УДК 341. 241.5

ПОНЯТИЕ «ГАРАНТИИ» В ПРАВЕ: ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ В НАУЧНОЙ ТРАКТОВКЕ

А.М. Ибрагимов

Кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры международного права
Дагестанский государственный университет
367000, г. Махачкала, ул. Коркмасова, 8
E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Рассматриваются общность понятия «гарантии» для всего права в целом, характер этого понятия с точки зрения научного понимания, его распространенность в сферах деятельности человека (политика, дипломатия, а также обыденное употребление). Отмечается, что такая многозначность термина неизбежно сказывается на многоликости его существования в юридической науке, которая далеко не всегда оперирует этим понятием в строго юридическом его значении. В статье затрагиваются и некоторые другие вопросы, касающиеся осуществления гарантий в отраслях внутреннего права, а также использования в праве общих и специальных международных гарантий в сравнительном ключе.

Ключевые слова: понятие; гарантии; право; общее; особенное

Для решения задачи, поставленной в статье, понятием «гарантии» мы охватили: его общность для всего права в целом, особенности, касающиеся неоднозначного понимания гарантий в науке вкупе с анализом некоторых исследовательских позиций и суждений об этом понятии. Помимо этого, нами рассмотрены вопросы связанные с осуществлением обеспечительных функций отраслевых гарантий во внутреннем праве государств, а также общих и специальных международно-правовых гарантий в сравнительном ключе. 

В юридической науке нет, пожалуй, другой такой категории, которая бы так часто употреблялась и вместе с тем имела бы настолько широкую семантическую форму, что в нее вкладывается самое различное содержание. Категория эта – гарантии. В одних случаях можно говорить о гарантиях законности, в других – о законности как гарантии, о гарантиях правопорядка и о правопорядке как гарантии, в третьих – о гарантиях прав и свобод граждан и о правах личности как гарантии ее свободы, о гарантиях деятельности и о деятельности как гарантии, ответственности и об ответственности как гарантии [1, с. 8]. Понятие гарантии» распространено в сферах деятельности человека широко (политика, дипломатия, а также обыденное, непрофессиональное употребление). Такая многозначность термина неизбежно сказывается на многоликости его существования в юридической науке, которая далеко не всегда оперирует этим понятием в строго юридическом его значении. Это также общеизвестно, как верно и то, что не возможно обеспечить эффективность юридических норм, не учитывая закономерностей тех социальных сфер и процессов, в пределах которых эти нормы действуют [4, с. 419].

Нельзя, в частности, не учитывать те или иные политические аспекты для того, чтобы гарантировать обеспечение правовых норм. Юридическая наука «имеет политическое значение именно как наука юридическая, иначе она теряет всякое значение для политики» [3, с. 52]. Немецкий ученый И. Вагнер, характеризуя роль юридической науки в политике законотворчества, писал: «Хотя формирование права ни в коем случае не является ведомственной задачей юристов, на долю правовой науки приходится особая ответственность, поскольку она исследует “внутренние”, специфические закономерности государства и права...» [2, с. 1585].

Затронем не менее ответственную и важную для понимания категории гарантий проблему реализации государственно-правовых (конституционных) норм (в данной статье под термином «государственно-правовые нормы» имеется в виду широкое, не совпадающее с термином «конституционные нормы», и поглощающее его понятие). Применительно к этой проблеме гарантии выступают как юридические категории, и изучение их осуществляется «в русле юридической науки», но с учетом сложившейся социальной, политической и иной конъюнктуры. Из этого следует, что все социальные условия, факторы, явления, включенные в процесс осуществления норм, влияющие на него, создающие его социальный фон или среду, рассматриваются на предмет их гарантирующей силы через юридическую призму, через их юридический «эквивалент», через те вырабатываемые юридической наукой критерии, которые позволяют отграничить общие предпосылки реальности, гарантированности правовых норм от собственно гарантий их реализации [1, с. 9]. Задача юридической науки, между тем, состоит в том, чтобы придать общесоциальному пониманию гарантий качество юридической определенности.

Подчеркнем, чтобы не называть гарантиями реализации права «все и вся», юридическая наука призвана изучать гарантирующие возможности самой юридической формы, организационно-правовую «эквивалентность» всех видов деятельности, направленных в итоге на активизацию, совершенствование правореализующего процесса. Однако это не означает недооценки общесоциальных «гарантий», определяющих жизнеспособность самой юридической формы. Необходимо особо подчеркнуть значение юридической формы, которое и позволяет называть ее собственно гарантированием.

Употребляемый в юридической литературе время от времени термин «государственно-правовое гарантирование» имеет несколько смысловых значений, выступая по отношению к отдельным гарантиям как цель, как процесс, как результат. В первом и последнем случае представляется удачным термин «гарантированность» как исходный и конечный пункт процесса гарантирования, всей деятельности по гарантированию, которая отталкивается от определенного объективно заданного уровня гарантированности, от уже имеющихся результатов по гарантированию, дабы достичь реализации каждой нормы в конкретном случае, т.е. цели фактически высокого уровня гарантированности (в том числе созданием новых юридических гарантий) [1, с. 15]. Таким образом, достигнутая цель становится результатом, «субъективная» деятельность по гарантированию включена в «объективный» уровень гарантированности, будучи определена самим этим уровнем, а с другой стороны, непосредственно на него влияя. От «напряженности» субъективного фактора гарантирования зависит степень расхождения между гарантированностью как целью и гарантированностью как результатом.

Термин «государственно-правовое гарантирование» может пониматься как гарантирование, объект которого — государственно-правовые нормы и институты, вообще государственно-правовая сфера. Проблема гарантий реализации государственно-правовых норм заключает в себе как общие для всего права черты, так и отраслевую специфику. Поэтому решение данной проблемы предполагает, с одной стороны, исследование общих для всего права гарантий реализации правовых норм, а с другой ? выявление на фоне общих гарантий специфики именно государственно-правового гарантирования, специальных гарантий именно государственно-правовых норм и каждой конкретной их разновидности.

Термины «общие» и «специальные» гарантии в международном праве имеют известные сходные с государственно-правовым гарантированием черты, но с поправкой на международно-правовую специфику. Для начала заметим, что общие международные гарантии – распространенное в праве явление. Они содержатся во всех практически международных договорах и понимаются нами как единые для всех их участников факторы реализации договорных правовых норм, обеспечиваемые ими самостоятельно, как-то: приверженность к соблюдению определенного в договоре положения вещей, к определенным его принципам, ратификация договора и разработка обеспечительных государственно-правовых норм по отраслевому принципу. Поскольку к собственно гарантиям международно-правовых норм мы относим специальные гарантии (юридические, организационные, материальные), образующие в своем единстве организационно-правовой механизм гарантирования, постольку эти гарантии являются конкретными (специальными) юридическими гарантиями реализации международно-правовых норм, облеченными в договорную форму (Лондонско-Цюрихские соглашения о гарантиях для Кипра 1960 г.; договорные гарантии США для обеспечения безопасности Ливана 1982 г.; советско-американская Декларация о гарантиях независимости и безопасности Афганистана 1988 г.; воплотившийся в договор о гарантиях безопасности Южной Осетии 2008 г. план «Медведев-Саркози» и др.). Вместе с тем для характеристики общности государственно-правовых и международных гарантий важна еще одна грань, затрагивающая нормативные и организационные гарантии. Так, нельзя отрицать огромного значения организационных гарантий, ибо появление нормативных гарантий, направленных на изменение сложившейся практики, не влечет за собой желаемых результатов автоматически, кроме случаев, не требующих практических мер для их достижения. Для того чтобы нормативно заданный уровень гарантирования стал «всеобщим явлением, повседневной системой работы, укоренившейся в качестве незыблемой традиции», необходимы большие организационные усилия. Нормативно закрепленные гарантии достигают своей цели лишь в случае создания стабильного организационного режима гарантирования. На наш взгляд, нормативные и организационные гарантии образуют неразрывное единство, что и есть собственно правовое гарантирование, присущее по большей части общим и отчасти специальным международно-правовым гарантиям. Неразрывное единство нормативных и организационных гарантий более всего может быть свойственно, как мы отметили, институту общих международно-правовых гарантий.

Ведь их осуществление, как и реализация государственно-правовых гарантий, обеспечивается как и «своими» средствами, так и средствами отраслей внутригосударственного права. Для иллюстрации этого важного обстоятельства обратимся к области трудового права Российской Федерации. Как известно, международное трудовое право регулирует общие международно-правовые гарантии «своими» средствами ? закрепляет в конвенциях и рекомендациях Международной Организации Труда (МОТ) норм, гарантирующих человеку право на труд, на защиту от безработицы, на материальную его поддержку при потере работы и безработице. В отрасли трудового права РФ эти общие международные гарантии воспроизведены для целей их полновесного дальнейшего организационного обеспечения и доведения до адресата. Они здесь достаточно внушительно подкреплены гарантийными средствами в сфере занятости населения. В частности, гарантии реализации права граждан на труд и защиту от безработицы касаются свободы выбора рода деятельности, профессии, вида и характера труда; права на труд в условиях, отвечающих требованиям безопасности и гигиены; бесплатного содействия в подборе подходящей работы и трудоустройстве при посредничестве органов службы занятости и многих других гарантий, направленных на оказание содействия в трудоустройстве. Гарантии реализации права на материальную поддержку граждан при потере работы и безработице включают: выплату пособия по безработице, в том числе и в период временной нетрудоспособности; выплату стипендии в период профессионального обучения по направлению органов службы занятости, сохранение пособия по безработице в период участия в общественных работах, возможность не учитывать в качестве перерыва определенные промежутки времени, указанные в Законе о занятости населения в Российской Федерации от 19 апреля 1991 г. [5, с. 77?80] и т.д. К слову сказать, эволюция организационных гарантий в сфере занятости населения продолжается и должна продвигаться дальше как за счет возвращения к ранее известным видам трудоустройства (студенческие отряды, организованный набор рабочей силы), так и посредством появления дополнительных видов трудоустройства на основе новых форм занятости (дистанционную занятость, самозанятость). Представляется, что идее неразрывного единства нормативных и организационных гарантий в сфере занятости населения в РФ будет способствовать создание новых рабочих мест, увеличение размеров уже гарантированных выплат, расширение круга лиц, которым предоставляются выплаты, установление новых видов выплат (например, для организации собственного дела).

Между тем, специальные международно-правовые гарантии самодостаточны. Они бывают детально разработаны, поэтому их установления определенны, исчерпывающи, базируются на высоком авторитете гаранта и применяются, за небольшими исключениями, без обращения к внутригосударственным организационно-правовым средствам.

Таким образом, гарантии в праве ? весьма широкое понятие, они распространены во многих сферах деятельности индивида, это сказывается на многоликости существования этого юридического средства. Гарантии представлены как в национальном праве (государственное право, трудовое право и другие отрасли), так и в международном праве. Будучи, в частности, гарантиями общего характера, международные гарантии обеспечиваются участниками международного договора самостоятельно, т.е. без участия третьего государства (гаранта), для чего ими осуществляются разнообразные внутригосударственные организационно-правовые меры. Следовательно, общие международные гарантии по своей сути нормативны, так как устанавливают права, свободы и обязательства участников того или иного договора. Чтобы добиться их реализации, субъекты договора и осуществляют эти самые организационные меры (гарантии). Вместе взятые, нормативные и организационные гарантии образуют неразрывное единство. Из этого следует, что общие международно-правовые гарантии воплощают единство нормативных и организационных мер, они обеспечиваются как сами по себе (если содержащий их договор является самоисполнимым актом), так и с помощью средств отраслей внутригосударственного права. Ситуация со специальными международно-правовыми гарантиями другая. Такие особые международные гарантии в своем движении к конечной цели практически мало зависимы от помощи, предоставляемой национальным правом участников договора об их предоставлении, и обеспечиваются в автономном режиме.

Библиографический список

1. Боброва Н.А. Гарантии реализации государственно-правовых норм. Воронеж: Изд-во Воронеж. ун-та, 1984. 162 с.

2. Вагнер И. К некоторым общетеоретическим вопросам социалистического правоосуществления. Staat und Recht, 1975.

3. Недбайло П.Е. Введение в общую теорию государства и права. Киев, 1971. 260 с.

4. Рабинович П.М. О понятии права в советской юридической науке. Правоведение. 1977. №4.

5. Серегина Л.В. Социальные гарантии в сфере занятости населения: понятие, признаки и классификация // Журн. рос. права. 2011. №2.