доводов сослался на наличие обстоятельств непреодолимой силы (неблагоприятные погодные условия) и представил соответствующие документы» [22].

Однако если засуха, град, ливневые дожди и другие сложные климатические условия относятся к обстоятельствам непреодолимой силы, то, что будет свидетельствовать о невиновности сельхозпроизводителя?

Интересно отметить, что суды сложные погодные условия относят и к обстоятельствам, исключающим вину: «Соответствуют статье 538 Гражданского кодекса Российской Федерации выводы судебных инстанций об отсутствии вины ответчика в неисполнении обязательства по договору контрактации. Наличие неблагоприятных погодных условий, явившихся причиной недобора урожая, подтверждается справками гидрометстанции … и управления сельского хозяйства районной администрации» [26].

Возникает закономерный вопрос: если одно и то же климатическое явление одновременно является и непреодолимой силой и казусом, то в чем разница между последними? При этом на сложности с соотношением невиновности и непреодолимой силы при привлечении к ответственности сельхозпроизводителей обращалось внимание еще в советской гражданско-правовой науке [35, с. 18].

Непрозрачность отличительных критериев непреодолимой силы и невиновности заставляет суды обосновывать исключение ответственности сельхозпроизводителя по обоим основаниям сразу: «…судом не проверены доводы ответчика о том, что обязательство по передаче истцу 20 тонн подсолнечника не исполнено не по его вине, а в связи с непредвиденными обстоятельствами, вследствие непреодолимой силы (гибель урожая от выпадения града)» [18]. В другом деле суд кассационной инстанции, установив, что прошел ливневый дождь с градом и шквалистым ветром, в результате чего были уничтожены посевы подсолнечника, указывает нижестоящему суду на необходимость проверки доводов ответчика «о том, что обязательство по передаче истцу подсолнечника не исполнено не по его вине, а в связи с форс-мажорными обстоятельствами (плохие погодные условия)» [21]. К сожалению, непреодолимая сила трактуется как признак невиновности и в специальной литературе: «Статьей 538 ГК РФ предусмотрено, что производитель сельскохозяйственной продукции, не исполнивший обязательство либо ненадлежащим образом исполнивший обязательство, несет ответственность при наличии его вины. т.е. при наличии форс-мажорных обстоятельств сельхозпроизводитель не будет нести ответственность за непоставку урожая, если докажет, что поставка оказалась невозможной вследствие этого (п. 3 ст. 401 ГК РФ)» [5, с. 46].

Другими словами, если неисполнение обязательства вызвано непреодолимой силой, то это свидетельствует и о невиновности должника, «т.к. в случае ответственности за вину совершенно безразлично, наступил вредоносный результат в силу простого случая или действия непреодолимой силы. И при том, и при другом условии, раз вины ответственного лица нет, оно освобождается от ответственности» [36, с. 82]. Безусловно, там, где есть непреодолимая сила, там нет вины, но в таких рассуждениях, во-первых, есть ошибка в последовательности установления элементов правонарушения: если есть непреодолимая сила, то вопрос о вине (невиновности) не должен анализироваться; во-вторых, при таком подходе невиновность практически растворяется в непреодолимой силе, вместе с тем – это два самостоятельных основания исключения ответственности для сельхозпроизводителя: при отсутствии обстоятельств непреодолимой силы он может доказывать свою невиновность.

Анализ арбитражной практики применения ст. 538 ГК РФ показывает, что суды готовы сделать вывод о невиновности сельхозпроизводителя в следующих случаях.

Во-первых, при доказательстве принятия сельхозпроизводителем всех мер для исполнения обязательства надлежащим образом: «В силу статьи 538 Гражданского кодекса Российской Федерации производитель сельскохозяйственной продукции, не исполнивший обязательство, несет ответственность при наличии его вины. В соответствии со статьей 401 Кодекса лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства. Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство. Ответчик не сообщил о каких-либо мерах по сохранению посевов, а также о том какие обычно меры должны применяться по данной сельскохозяйственной культуре в условиях повышенной влажности почвы» [20].

В другом деле суд установил «непринятие обществом разумных и необходимых мер для исполнения обязательства по поставке, поскольку ответчик засеял подсолнечником площадь, размер которой не позволял собрать необходимое для исполнения договора количество подсолнечника даже при максимальной за предыдущие годы урожайности. При таких обстоятельствах основания для освобождения общества от ответственности на основании статьи 538 Гражданского кодекса Российской Федерации у судов не имелось» [27].

В отдельных случаях суды прямо указывают: «Истец должен документально подтвердить, что им были предприняты все меры для надлежащего исполнения обязательства при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота» [28].

Во-вторых, при доказательстве вины третьих лиц, в том числе контрагента. Так, сельхозпроизводитель обосновывал свою невиновность в нарушении обязательства по поставке тыквы тем, что получил от другой стороны договора некачественные семена [13].

В-третьих, при наличии доказательств неблагоприятных погодных условий. «В обоснование отсутствия вины ответчик представил письмо …центра по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды о том, что 09–10.06.2002 …наблюдались ливневые дожди, гроза, град, 13, 14, 27, 28, 29 июня, 3– 4 июля 2001 г. – ливневые дожди с грозами, о возможности выпадения в указанные дни града по сложившейся синоптической ситуации. Из акта о гибели посадок сельскохозяйственных культур ответчика …следует, что в связи с подмочкой, вызванной весенними паводковыми водами, погибли посадки томатов сорта … – 5 га, 5 га томатов данного сорта погибли от градобоя» [12].

Аналогичный подход мы находим в другом деле. Суд кассационной инстанции, отправляя дело на новое рассмотрение, указал: «….имеется акт … о том, что за период с 7 по 17 июня 2001 г. в результате ливневых дождей и шквалистого ветра на земельных участках ответчика произошло затопление и полегание сельхозкультур, в том числе и сахарной свеклы, что привело к их гибели. Данный документ судом не рассмотрен и оценки ему не дано» [23]. Приведем еще пример: «невыполнение ответчиком договорных обязательств было вызвано неблагоприятными погодными условиями (наводнением и стойкой засухой)» [17].

Иногда суды прямо указывают на стихийное явление как на обстоятельство, исключающее вину: «Как установлено арбитражным судом, неисполнение обязательств по поставке товара явилось следствием стихийных природных явлений, что подтверждается имеющимися в деле доказательствами, и в силу ст. 538 Гражданского кодекса Российской Федерации является обстоятельством, исключающим ответственность производителя сельскохозяйственной продукции за неисполнение обязательства по поставке» [30].

И наоборот, отсутствие доказательств наличия стихийных явлений судами прямо приравнивается к наличию вины: «Согласно статье 538 ГК РФ производитель сельскохозяйственной продукции, не исполнивший обязательство либо ненадлежащим образом исполнивший обязательство, несет ответственность при наличии его вины. Арбитражным судом правомерно установлено, неисполнение обязательств по поставке товара не явилось следствием стихийных природных явлений, что подтверждается имеющимися в деле доказательствами. Предпринимателем не заявлялось, и не представлено доказательств того, что он не исполнил свои обязательства по договорам в связи с засухой или в результате других стихийных бедствий» [11].

В-четвертых, при выяснении наличия «реальной возможности» у сельхозпроизводителя исполнить свои обязательства перед покупателем [16]. Суды рекомендуют сельхозпроизводителям доказывать последствия стихийного бедствия, повлекшие «невозможность исполнить обязательства по договорам» [25]. По другому спору суд также обращает внимание на то, мог ли производитель исполнить обязательство: «В деле имеются документы, свидетельствующие о том, что в результате неблагоприятных климатических условий урожай подсолнечника погиб на 43% посевных площадей. Судом указанные обстоятельства не учтены и не выяснено, в какой части при таких обстоятельствах ответчиком обязательство могло быть исполнено» [19].

В-пятых, при простом доказательстве гибели посевов: «На отсутствие вины по причине гибели посевов ответчик ссылался в отзыве на иск. Текст отзыва содержит указание на наличие приложения в виде распоряжений администрации района и актов о гибели посевов к нему. Суд, неправильно применив нормы материального права, данный довод ответчика не проверил, оценки ему не дал. Между тем с учетом статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации указанное обстоятельство имеет существенное значение для решения вопроса о взыскании неустойки» [24].

В-шестых, при доказательстве наличия обстоятельств непреодолимой силы. Анализируя вопрос невиновности (вины) сельхозпроизводителя, суд отметил: «… общество …не представило в материалы дела объективных доказательств наличия в 2011 году обстоятельств непреодолимой силы, приведших к невозможности поставки … корнеплодов сахарной свеклы» [29].

Таким образом, складывается ситуация, при которой под отсутствием вины понимается множество различных, абсолютно не совпадающих друг с другом, ситуаций: принятие всех мер для исполнения обязательства; наличие вины контрагента, наличие неблагоприятных погодных условий, отсутствие реальной возможности исполнить обязательство, наличие факта гибели посевов, наличие обстоятельств непреодолимой силы.

Здесь важно отметить, что в таком контексте «отсутствие вины» понимается в обыденном, а не специальном юридическом смысле. Безусловно, если вред причинен в результате непреодолимой силы и другими непреодолимыми обстоятельствами, а также поведением (виной) третьих лиц, включая контрагента, если отсутствует причинно-следственная связь между поведением и вредом, то и вина у привлекаемого к ответственности лица отсутствует.

Однако в специальном юридическом смысле для определения отсутствия вины важно учитывать последовательность установления элементов гражданского правонарушения и содержание презумпции вины. Презумпция вины конструируется следующим образом: «Если совершено правонарушение (гипотеза), то правонарушитель предполагается виновным (диспозиция), пока не доказано обратное (противоположное диспозиции)». В презумпции всегда опровергается диспозиция, а не гипотеза. При доказательстве наличия обстоятельств непреодолимой силы и иных непредотвратимых обстоятельств, вины контрагента, отсутствии причинно-следственной связи, необходимо констатировать, что отсутствует не вина должника, а совершенное им правонарушение. Ведь если неисполнение обязательства надлежащим образом произошло вследствие поведения кредитора (поставка им некачественных семян), то сельхозпроизводитель является не правонарушителем, а не невиновным лицом в строго юридическом смысле.

Вина должна опровергаться только после установления факта противоправного поведения ответчика. В других случаях достаточно выяснения того, что правонарушение совершено не им (а контрагентом, например), либо того, что отсутствует противоправность в его поведении (например, при непреодолимой силе). Но при этом применение презумпции вины невозможно, так как отсутствуют необходимые условия, указанные в гипотезе, а именно правонарушение со стороны ответчика.

Этот вывод имеет большое значение для субъектов гражданских отношений, отвечающих без вины. Ведь если допустить, что указанные обстоятельства исключают вину, то при их наличии, лица, отвечающие на началах риска, вынуждены будут нести ответственность, поскольку вина в состав их правонарушений вообще не входит. Поэтому важно подчеркнуть, что непреодолимая сила, некоторые иные непредотвратимые обстоятельства, противоправное поведение кредитора указывают на отсутствие противоправности поведения должника, а не его вины.

Отсутствие вины – это невиновность должника в совершенном им правонарушении. При этом следует отметить, что мнение о том, что в ст. 538 ГК РФ содержится «презумпция отсутствия вины» [3, с. 27] сельхозпроизводителя, ошибочно, поскольку в этой статье устанавливается только принцип виновной ответственности, а презюмирование происходит по общему правилу статьи 401 ГК РФ, согласно которой отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство.

Презумпция вины сельхозпроизводителя имеет следующее содержание: «Если сельхозпроизводителем совершено договорное правонарушение, то он предполагается виновным, пока не будет доказана его невиновность». С учетом легального определения невиновности (ст. 401 ГК РФ), должно быть доказано, что при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, он принял все меры для надлежащего исполнения обязательства.

Однако принятие или непринятие мер для предотвращения правонарушения является не характеристикой вины и невиновности, а процессом, приводящим к неисполнению обязательства (к бездействию).

«Непринятие мер по исполнению обязательства» и «неисполнение обязательства» соотносятся как процесс и результат: именно непринятие мер по исполнению приводит к неисполнению. При этом данные категории связаны диалектически и поэтому одна из них не может относиться к субъективной стороне правонарушения – вине, а другая – к объективной его стороне – противоправности. В результате вина растворяется в противоправном поведении и не имеет в гражданском праве самостоятельного значения.

Объективистское определение невиновности также обладает известной незавершенностью. Допустим, должник докажет, что он был осмотрительным и заботливым и предпринял все меры для исполнения обязательства. Однако при этом обязательство все равно не было исполнено. Почему принятие им таких мер влечет исключение ответственности? Потому что между принятием мер и неисполнением обязательства есть связующее звено, которое выпало как из законодательства, так и из практики: должник предпринял все меры, но все равно не смог исполнить обязательство надлежащим образом. т.е. между принятием мер для исполнения обязательства и его неисполнением логически находится реальная возможность (невозможность) должника исполнить обязательство, которая является характеристикой субъективного признака противоправного поведения в форме бездействия.

Допустим, сельхозпроизводитель, пытаясь доказать свою невиновность и опираясь на легальное поведенческое определение вины, приводит доказательства принятия многообразных разумных мер для исполнения обязательства. Разве этого будет достаточно правоприменителю для вывода о невиновности? Думается, что нет. Суду важно будет установить, почему же при этом обязательство так и не было исполнено, т.е. ему необходимо ответить на вопрос: почему же производитель, несмотря на все предпринятые меры, так и не смог исполнить обязательство? А это уже другой вопрос, отличный от вопроса о том, какие меры были приняты для исполнения обязательства. Отсюда возникают сложности и в судебной практике: одни суды, устанавливая невиновность сельхозпроизводителя, просят его доказать, какие он предпринял меры для исполнения обязательства, другие – требуют доказательства наличия стихийных бедствий. Хотя, на наш взгляд, эти два обстоятельства могут существовать только в единстве: должник предпринял меры для исполнения обязательства, но не смог его исполнить по причине стихийного природного явления (неблагоприятных погодных условий). Такой подход будет в большей степени соответствовать задачам статьи 538 ГК РФ – оградить сельхозпроизводителя от ответственности в случае влияния на его деятельность внешних факторов (неблагоприятных погодных условий).

Поэтому неслучайно суды, анализируя вину сельхозпроизводителя, пытаются установить, имелась ли у сельхозпроизводителя реальная возможность исполнить обязательство надлежащим образом, т.е. мог ли он это сделать, были ли предотвратимы для него обстоятельства, вызвавшие неисполнение обязательства.

Подчеркнем, что при доказательстве наличия обстоятельств непреодолимой силы исключается противоправность и вопрос о вине (невиновности) сельхозпроизводителя не подлежит выяснению.

На наш взгляд, de lega ferenda необходимо в законодательстве и в цивилистической науке четко разграничить гражданско-правовые категории противоправности, вины, непреодолимой силы. Неприменение мер для исполнения обязательства является поведенческим процессом, результат которого – неисполнение обязательства надлежащим образом, и процесс и результат должны относиться к противоправному поведению. Гражданско-правовое договорное правонарушение заключается в бездействии, а именно в непринятии необходимых для исполнения обязательства мер, приведшее к неисполнению обязательства, которое должник должен был и мог исполнить. Обстоятельства непреодолимой силы исключают противоправное поведение лица. Если обстоятельства непреодолимой силы отсутствуют, то лицо может доказывать, что оно либо не должно было исполнять обязательство, либо не смогло исполнить даже с учетом той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота. Реальная возможность исполнения обязательства по общему правилу не должна учитываться для лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность. Таким образом, поведенческая концепция вины из гражданского права будет исключена. Вопрос о необходимость психологического определения вины в договорных правонарушениях, безусловно, нуждается в отдельном исследовании. Но в качестве тезиса можно предположить, что субъективное внутреннее отношение лица к своему противоправному поведению практической ценности в договорном праве не имеет.

Библиографический список

1. Баронов А.С. Совершенствование договорных отношений в системе заготовок. М.: ЦНИИТЭИ, 1977. 43 с.

2. Витрянский В.В. Особенности ответственности за нарушение «предпринимательского» договора // Журнал рос. права. 2008. №1. С. 20–26.

3. Грось Л. О некоторых вопросах доказывания в уголовном судопроизводстве с позиций преподавателя гражданского процессуального права // Мировой судья. 2009. №5. С. 25–27.

4. Кириллов И.А. Контрактация и ее значение в крестьянском хозяйстве. М.; Л.: Госиздат, 1929. 254 с.

5. Козловская Л. Договор есть, а урожая нет // Новая бухгалтерия. 2010. №9. С. 40–48.

6. Лурье С.М. Правовое регулирование контрактации сельскохозяйственной продукции в СССР. Кишинев: Картя молдовеняске, 1972. 159 с.

7. Лурье С.М., Козырь М.И. Договорные отношения сельскохозяйственных предприятий в СССР. Теория и практика. М.: наука, 1974. 321с.

8. Матузов Н.И., Малько А.В. Теория государства и права: учебник М.: Юрист, 2009. 512 с.

9. Носова З.И. Договоры о закупках сельскохозяйственной продукции. М.: Статут, 2004. 219 с.

10. Орлова Л.В. О засухе // Достижения науки и техники АПК. 2009. №12. С. 71–72.

11. Постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 03.05.2011 г. по делу №А08-4026/2010 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

12. Постановление ФАС Поволжского округа от 03.10.2002 г. №А06-994-22/02 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

13. Постановление ФАС Поволжского округа от 27.01.2005 г. №А12-8090/04-С48 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

14. Постановление ФАС Поволжского округа от 31.01.2006 г. по делу №А12-9878/05-С37 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

15. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 02.07.2008 г. №Ф08-3577/2008 по делу №А53-21286/2007-С3-3 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

16. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 03.02.2004 г. №Ф08-140/2004 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

17. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 04.03.2002 г. №Ф08-503/2002 по делу №А01-1437/2001-1 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

18. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 04.11.1998 г. №Ф08-1846/98-2 по делу №А32-1032/98-3/25-16/24 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

19. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 04.12.2002 г. №Ф08-3553/2002 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

20. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 08.04.2009 г. по делу №А63-11587/08-С2-26 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

21. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 17.07.2002 г. №Ф08-2604/2002 по делу №А53-1899/2002-С3/35 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

22. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 19.05.2004 г. №Ф08-2031/2004 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

23. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 19.06.2002 г. №Ф08-2105/021 по делу №А01-1652/01 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

24. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 22.09.2003 г. №Ф08-3584/2003 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

25. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 24.04.2001 г. №Ф08-1093/2001 по делу №А01-1347-2000-1 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

26. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 28.04.2003 г. №Ф08-1316/2003 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

27. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 28.10.2008 г. №ф08-6239/2008 по делу №А32-3039/2008-32/70 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

28. Постановление ФАС Уральского округа от 21.06.2011 г. №Ф09-3540/11 по делу №А07-20112/2010 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

29. Постановление ФАС Уральского округа от 22.06.2012 г. №Ф09-4877/12 по делу №А07-21227/2011 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

30. Постановление ФАС Центрального округа от 23.07.2007 г. по делу №А62-445/2007 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

31. Постатейный комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй: в 3 т. / под ред. П.В. Крашенинникова. М.: Статут, 2011. Т. 1. 533 с.

32. Сафиуллин Д.Н. Правовое регулирование хозяйственных связей по сбыту продукции сельскохозяйственных предприятий. Свердловск: СЮИ, 1982. 67 с.

33. Скяева С.Р. Особенности правового регулирования отношений контрактации и проблемы разграничения договора поставки и договора контрактации // Вестник Майкопского государственного технологического университета. 2012. №3. С. 83–86.

34. Скяева С.Р. Проблемы договора контрактации и специфика его использования // Общество и право. 2012. №5. С. 111–114.

35. Тиллаева Т.А. Основные условия договора контрактации и проблемы ответственности за их нарушение: автореф. дис. …канд. юрид. наук. Ташкент, 1990. 20 с.

36. Яичков К.И. Рецензия на книгу Б.С. Антимонова «Гражданская ответственность за вред, причиненный источником повышенной опасности» // Соц. законность. 1953. №5. С. 78–83.

37. Яковлев В.Ф. Договор контрактации в советском гражданском праве: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Свердловск, 1963. 24 с.