Содержание

СОЦИАЛЬНО-ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ
ЖИЗНЕДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЮРИСТОВ

Кандидат психологических наук, доцент кафедры уголовного процесса и кри¬миналистики
Пермский государственный университет. 614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15
E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Ключевые слова: полисистемный подход; условия жизнедеятельности; юристы органов внутренних дел;
юристы гражданско-правовой специализа­ции; результаты исследования

Жизнедеятельность (далее – ЖД) субъекта профес­сиональной деятельности (юриста) – система психосоциальной деятельно­сти, динамическая результирующая взаимо­действия системы «интегральной ин­дивидуальности» и системы «обще­ство», профессиональной среды, условий и качества жизни.

Полисистемный подход к изучению жизнедеятельности юриста

Широкую известность в науке психологии получила монография К.А. Абульха­но­вой-Славской [1], посвященная проблемам изучения стратегий жизни. Стратегия жизни – это интегральная характеристика, которая включает: страте­гию поиска, обоснования и реализации своей личности в жизни; соотнесе­ние жизненных требований с личностной активностью, ее ценностями и спосо­бами самоутверждения; жизненные цели и способ их достижения; не только дости­жение (полноты, красоты, глубины и др.), но и то, какой ценой и какими сред­ствами это становится возможным; стратегию в широком понимании – реализуемую в различ­ных жиз­нен­ных условиях способность личности к соединению своей индиви­дуальности с условиями жизни, ее воспроизводству и развитию; неповторимый, уникальный способ жизни, способ ее структурирования и осмысления. В процессе жизни личность постоянно выступает то субъектом, то объектом (общения, деятель­ности), являясь при этом субъектом собственной жизнедея­тельности, объединяющим в целое свою практику, мировоззрение, отношения [1, с. 244–245].

Предложенная нами гипотеза о сущности жизнедеятельности юриста в тео­ретическом плане согласуется с некоторыми механизмами психического развития и профессионального становления. Так, Ю.П. Поваренков [15], раз­работав системогенетическую концепцию профессионального становления че­ловека, утверждал, что она по своим масштабам сопоставима с категорией жиз­недеятельности, которая не сводится к профессиональной деятельности и имеет принципиально общую психологическую структуру [15, с. 361]. Полисистемный ха­рактер профессионального становления можно описать как механизмы: социа­лизации и индивидуализации; жизненного пути личности; научения и развития; проявления активности. Поэтому анализ профессионального становления осу­ществляется в направлении изучения мотивации, целей и планов, актов выбора, контроля и коррекции профессионализации. Профессиональное становление не может быть сведено ни к одному из них, но на разных стадиях становления про­фессионала оно может быть реализовано в форме учебной или трудовой дея­тельности, в форме познания, общения и профессиональной адаптации [15, с. 362].

Это принципиально важное положение концепции Ю.П. Поваренкова соот­но­сится с предлагаемой нами структурой жизнедеятельности юристов, так как он предлагает подход к изучению жизнедеятельности человека на материале специфических условий труда юристов.

И что не менее важно, В.Д. Шадриков [18] и Ю.П. Поваренков [15] рас­сматривают проблемы профессионального самоопределения, которое охватывает всю жизнь человека и осуществляется как проецирова­ние мотивов личности на содержание и условия профессиональной деятельно­сти, проявляются в виде выбора профессии. В контексте нашего исследова­ния процесс выбора профессии юриста нашел свое отражение и заложен в анализ структуры жизнедеятельности юриста. Процесс принятия, в частности, юриди­ческой профессии в нашем конструкте жизнедеятельно­сти мо­жет прояв­ляться в противоречивых тенденциях снижения субъективного значе­ния юри­дической деятельности, но высокими профессиональными притя­за­ниями юри­ста и стремлением к профессиональному совершенству. Это «про­ти­воречие» не может быть разрешено в рамках анализа профес­сио­нального становления, но может быть объяснено жизнедеятельностью юриста в виде, например, «ком­пенсации» проблем условий деятельно­сти компро­миссом саморазвития – сниже­нием меры трудового участия, но сохранен­ным совер­шенствованием в профессии.

Таким образом, ЖД юриста, в нашем понимании, есть метасистемное обра­зование, субъектное и объектное по источникам детерминации, реализуе­мое на стыке системы социально-профессиональных и жизненных условий и сис­темы индивидуальности как результат их взаимодействия.

Предлагаемая структура ЖД юриста содержит не только входящие в них эле­менты в определенной системной иерархии, но и ис­точник постоянного раз­вития этой динамичной системы. Положение жизне­дея­тельности как системы в структуре теории Искуственного интелекта (далее – ИИ) неоднозначно. Во-первых, эта система определяется ИИ, подвержена влиянию ИИ. Во-вторых, ЖД как система связана с объективной реальностью и зависима от нее (социально-пси­хологиче­ских условий жизне­деятельности и их требований). В-третьих, это относи­тельно самостоятельная система, имеющая сложную структуру и зако­номерно­сти, которые отражают сущность самодвижения. По своим функциям ЖД в структуре ИИ рассматрива­ется как способ существования и взаимодейст­вия с социальной действительно­стью (и важной для юристов – профессиональ­ной средой). Способы, которые обеспечивают не только адаптацию к профес­сио­нальной среде, но и ее преобра­зование, а также изменение, развитие и само­раз­витие ИИ как субъекта и объ­екта этих взаимодействий.

Названные положения характеризуют ЖД с разных сторон – по источни­кам детерминации и их взаимодействия, по функциям в структуре и измене­ниях ин­дивидуальности, по построению системной иерархии, по итоговым ре­зультатам (исходам, последствиям, «цене») такого взаимодействия.

Многоплановое описа­ние позволяет полно охарактеризовать феномен изме­нения индивидуальности как субъекта и объекта жизнедеятельности юри­ста в определенных социально-про­фессиональных условиях уголовно-правовой и гражданско-правовой специа­ли­зациях. С этой целью, для описания различных сторон жизнедеятельности, мы применили «полисистемный» подход.

С таких позиций мы рассматриваем ЖД как метасистему, характеризуемую, как субъектную и объектную, по источникам детерминации; ЖД как систему: динамического развертывания от целевых установок (направленности, рефлек­сивных меха­низмах, социально-нормативного поведения и деятельности), со­держа­тельно-ре­гулятив­ного компонента (саморегуляции, общения и взаимоот­ноше­ний, профес­сиональной активности, стратегий преодоления и решения про­блем, взаимодей­ствия), динамического компонента (динамики кризисного по­ведения, динамики результативности в критической ситуации, ответных пси­хи­ческих реакций на неудачу) до результативного компонента (результативно­сти, нервно-психического напряжения, ресурсообеспечения).

Жизнедеятельность юристов в «объект-субъектных» отношениях

Человек в окружающем мире предстает одновременно как субъект и как объект. Таким образом, жизнедеятельность – взаимодействие «внеш­них» и «внутренних» систем, окружающего мира и инди­видуальности, обще­ства и от­дельного человека, группы коллег и сотрудника. В зависимости от «угла» рас­смотрения, к объектам и субъектам могут быть отне­сены различные совокупно­сти с разнообразным содержанием.

В контексте данного параграфа рассмотрим правоприменение. К «объек­там» относятся: окружающие люди как представители общества; лица, в отно­шении которых направлено действие права. К «субъектам» относятся: лица, на­деленные юридическими полномо­чиями; представители правоохранительной и правоприменительной практики.

В связи с общими задачами исследования, в данном случае представля­ется необходимым выявить составляющие жизнедеятельности юристов через изуче­ние «общественного мнения», отношение общества к юристам, оценки деятель­ности юристов, взаимодействия с юристами. В целом это дает возмож­ность изу­чить объективные требования деятельности, профессиональную среду юристов и, что особенно важно, особенности окружающего мира юристов как системы.

Социальные и экономические изменения России повлекли изменения со­циальных институтов и личности граждан. В связи с этим полагаем необходи­мым включить в наше исследование социально-профессиональные составляю­щие жизнедеятельности юристов. Кроме того, полисистемное рас­смотрение взаимодействий системы «общество» и «индивидуальность» предпо­лагает их неодинаковое влияние на индивидуальную организацию жизнедеятельности (В.С. Мерлин, Б.А. Вяткин, М.Р. Щукин, Л.Я. Дорфман, А.А. Волочков и др.) [4, 5, 8, 13]. На необходимость междисциплинарного исследования обра­щают внимание Л.Г. Дикая [7], А.Л. Журавлев, А.В. Юревич, В.А. Кольцова (2007, 2008) – идеи, восходящей к идеям Б.Г. Ананьева о комплекс­ном познании чело­века.

Результаты исследования

В исследовании приняли участие свыше 700 респондентов, представляю­щие в равной мере (по 11–12%) различные социальные группы: студенты, пен­сионеры, рабочие предприятий, работники торговли (сфера услуг), служащие (специалисты) предприятий, работники культуры и образования, жители сель­ской местности (трудозанятая часть). В отдельную категорию вошли представи­тели гражданско-правовых юристов и юристов уголовно-правовой специализа­ции (сотрудники ОВД). Возраст участников – от 18 до 62 лет. Из них мужчины со­ставили 45% выборки, а женщины – 55%. Метод исследования: опрос, интер­вью. Оценка осуществлялась в баллах (от 1 до 5) и процентах выраженности.

Исследование проводилось по следующим направлениям:

На первом этапе выявлено отношение населения к социальным институ­там и место (ранг) юридической деятельности в обществе. Результаты ответов граждан сопоставлены с ответами юристов уголовно-правовой специализации (юристы ОВД) и гражданско-правовой специализации (табл.1).

Таблица 1

Ранг оценки положительного отношения к социальным институтам

Даже при сравнительно беглом анализе ранговых оценок возникает ряд существенных вопросов по поводу социально-политического состояния обще­ства. Например, что означают полярные оценки в отношении властных струк­тур общества, чьи интересы представляют социальные институты, каким обра­зом взаимодействие социальных институтов влияют на состояние общества? Поло­жительное отношение всех групп общей выборки к церкви характеризует благо­приятное или неблагополучное состояние общества как системы? Но эти вопросы выходят за рамки задач, поставленных в этом исследова­нии. Поэтому мы сосредоточимся на психологическом аспекте анализа полу­ченных резуль­татов:

Логичным продолжением является анализ данных, характеризующих отно­шение различных групп выборки к ОВД как социальному институту (табл. 2). Инструкция: выбор респондентом предлагаемой графы опросного листа для оценки отношения – положительного, настороженного, недоверчивого, неопре­деленного. Оценка ответов: 100% по строке.

Таблица 2

Отношение к органам внутренних дел (в %)

Окончание табл. 2

Инструкция: выбор респондентом предлагаемой графы опросного листа для оценки отношения – положительного, настороженного, недоверчивого, не­опре­деленного. Оценка ответов: 100% по строке.

Сопоставив данные табл. 1 и 2, отмечаем, что, несмотря на низкое доверие к милиции (положительное отношение только у 25% населения), в сис­теме со­циальных институтов она занимает ведущее место (4-й ранг). Такое про­тиворе­чивое отношение к ОВД характеризует соответственно и противоре­чивые тре­бования общества к юридической деятельности ОВД. С одной сто­роны, об­ще­ство признает важность, необходимость такого социального инсти­тута, как ОВД (табл. 1), но с другой – парадоксальным образом, настороженно и недовер­чиво относится к сотрудникам ОВД (табл. 2, соответственно 49,9% и 12% насе­ления). Подобное явление можно обозначить как «синдром больного ребенка»:

Помимо сказанного еще раз отмечаем, что группы юристов ОВД и гражданско-правовых юристов проявляют (табл.3) полярные отношения. Это об­стоятельство подтверждает необходимость выделить эксперименталь­ную и кон­трольную группы в связи с различиями в отношении к ним общества и раз­ли­чиями в требованиях деятельности юристов разных специализаций.

Перекомбинация данных по правопослушным и правонарушителям (п. 10–11, табл. 2) подтверждает тенденции общей выборки и соответствует ранее вы­явленным закономерностям [20]: законопослушные граж­дане положительно оценивают деятельность милиции, тогда как незаконо­пос­лушные склонны к негативной оценке (нарастает недоверие), уменьшается не­опреде­ленное отношение (оценки становятся более обдуманными). Однако по­лучен­ные результаты вновь вызывают вопрос, который требует разрешения на оче­редном этапе исследования: почему высок показатель настороженного отно­ше­ния к юристам, одинаково высоко представленным в группе законопос­луш­ных и незаконопослушных граждан? Поиск отве­тов может находиться в планирова­нии дальнейшего исследования, как в со­цио­логической плоскости, так и в пси­хологической, связанной с анализом общества как системы по отно­шению к системе индивидуальности юриста в определении условий жизнедея­тельности юристов.

Поэтому необходимо сравнить отношение населения к социальному ин­ституту ОВД и отдельно к сотрудникам ОВД. С этой целью при проведении опроса предлага­лось выразить свое мнение к ОВД в целом (табл. 2) и рядом в графе от­носи­тельно отдельных сотрудников (ответы – в табл. 3). Ввиду гро­мозд­кости итого­вых показателей отношения к ОВД (графа 3 и 4, табл. 3) и к со­труд­никам резуль­таты приведены в отдельной дополнительной табл.3

Дополнительная таблица 3

Отношение к отдельным сотрудникам ОВД (в %)

Примечание. Данные граф 5, 6 (табл. 2) и соответствующие им результаты отношений к от­дельным сотрудникам (табл. 3) не приводятся, так как они по большинству показателей совпа­дают. По параметрам «недоверия» и «неопределенности» присутствует эффект отождествле­ния социального института ОВД и сотрудников – нет дифференциации в негативных отноше­ниях.

Анализ данных дополнительной табл. 3 свидетельствуют о различиях в оценках положительного и настороженного отношения респондентов к ОВД (графа 3 и 4) и к отдельным его пред­стави­те­лям. Респонденты к организации и в требованиях к деятельности юри­стов явно дифференцируют их относительно функционирования как социаль­ного инсти­тута и как отдельной личности. На­пример, рабочие предприятий, ра­ботники тор­говли (сфера услуг), служащие (специалисты), работники культуры и образова­ния отмечают нарастание поло­жительного отношения больше к от­дельным со­трудникам ОВД, чем к этому социальному институту в целом и од­новременно снижение настороженного от­ношения к личности юристов ОВД, в отличие от настороженного отношения к ОВД как структуре государства. Дру­гая социаль­ная группа (студенты, пенсио­неры, трудозанятая часть населения сельской ме­стности) демонстрирует проти­воположные тенденции. Таким обра­зом, право­мочны дальнейшие исследования индивидуальных особенностей юристов.

Однако ранее поставленные вопросы не могут быть рассмотрены в пол­ной мере, если не подвергнуть анализу отношения выборки к отдельным под­разде­лениям органов внутренних дел (табл. 4).

Таблица 4

Ранг оценки отношений к отдельным подразделениям ОВД

Окончание табл. 4

Результаты данных отношений к юристам подразделений ОВД соответст­вуют общим тенденциям, выявленным ранее в анализе ранга оценки к социаль­ному институту юристов ОВД (табл.1). Отметим, что средний балл табл. 1 (п. 4 (милиция): балл (вся выборка) 2,92; юристы ОВД – 3,99; гражданско-правовой юристы – 3,20), допустимо одинаковы средним баллам табл. 4: соответственно 2,97 балла, 4,08 балла, 3,28 балла. Поэтому полагаем, что выводы результатов табл. 1 в части отношения населения к милиции в целом и табл. 4 в отношениях к от­дельным подразделениям ОВД корректны.

В анализе отношений к подразделениям ОВД, как и по данным табл.1, отмечаем полярность оценок различных групп респондентов (за редким исклю­чением одинаковой оценки паспортно-визовой службы ОВД – ранг 1). Психо­логический анализ результатов:

Анализ данной части результатов вызывает следующий вопрос: требова­ния общества к деятельности юристов оказывают влияние на личностные осо­бенности и результативность работы подразделений ОВД или выходят за рамки выполнения профессиональных обязанностей? С целью ответа на него прове­ден анализ негативных явлений в ОВД (табл. 5). Метод: интервью и сво­бодные ассоциации. Инструкция: свободный перечень негативных явлений в ОВД, с ко­торыми сталкивались респонденты. Оценка: ответы структурированы по наибо­лее часто встречающимся наименованиям и переведены в проценты выраженно­сти (встречаемости) измеряемого явления от возможных 100% мне­ния респон­дентов.

Таблица 5

Ранг оценки негативных явлений в деятельности юристов

При структурировании свободных высказываний респондентов и обобще­нии результатов возникла необходимость разделить ответы на часть непосредст­венно связанных с негативными явлениями в юридической деятель­ности ОВД (табл. 5) и на отражающие рост проблемных явлений в обществе, но которые, по мнению респондентов, связаны с негативными явлениями в юри­дической дея­тельности (табл. 6). В свободных рассуждениях на заданную тему респонденты неожиданным образом перешли на обобщающие проблемные во­просы:

Анализ негативных явлений в деятельности юристов ОВД (табл. 5) пред­ставленный в виде сопоставления результатов оценки со стороны граждан (вся выборка), юристов ОВД и гражданско-правовых юристов, не претендует на полноту ох­вата предлагаемым перечнем всех проблем ОВД, а включает наиболее «ост­рые». Отсюда все ранги, независимо от их порядкового расположения, имеют сущест­венное значение – нет менее важных и менее значимых. Поэтому «более значи­мые» по своей выраженности ранги оценены как «чрезвы­чайно опасные» в профессиональной юридической среде. К таковым относятся:

Все ранги негативных явлений почти полностью совпадают во всех вы­борках (несмотря на то, что, по оценкам респондентов, они имеют разную сте­пень выраженности, разные %) – это совпадение характеризует глубину про­блем ОВД. Единственное несовпадение отмечается по п. 8, табл. 5 («формализм, воло­кита»): у граждан – 8-й ранг, у гражданско-правовых юристов – 9-й ранг, тогда как у юристов ОВД – более высокий 3-й ранг. Такое несовпадение, к чести юристов ОВД, по на­шему мнению, означает точность и адекватность оценок и то, что фор­мализм и волокита не «изобретение» юристов, они сами от них страдают и ви­дят в них источник проблем внутри ОВД.

В контексте задач данного исследования отображения на социально-психо­логическом уровне тенденций в структуре жизнедеятельности проведем психологический анализ результатов (табл. 5):

Поэтому исходя из анализа результатов полагаем, что они подтверждают не­обходимость включения в структуру жизнедеятельности не только компо­нентов предметной деятельности, но и компонентов субъект-субъектных отно­шений, субъект-объектных взаимодействий. А изменения личности являются результа­тивной стороной стиля в специфических условиях различных специа­лизаций юридической деятельности.

Кроме того, социально-профессиональный анализ негативных явлений в ОВД вскрывает следующие тенденции:

Далее обратимся к анализу ответов, характеризующих проблемные измене­ния в обществе и связанных, по мнению респондентов, с негативными явле­ниями в юридической деятельности (табл. 6.).

Таблица 6

Ранг оценки проблемных явлений в обществе
(косвенно связанных с негативными явле­ниями в правоотношениях)

Окончание табл. 6

Исследование, сначала проводимое по методу интервью на заданную тему, переросло в ассоциативный эксперимент в классических его проявлениях (сво­бодные ассоциации к источнику тревоги – К. Юнг, З. Фрейд).

Условную группу ответов, обозначенную «изменившиеся ценности», соста­вили жизненные ценности-цели в их соотношении:

По мнению респондентов, в общественном сознании изменения ценностей граждан связаны с социальными проблемами и их влиянием на искажение пра­восознания.

Констатируем, что на первом месте стоит материальное благополучие (п. 4 табл. 6), которое обеспечивается трудом (у юристов – высококвалифициро­ванным и, следовательно, доходным, а у основной части выборки – стабильным доходом в труде) – в такой последовательности, а не наоборот. Именно такая последо­ва­тельность формирует, по мнению респондентов, отношения к профес­сиональ­ным обязанностям как к «доходному месту», а не как служение во имя и во благо человека (как предусматривает профессия «человек-чело­век»). Анало­гич­ную проблему в исследованиях профессиональной идентично­сти формули­рует Е.П. Ермолаева (1998, [9]), она обозначает ее «профессио­нальным марги­нализ­мом». Профессиональный маргинализм – антагонизм про­фессиональной иден­тичности, массовидное явление эпохи перемен в России, проявляющийся в виде неадекватного Я-образа профессионала, «эксплуатации» профессии, ими­тации деятельности и профессионального сознания. В настоя­щее время наблю­дается перекос баланса между профессионалами и маргина­лами в сторону мар­гиналов. Это явление снижает порог социальной приемле­мости качества про­фессиональ­ного труда, а в социально значимых профессиях опасно для общества [9]. А.Н. Занковский в эмпирических исследованиях отноше­ния к труду и роли ценностных предпочтений выявил противоречие между цен­но­стями и повседневным поведением, между мораль­ными требованиями дея­тель­ности и реальным поведением. Прослеживается тенденция к ослаблению роли ценностей связанных с морально-этическими ас­пектами жизнедеятельно­сти и появлением иных приоритетов и ориентиров, связанных с благополучием, а также тенденция ослабления отношения к труду как самостоятельной ценности [10].

Поэтому полагаем необходимым включить в структуру жизнедеятельно­сти юристов ценностные установки отношения к труду и жизне­обеспечения, удовлетворенности трудом и субъективного значения дея­тельно­сти.

В разделе «Изменившиеся ценности» (табл.6) на 2–3-м, наиболее значимом, месте располагается социальная поддержка (37,4% у всей выборки и 45,9% у юристов). По мнению респондентов, социальная поддержка характеризует двоя­кого рода тенденции. Первая – обеспечение стабильности и уверенности при встрече с жизненными трудностями, когда близкие люди помогают пре­одоле­вать внезапно возникающие преграды (стрессы, конфликты, невзгоды, уг­розы). Однако подобное поведение оправдано на уровне индивидуальных форм реаги­рования на стресс-факторы и наличием поддержки, в частности, со сто­роны се­мьи (п. 6, табл. 6 – «прочная семья» у 27,8% всей выборки и 32,4% юри­стов). То­гда как при ином взгляде на проблему социальной поддержки, на уровне соци­ального взаимодействия различных слоев населения, она может простираться от взаимопомощи (например, меценатство, попечительство и др.) до противоречия и неприятия (по национальному, имущественному и другим признакам). Отсюда проявление второй тенденции – объединение отдельных лиц и групп населения для оказания взаимной поддержки, но не для всех, а только для избранных лю­дей. Именно эту тенденцию как негативную имели в виду респонденты при ха­рактеристике изменившихся ценностей в обществе, влекущих за собой отрица­тельные явления в юридической деятельности и в обществе в целом: коррумпи­рованность (п. 5 табл. 5), социальное неравенство (п. 16 табл. 6), снижение уровня культуры и морали (п. 17 табл. 6).

Следует отметить, что в психологии морально-нравственные аспекты пси­хических явлений не рассматриваются и относительно социальной под­держки отмечается ее малоизученность. Из отечественных психологов Т.Л. Крюкова [12] изучала продуктивные и непродуктивные стратегии совладания со стрес­сом, в которые включена «социальная поддержка». У российской моло­дежи среди выбранных стратегий преобладают социально-продуктивные (соци­альная поддержка, профессиональная помощь, общественные действия) и неко­торые непродуктивные стратегии (с. 144–146). По меткой интерпретации Т.Л. Крюко­вой [12] патриархальная ментальность («соборность») российской мо­лодежи объясняет социально-ориентированные стратегии и их эффективность в усло­виях меньшего контроля над обстоятельствами жизни (наследие тотали­тарного режима). Очевидно, этими факторами «наследия» объясняется слабое стремле­ние к свободе и независимости (п. 7 табл. 6 – всего лишь у 9,3% всей вы­борки и 16,2% у юристов), низкие возможности личностного развития на дан­ном этапе развития общества (п. 8 табл. 6 – только у 9,5% респондентов общей выборки, 18,9% юристов) [12].

Сравнительно новым направлением изучения совладания со стрессом яв­ляется определение их способов и стратегий на основе имеющихся у человека индивидуально-психологических ресурсов. Ресурсы могут нивелировать послед­ствия воздействия стресс-факторов и определяют жизнестойкость чело­века. К ресурсам могут быть отнесены физиологические и личностные каче­ства, соци­альные характеристики (включая социальную поддержку, благополу­чие чело­века в обществе), навыки и положительный опыт преодоления стресса [12, 16, 21, 22 и др.]. Усилия, направ­ленные на сохране­ние и увеличение ресурсов – межличностное общение для получения социаль­ной поддержки, позволяют легче справиться с жизненными трудностями и не­взгодами. Поэтому феномен социальной поддержки имеет зна­чение для теории и практики преодоления кризисов в жизнедеятельности субъекта профессио­наль­ной деятельности [16, 17, 21, 22].

Раздел «Нарастающие социальные проблемы» (табл. 6) включает характери­стики внутреннего состояния системы «общество». Но в силу того, что эксперты-респонденты занимают различное социальное положение в самом об­ществе, становятся понятными разительные различия в оценках – в группах «Вся выборка» и «Юристы». В связи с репрезентативностью респондентов «Вся выборка» их мнение принимается за адекватную оценку проблем внутри обще­ства, «внутрисистемные» противоречия, по выражению Л.Г. Дикой [7]. Тогда как эксперты-юристы выражают сложившиеся представления о пробле­мах общества исходя из позиции других систем – «мира индивидуаль­ности» юриста и также системы «интегральной индивидуальности» юриста. Однако, в какой мере эксперты-юристы отображают социальные проблемы в обществе, зависит от строения системы «мира индивидуальности», от преобла­дания экст­раиндивидуальных или интериндивидуальных свойств [8]. Иными сло­вами, оценку общественным проблемам юристы-экс­перты дают на­столько точно, насколько они восприимчивы к требованиям об­щества в жизне­деятельности, насколько принимают или не прини­мают ценно­сти общества (за­висимы или независимы от них), насколько изме­нено сознание юристов специ­фическими особенностями самой юридической деятельностью. Можно также пояснить различия в оценках респондентов в связи с тем, что «вся выборка» выражает мнение «заказчика» юридической деятельности (тре­бования и объек­тивные условия жизнедеятельности), а эксперты-юристы выра­жают мнение «исполнителя» юридической деятельности и это, в свою очередь, характеризует отражение субъектом (юристом) объективных условий и требова­ний жизнедея­тельности – условия и требования конкретной деятельно­сти, бо­лее об­щие соци­альные требования (М.Р. Щукин). Поэтому юри­сты, по­груженные по долгу службы в решение проблем правоотноше­ний, обла­дают иным отражением со­циальных явлений – у них другие рефлек­сивные меха­низмы.

Поясним сказанное. В таблице 6 («Нарастающие социальные проблемы») по всем ассоциациям респондентов, объединенных в перечень показателей обеспо­коенности (тревоги) граждан, отмечаем более высокую по сравнению с дру­гими таблицами выраженность проблемных явлений у юристов. А в перечень включены сле­дующие (п. 9–17): опасение за личную безопасность при росте преступности; не­уважение закона и безнаказанность; культ силы в отношениях людей; низкий уровень жизни и ограничения в дополнительных доходах; не­стабильность обще­ственного развития; социальное неравенство; снижение культуры и мо­рали.

В выборке граждан проблемные явления в обществе (косвенно влияющие на негативные явления в правоотношениях) большую обеспокоенность вызы­вают социальное неравенство (81,3%), низкий уровень жизни (57,9%), сниже­ние уровня культуры и морали (44,9%), опасение за личную безопасность (при росте преступности отметили 43,2%). Оставшиеся показатели вызывают беспо­койство (тревогу) у меньшего количества граждан: безнаказанность (33,6%), культ силы в отношениях людей (28,7%), нестабильность общественного разви­тия (27,1%), неуважение закона (24,3%). С нашей точки зрения, мнение мень­шего количества граждан характеризует индифферентное отношение населения к проблемам пра­воотношений в обществе, или как принято в наше время име­новать, «правовой нигилизм» (не у всех, но у многих).

В группе юристов процент выраженности обеспокоенности «нарастаю­щими социальными проблемами» (табл. 6) по сравнению с оценками респонден­тов-граждан значительно больший. Однако есть и существенные раз­личия: без­наказанность отмечают 67,7% юристов. Удивительно, что тревогу по поводу этой проблемы высказывают в большей степени юристы. Большое раз­личие во мнениях респондентов не может не сказаться на взаимоотношениях граждан и юристов как «субъект-объектных» взаимоотношений: неуважение, насторожен­ность, безразличие и др. (табл. 5 «Оценка негативных явлений в дея­тельности юристов ОВД»; табл. 3 «Отношение к отдельным сотрудникам ОВД»).

Знаменательной является оценка респондентами нестабильности общест­венного развития (п. 15 табл. 6). Общей тенденцией является ранговое место этого проблемного явления в обществе – менее значимые 7-й и 8-й ранги в об­щем перечне (отмечается всего лишь 27,1 % граждан и 29,6 % юристов). В пси­хологи­ческой литературе большое количество публикаций посвящено стрессам в жизни человека и его негативного влияния на жизнедеятельность человека (Касл С.В., 1995; Леонова А.Б., 2000; Крюкова Т.Л., 2002 и др.). Не только в на­стоящее время, в период изменений привычных устоев жизни и социально-эко­номиче­ских преобразований в России, но и всегда в периоды социальных и экономиче­ских изменений в обществе наблюдаются нервно-психическое пере­напряжение человека и сопутствующие им последствия, ухудшающие жизнь (Величковский Б.Т., 2002; Бодров В.А., 2006). Но сложившиеся представления о повсеместно­сти распространения стрессового напряжения у населения в це­лом и у профес­сионалов в частности вступают в некоторое противоречие с представленными данными (в части нестабильности общественного развития как проблемного яв­ления и поэтому «ожидаемого» высокого процента «стра­дающих» от этого фак­тора). Только треть опрошенных отметила обеспокоен­ность этим неблагоприят­ным фактором. В этой связи возникает вопрос: каким образом оставшаяся часть населения поддерживает нервно-психическую устой­чивость при одинаковом влиянии на всех неблагоприятных факторов окру­жающего мира? Наше мнение по этому поводу связано с анализом тенденции, но не факта или данного явле­ния, которая подтверждает необходимость вклю­чения в ранее обозначенную структуру жизнедеятельности параметра психиче­ской устойчивости (стойкости) к стресс-факторам, сопровождающих жизнь че­ловека.

Кроме того, обратим внимание, что в целом указанные особенности и раз­личия в оценках граждан и юристов влияют не только на правоотношения, но и на готовность совершать действия, регулируемые правом (просоциальные, асо­циальные или антисоциальные). В данном слу­чае речь идет о своего рода по­тенциальной готовности к нормативному поведе­нию: только треть граждан го­товы к законопослушному поведению (34,7% оп­рошен­ных), в то же время юри­сты отмечают большую готовность к правопос­лушной жизни (39,8%). Отме­ченное ранее индифферентное отношение к закону (п. 10 табл. 6) не безразлично для обеспечения безопасности общества, так как две трети опрошенных считают вполне вероятной жизнь в условиях нарушения за­кона:

У юристов несколько иные тенденции по сравнению с оценками граждан. Успех в жизни возможен только при соблюдении закона, отмечает большее ко­личество опрошенных юристов (39,8%). Сомнения в возможности правопос­лушного поведения высказали 37,4% юристов (п. 19 табл. 6), больше чем в вы­борке граждан – очевидно «правовой нигилизм» имеет место и в среде юри­стов. Но гораздо меньший процент юристов (п. 20 табл. 6–13,9%) считает не­возмож­ной жизнь в обществе без нарушения закона.

Тот факт, что 12,6% граждан и 8,9% юристов (п. 21 табл. 6 – вопрос «воз­можность успеха в жизни при соблюдении закона») отказались от ответа, веро­ятно, свидетельствует о неточности полученных результатов. Но, по нашему мнению, трактовать данные по п. 18–21 (табл. 6) следует иначе – в сравнении со­отношения тенденций. Так, 12,6% выборки не определившихся с ответом, кос­венно отрицают правопослушное поведение и пополняют группу потенциально неправопослушных граждан. То, что в группе юристов отказались отвечать зна­чительно меньше респондентов (8,9% – п. 21 табл. 6), свидетельствует о их более зрелой оценке характера правоотношений в обществе. Кроме того, у юристов выше оценки законопослушного поведения (п. 18 табл. 6–39,8%), но выше и сомне­ния в возможности соблюдения закона (п. 19–37,4%). Сочетания этих показа­телей, по сравнению с подобными показателями граждан, отражают или созна­тельные механизмы искажения (так называемой «социальной желательности», широко известной в психологии), или подсознательные механизмы (в классиче­ской ин­терпретации ассоциаций – З. Фрейда и К. Юнга) «сверхнормативного поведе­ния». Исследования А.Н. Занковского (1996) подтверждают скрытое несо­ответствие между моральными требованиями и реальным поведением. Как бы то ни было, выявленные тенденции в «потенциальности нормативной жиз­недея­тельности» у юристов более высокие.

Отмеченное в анализе тенденций подтверждает включение в структуру жизнедеятельности юристов особенностей реагирования на факторы внешней среды (профессиональной среды, объектов правоотношений, объективной ре­альности жизни), а именно:

Результаты анализа (табл. 6) проблемных явлений в обществе (косвенно связанных с негативными явлениями в правоотношениях) свидетельствуют о наличии психологических компонентов, включающих не только отдельную пред­метную деятельность, поэтому правомочно обозначать стиль, изучаемый в юри­дической профессии, не стилем профессиональной деятельности, а стилем жиз­недеятельности субъекта профессиональной деятельности (компоненты обозна­чены в гипотетической структуре и находят свое подтверждение в анали­зируе­мых тенденциях).

Резюме:

Библиографический список

1. Абульханова-Славская К.А. Стратегия жизни. М.: Мысль, 1991. 301 с.

2. Бодров В.А. Психологический стресс: развитие и преодоление. М.: ПЕР СЭ, 2006. 527 с.

3. Величковский Б.Т. Реформы и здоровье населения страны: пути преодоле­ния негативных последствий. Воронеж: ВГУ, 2002. 64 с.

4. Волочков А.А. Активность субъекта бытия: интегративный подход / Перм. гос. пед. ун-т. Пермь, 2007. 376 с.

5. Вяткин Б.А., Щукин М.Р. Развитие учения об интегральной индивидуальности: про­блемы, итоги, перспективы // Психол. журнал. 1997. №3. С. 126–134.

6. Вяткин Б.А., Щукин М.Р. Человек – стиль – социум: полисистемное взаимодействие в образовательном пространстве: монография / Перм. гос. пед. ун-т. Пермь, 2007. 108 с.

7. Дикая Л.Г. Итоги и перспективные направления исследований в психоло­гии труда в XXI веке // Психол. журнал. 2002. №6. С. 18–37.

8. Дорфман Л.Я. Метаиндивидуальный мир. М.: Смысл, 1993. 456 с.

9. Ермолаева Е.П. Психология профессионального маргинала в социально значимых видах труда // Психол. журнал. 2001. №5. С. 69–71.

10. Занковский А.Н. Анализ базовых «координат» организационных культур: когнитвные репрезентации организационных понятий в сознании российских и японских менеджеров // Психол. журнал. 1996. №3. С. 26–36.

11. Караваев А.Ф. Михайлова В.К., Даниличева Т.П. Социально-психологическая адаптация молодых специали­стов // Психопеда­гогика в правоохранительных органах. 2004. №1. С. 58–68.

12. Крюкова Т.Л. О методике диагностики стилей психологического совлада­ния (копинга) у подростков АСS (юношеская шкала) // Психиче­ское здоровье и социально-психологическая поддержка детей и подро­стков: со­стояние и перспективы / сост. Т.Л. Крюкова и др. Кострома, 2002. С. 144–146.

13. Мерлин B.C. Очерк интегрального исследования индивидуальности. М.: Педагогика, 1986. 254 с.

14. Методология комплексного человекознания и современная психология: сб. / отв. ред. А.Л. Журавлев, В.А. Кольцова. М.: ИП РАН, 2008. 603 с.

15. Поваренков Ю.П.Системогенетическая концепция профессионального ста­новления человека // Идея системности в современной психологии / под ред. В.А. Барабанщикова. М.: ПИРАО, 2005. С. 260–285.

16. Постылякова Ю.В. Индивидуальные различия в ресурсах совладания со стрессом // Проблемы системогенеза учебной и профессио­нальной деятельности. Ярославль: Изд-во «Аверс Пресс», 2004. С. 275–277.

17. Теория и методология психологии: постнеклассическая перспектива / отв. ред. А.Л. Журавлев, А.В. Юревич. М.: Изд-во «ИП РАН», 2007. 528 с.

18. Шадриков В.Д. Проблемы системогенеза профессиональной деятельно­сти. М.: Наука, 1982. 185 с.

19. Шапкин С.А., Дикая Л.Г. Деятельность в особых условиях: компонентный анализ структуры и стратегий адаптации // Психол. журнал. 1996. №1. С. 19–34.

20. Шмыков В.И. Индивидуальный стиль коммуникативной активности осуж­денных // Психол. журнал. 1996. №3. С. 44–52.

21. Hobfoll S.E. Conservation of resources: A new attempt at conceptualizing stress // American Psychologist. 1989. Vol. 44. P. 513–524.

22. Matheni K.B., Aycock D.W., Curlette W.L., Junker G.N. The coping resurces inventory for stress: A measure of per­ceived resourcefulness // J. of Clinical Psychology. 1993. Vol. 70. P. 815–830.