УДК 340.1

Зарождение и развитие герменевтических идей как условие возникновения юридической герменевтики в России

А.В. Васюк
Соискатель кафедры теории и истории государства и права
Российская правовая академия Министерства юстиции Российской Федерации
Старший преподаватель кафедры публичного права
Владивостокский государственный университет экономики и сервиса. 690990, г. Владивосток, ул. Гоголя, 41

Статья посвящена анализу исторического развития герменевтических идей от античности до XIX века как условия зарождения идей юридической герменевтики в России. Дана характеристика различным этапам возникновения и развития герменевтических идей и отдельным герменевтическим направлениям. Определены условия возникновения юридической герменевтики в России конца XIX – начала XX века.

Ключевые слова: юридическая герменевтика; интерпретация; мышление; Шлейермахер; способы толкования

История возникновения герменевтики (от греч. «герменео» – разъясняю, от имени античного бога Гермеса [19, с. 7]) восходит к теологии и греческой мифологии. Одни ученые связывают герменевтику с Гермесом – посланцем богов, возвещавшим их волю [7, с. 44]. Имя Гермес происходит от слова «гермы», камни-вехи, находящиеся на торговых путях, своего рода верстовыми столбами, обозначавшие расстояние между населенными пунктами. Другие авторы связывают герменевтику с глаголом hermeneuein, обычно переводимым – «интерпретировать», «выражать», «объяснять», «переводить» и существительным hermeneia, т.е. «интерпретация» (слово использовалось также для обозначения священного послания, сообщения) [22]. Так, в поэме Овидия «Метаморфозы» мифологический Гермес приносил с Олимпа вести от богов посредством аллегорий – чудес и видений, которые необходимо было «расшифровать», интерпретировать [13]. Аналогичную роль Гермеса можно проследить в поэмах Гесиода «Труды и дни», Гомера «Одиссея» и других литературных памятниках древнего мира.

Необходимость в герменевтике возникает в древности тогда, когда человек сталкивается с текстом, смысл которого оказывается ему непонятен в силу различных причин. Поскольку человек рассматривает его как определенную ценность, то стремление расшифровать его смысл приводит к выработке определенных способов, методов работы с текстом – его интерпретации, которые и составляют суть герменевтики. Зачаточные элементы герменевтики – толкования снов, гаданий, шаманских предсказаний существовали еще в эпоху варварства. Позднее толкование сакральных текстов составило один из самых значимых пластов герменевтики. Затем роль объекта герменевтики стали играть литературные тексты. С древнейших времен особого понимания требовали и юридические тексты, «имея свои предметом "темный" текст закона, который требует истолкования применительно к конкретному юридическому случаю (т.н. аппликация)» [18, с. 5].

Еще в античности сложились три основные ветви герменевтики: религиозная, юридическая и филологическая, различающиеся по предмету и области деятельности человека, делаются первые попытки осмыслить понимание как теоретическую проблему. В этот исторический период происходит переориентация при толковании – с устного слова на письменные тексты. В отдельные эпохи религиозная, филологическая и юридическая герменевтики сближались и пересекались, в другие – определяли между собой четкие, непреодолимые границы.

Одной из начальных областей, где формулировались принципы толкования, являлась мифология. Язык богов затемнен и непонятен простому смертному. Платон в диалоге «Тимей» говорит о том, что пророческий дар является уделом человеческого умопомрачения, но уразумение (т.е. понимание) пророчества есть дело «неповрежденного в уме человека», откуда и возникла необходимость в особом «племени толкователей при тех, кто прорицает» [18, с. 9]. К этому времени мы можем обнаружить первые подходы к оформлению герменевтики. Прежде всего они были связаны с деятельностью софистов – первых греческих филологов. Греческий полис нуждался в новой интерпретации, новом истолковании древних текстов Гомера и других греческих поэтов, так как со времени Гомера и до времени софистов язык претерпел значительные изменения, т.е. Гомер для софистов стал древним автором, а его произведения были в то время уже литературными памятниками. В школах Древней Греции на произведениях Гомера и других древних поэтов люди учились грамоте, письму, воспитывались на героических примерах своей истории и мифологии. Поэтому интерпретация и перевод книг на новый (по отношению к софистам) греческий язык были самыми актуальными практическими задачами. В это время возникают первые подходы к созданию герменевтических программ. Однако какой-либо законченной герменевтической системы в это время еще не сложилось.

Одним из первых обратил внимание на проблему толкования Аристотель. Русское название его трактата "Peri hermenēias" («Об истолковании») представляет собой транскрипцию с латинского его заголовка «De interpretationе», предложенного в «Этимологиях» средневекового энциклопедиста Исидора Севильского. Оно лишь приблизительно соответствует исходному греческому названию труда. Западноевропейские исследователи, как правило, называют данный трактат «Герменевтика». Одним из самых ранних дошедших до нас текстов этого сочинения является перевод «Герменевтики» на сирийский язык, выполненный Пробом. В своем трактате Аристотель поднимает вопрос о категориях истинности и должности применительно к толкованию речи. У Платона же герменевт может истолковать чужую речь, но не может оценить ее истинность. Поэзия и вдохновленность у Платона заменяется у Аристотеля логикой.

В сочинении «Об истолковании» Аристотель объясняет, как различать «истинную и ложную» письменную речь на основе анализа содержащихся в тексте утверждений, отрицаний, противоречий, высказываний о будущем и т.д.[2, с. 91–116]. Вопрос о том, каким образом строится дедуктивное рассуждение (силлогизм), составляет центральную проблему логики Аристотеля. Трактат «Об истолковании» вместе с иными логическими сочинениями Аристотеля были в эпоху Византии объединены под общим заглавием «Органон». Несмотря на тот факт, что Аристотель не ставил и не решил всех вопросов связанных с формами человеческого мышления, именно он считается первооткрывателем метода логического анализа и систематизации. В Средние века и эпоху Возрождения "Peri hermenēias" комментировался многократно. Так, некоторыми комментаторами генетический источник трактата «Краткий свод основ логики» Петра Испанского усматривался именно в содержании «Герменевтики»[2, с. 600].

В своей практике античная герменевтика опиралась на такие дисциплины, как грамматика, логика и риторика. Знание грамматики обеспечивало понимание языкового материала, тогда как логика отвечала за истинность или ложность понимания. Риторика противопоставлялась герменевтике как наука создания произведений – науке их понимания. Как справедливо указывает Д.А. Соколов, невозможно осуществить понимание, если незнакомы принципы создания текста. Основными понятиями античной риторики были «invention» (нахождение темы), «dispositio» (расположение материала) и «elocution» (его украшение) [18, с. 11]. Особое внимание в античной риторике уделялось тому, что отличает речь риторическую от простой (elocution), тому, что делает речь риторическую более действенной, но и более сложной, загруженной для понимания. В «Риторике» Аристотеля указывается на необходимость деления произведения на части, на возможность соотнесения отдельных частей произведения с целым. Эта мысль Аристотеля о частях и целом предвосхищает идею герменевтического круга в более поздней герменевтике. По мнению Генриха Штольца, «Органон» Аристотеля и поныне является самым замечательным учебником по логике из всех, что когда-либо были созданы. Современная символическая логика – это «очень ценное добавление к логике Аристотеля…» [10, c. 31].

В дальнейшем программные герменевтики возникают вместе с проникновением в греческий мир христианства. Религиозные тексты адаптируются к новой для них среде, христианская религия охватывает все большие и большие слои населения. В это время происходят интенсивные экономические, культурные, торговые контакты, осуществляется обмен по линии философских и научных трактатов между Востоком и Западом. Следствием этого явилось бурное развитие переводческой деятельности. Таким образом, с одной стороны, необходимо было каким-то образом интерпретировать христианские тексты, Священное Писание, а с другой – продолжается традиция переводов. К этому времени появляются две школы, с которыми связывается начало развития собственно теоретических идей герменевтики: на основе двух библиотек возникают Александрийская и Пергамская школы. Их отличает взаимное неприятие идей и намерение объединить единомышленников.

В Александрии сложилась школа аналогистов, в Пергаме – аномалистов [21]. Представителем александрийской школы был Филон Александрийский. Александрийская школа была школой аллегорического толкования. Александрийцы различали два вида толкования – буквальное, или историческое, и аллегорическое, признавая при этом приоритет последнего. Пергамская школа, виднейшим представителем которой являлся Кратес, строила свою концепцию, основываясь на единственно возможном способе толкования – историческом. Представители Александрийской школы составляли комментарии к трудам Платона и Аристотеля. В их комментариях особое внимание уделялось логическим трудам Аристотеля, и в целом можно сказать, что «труды александрийских неоплатоников отличаются умеренностью и стремлением дать натуралистическое толкование комментируемых работ» [10, c. 273].

К этому периоду интерпретация перестала восприниматься как боговдохновенное искусство, постепенно преображаясь в систему теоретических правил, чему способствовало соперничество школ между собой. И историческое, и аллегорическое толкование не были свободны от необходимости следовать правилам интерпретационных процедур. В это время в Древней Греции и Риме применяются и практические формы интерпретации, необходимые в связи с «истолкованием писем, правовых источников и применение их юристами при разъяснении разбираемого судебного дела» [11, c. 226].

Особым этапом развития герменевтической традиции стал период средневековой христианской герменевтики, который обозначен как «конфликт» между Новым и Ветхим Заветами. Новый Завет использовался как ключ к Ветхому Завету, тексты которого прочитывались через призму пришествия мессии. От новой религии требовалось определить свое отношение к античному наследию, что дало толчок развитию герменевтики. Герменевтика этого времени утрачивает роль самостоятельного учения и становится вспомогательной дисциплиной теологии. Герменевтическое направление по истолкованию Библии носит название экзегезы.

В эпоху раннего христианстве получает свое дальнейшее развитие Александрийская школа во главе с Климентом Александрийским и возникает Антиохийская школа во главе с Ефстафием Антиохийским. В Александрии традиции толкования античных классиков экстраполируются на толкование Библии. Как и ранее, Александрийская школа придерживается аллегорического толкования, его основной принцип заключался в том, что наряду с буквальным смыслом в каждом слове может присутствовать более глубокий, скрытый, смысл, выявление которого и есть задача толкователя. Антиохийская школа признает в качестве программного дословное толкование, сочетающее в себе грамматическое и историческое понимание текста. Атиохийцы, как сторонники историко-грамматического толкования, настаивали на единственном смысле Писания, александрийцы признавали наличие дополнительных смыслов у слова (от одного до трех). Вильгем Дильтей, немецкий философ и теоретик герменевтики XIX в., считал, что противостояние двух школ имеет «всемирно-историческое значение» [9]. К этому времени оформились буквально-историческое, аллегорическое и грамматическое виды толкования.

В период патристики появляется работа Аврелия Августина «Христианская наука, или основания священной герменевтики и искусства церковного красноречия». Это первый фундаментальный труд по герменевтике. Ранее были обозначены только некоторые практические приемы толкования конкретных мест Священного Писания, например, такие, которые мы находим у Оригена, предшественника Августина. В работе Оригена «О началах» впервые были сформулированы теоретические принципы новой христианской герменевтики. Ориген утверждал, что каждое положение Библии имеет три значения: буквальное, доступное любому верующему, моральное и мистическое (духовное). Не отрицая буквального (исторического) значения, Ориген признает наличие аллегорического смысла в Библии [16].

Разрабатывая правила интерпретации, Августин указывает, что недостаточно одного знания правил. Кроме знания приемов толкования интерпретатору необходимо обладать способностью понимать, осознавать изучаемые им явления. Интерпретация представляет собой способ социального бытия человека, это интеллектуально-эмоциональный процесс понимания смысла Писания с помощью средств, разрабатываемых Августином. Систематизируя правила уяснения и разъяснения смысла Священного Писания, Аврелий Августин указывает, что герменевтика как «всякая наука занимается либо предметами, либо известными знаками, предметы выражающими» [1, c. 15]. Так же как современные исследователи герменевтики, Августин указывает на процесс понимания смысла как на коммуникативный процесс: «Как при разговорах мысль, существующая в глубине души нашей, облекается в известные звуки голоса, бывает словом, изречением самой себя, дабы в том состоянии переселиться в душу слушателя, падая на внешний, телесный слух его (между тем, сия мысль, обращаясь в звуки, не поглощается оными, а, напротив, сама в себе пребывает целою, неприкосновенною и только принимает форму слова, необходимую для действия на внешний слух, нимало не изменяя своей сущности), так и Бог Слово отнюдь не изменилось, а только соделалось плотью, да вселится в нас» [1, c. 27].

Особое внимание в книге 2 Августин уделяет знакам и языку. Под знаком он понимает предмет, «который, сверх собственного вида (species) или формы, действующей на наши чувства, возбуждает в уме нашем представление других известных предметов,… услышав звук трубы, воины уже знают, что им делать – идти ли вперед, или отступать, или что-либо другое производить по правилам военной науки» [1, c. 67]. При этом знаки подразделяются на естественные и искусственные (условные) (data). Естественные знаки – те, которые кроме представления о себе обозначают другую вещь, сами по себе. Искусственные (условные) знаки — те, которыми живые существа по взаимному согласию выражают свои душевные движения, чувствования и мысли. Например, слова (звуки и буквы) Августин относит именно к искусственным знакам.

Систематизируя правила интерпретации, Августин при уяснении смысла Писания настраивает на необходимости: исторического, логического, грамматического, аллегорического, целеполагающего, систематического толкования и учета контекста. Августин вводит также категорию смысловой эквивалентности части и целого. Нет такого «темного» места в Библии, которое не могло бы быть объяснено с помощью другого, «ясного», места из той же книги Библии.

В работе Августина герменевтика получает мощный импульс к развитию. Августин обратился к ней как к системе правил для установления подлинного смысла Евангелия. Несмотря на сугубо теологический характер учения Августина, ряд его положений актуален не только в рамках теологии, в них заложены основополагающие идеи теории толкования в целом и юридической герменевтики в частности.

Средневековье было периодом господства идей Августина. Они перелагались, почитались, принципы католической доктрины не требовали существенного пересмотра августиновской герменевтики. Утверждение единственно верного смысла Библии привело к формированию доктрины католического толкования, когда интерпретатор подчиняется Божьей воле, а на деле – авторитету церкви. Собственно, одной из причин раскола католицизма послужило провозглашение протестантами возможности свободной интерпретации богооткровенной книги.

Начиная с XI века, когда был найден свод римского права, начинается его систематическое изучение, которое сначала в Болонской юридической школе, а затем, по мере подготовки квалифицированных специалистов, в других городах Европы стало катализатором процесса образования профессионального сословия юристов. Юридическое знание опиралось на схоластический метод, диалектику, понимаемую как искусство примирения противоречий, на базе которых возникает специальная юридическая дисциплина – юридическая герменевтика. С этого времени развитие герменевтики идет параллельно – на материале юриспруденции и теологии.

Для римских юристов «правовые понятия и определения не являются продуктом произвола, они для них живые, реальные существа; бытие этих существ, их генеалогия им знакомы, словно люди, с которыми находишься в продолжительном интимном общении» [4, c. 227]. Когда римским юристам предстоит обсудить юридический казус, по мнению Савиньи, «они исходят из непосредственного живого созерцания его… В каждом юридическом положении они видят вместе с тем и случай применения; в каждом практическом случае – правило, которым оно определяется» [4, c. 227]. Основой толкования служит «живое ощущение коренных, повторяющихся мотивов человеческой деятельности и существенных элементов человеческого общежития, – то, что можно было бы назвать внутренней логикой юридических институтов».

Дальнейшее развитие герменевтики в XVI в. в первую очередь связано с деятельностью богословов эпохи Возрождения и Реформации. В эпоху Возрождения теория интерпретации распадается на филологическую герменевтику (светскую) и религиозную (прежде всего протестантскую). В этот период возникает филология как ars critica. Основным подходом в интерпретационной деятельности являлся историко-грам­матический. По выражению Л.М. Баткина, Средневековье находилось в ситуации противостояния и тождества с античностью, а эпоха Возрождения – в состоянии отдаленности и сродства [3].

Герменевтика времен Реформации переживает новый подъем в своем развитии. Герменевтику этого периода связывают с именем Матиаса Флациуса Иллирийского, теоретика протестантизма, создавшего «Ключ к истолкованию Священного Писания». Как указывает В. Кузнецов, «герменевтика, по Флацию, предназначена для указания пути и средств для понимания знака, для перехода от знака к значению, для перехода от общего значения к специфическому смыслу, от целого к частям и от частей к целому; средства герменевтического анализа при этом учитывают (должны учитывать) цель и замысел автора» [12, c. 25]. Анализ отношения части и целого порождает принцип герменевтического круга, обсуждаемый в дальнейшем практически во всех герменевтических теориях. Флаций формулирует также такие положения протестантской герменевтики, как историчность смысла Библии, усиление роли авторского замысла в понимании текста [21]. Флаций проводит также различие между пониманием и интерпретацией: «Понимание есть цель герменевтического искусства, а интерпретация – метод достижения этой цели. Разнообразные виды интерпретаций ведут к определенным результатам, которые представляют собой "ступени в процессе понимания"» [12, c. 28].

Эпоха Возрождения также расширяет предмет герменевтики – за рамки толкования священных текстов, ее принципы распространяются на юриспруденцию, исторические науки и гуманитарное познание в целом. В XVII веке свои работы проблемам герменевтики посвящали В. Франц, Глассий, И. Турретин. Ими предпринимаются попытки выстроить интерпретационную систему, ограниченную священными текстами христианства. Одним из крупнейших систематизаторов юридической герменевтики XVII в. следует признать Гуго Гроция, который вносит в ее развитие значительный вклад. Главной работой голландского гуманиста является произведение под названием «О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права».

Глава XVI второй книги «О толковании» посвящена приемам интерпретации слов и технических терминов, способам выявления их широкого и узкого значения в зависимости от используемых контекстов, в ней даются рекомендации, как следует поступать в случае обнаружения в юридических текстах противоречий, антиномий, двусмысленностей. Г. Гроцием обозначены следующие виды интерпретации: грамматическая, логическая, историческая, техническая, рекомендательная. Кроме того, Г. Гроций особое внимание уделяет способам толкования, разграничивая буквальное и выходящее за прямое значение слов толкование.

Толкование у Г. Гроция является средством прояснения текстов, вопросом «о слове и смысле», способом устранения непонимания, выявления подлинного непротиворечивого содержания юридических текстов с целью ясного и простого применения на практике[8]. Поскольку юридическое толкование главным образом функционально направлено на предоставление возможности для практического использования норм права, то Г. Гроций именно для этого формулирует следующие правила: чтобы не затемнять смысл нормы сложной и непонятной терминологией, следует пользоваться обычным народным употреблением слов; из слов, имеющих большой спектр значений, нужно выбирать слово с более широким и основным значением, так как к нему будет отнесено и искомое; желательно использовать термины, объясненные самим законом, и избегать переносных значений, что должно приводить к использованию точных, юридически строгих значений, четко соответствующих данным обстоятельствам; фигуральные выражения допустимы при простых обстоятельствах с целью освобождения от усложненной терминологии, затемняющей юридические тексты, их понимания и применения. Савиньи и Пухта отмечали выдающееся значение Г. Гроция «как родоначальника тех воззрений, из которых составилась их научная программа» исторической школы [16, c. 24].

В XVIII веке на развитие герменевтики оказывает влияние философия рационализма. Так, И.М. Хладениус выпустил в 1742 г. книгу «Введение к правильному толкованию разумных речей и текстов», в которой была поставлена задача создания всеобщей герменевтики (однако объектом изучения оставались религиозные тексты). Хладениус «ставит вопросы о статусе особой герменевтической логики и о возникновении предпосылок для оформления особого раздела логического знания, …в котором логические системы создаются вновь для решения конкретных герменевтических проблем»[12, c. 40]. Затем на протяжении XVIII в. происходит постепенное слияние светской и религиозной герменевтики. В юриспруденции эта эпоха после краткого расцвета переживает долговременный упадок. Процесс застоя в юриспруденции объяснялся тем, что юристы сосредоточили свои «главные силы на осуществлении задачи рецепции, на приспособление римского права к юридическому обороту своего времени; и пред этой сложной практической задачей более отдаленные научные интересы были забыты… Критика источников, значительно продвинувшаяся вперед в XVI в., втечение XVII и XVIII столетий не занимала более немецких юристов» [16, c. 24]. До самого XVIII века в изложении римского права господствовала система комментариев к сборникам Юстиниана, или так называемых Methous legume.

К концу XVIII столетия обнаруживается потребность в общей научной герменевтической системе, которая отличалась бы универсальностью и могла бы обеспечивать понимание всех текстов вне зависимости от их природы и статуса. Одной из работ, посвященных вопросу философской интерпретации права этого периода, является диссертация «О разделении личных и вещных прав» 1796 г. «защитника философской методы» Тибо . Он отмечает, что для установления высших юридических понятий философия является лучшим способом: «Тот, кто попытается найти эти понятия, тотчас же увидит, что их нельзя извлечь из (положительных) законов; он вынужден будет искать помощи у философии, в ее основных началах» [13, c. 28]. Мы должны прибегать к философии, говорит Тибо, но в философии исторической, которая имеет в виду законодательство и его определения. Он выдвигает теорию интерпретации, защищая не вмешательство философии в юриспруденцию, а нахождение с помощью философии основных положений права, от которых законодатель исходил в действительности. Однако сам Тибо указывает, что правильное философское понимание права есть дело будущее. Философия этого времени еще была не способна дать юриспруденции требуемые механизмы интерпретации, отвечающие идеалам того времени.

В первой половине XIX в. значительных успехов в рассмотрении проблем светской герменевтической проблематики добился профессор Берлинского университета Фридрих Карл фон Савиньи. Возражая Тибо, Савиньи затронул основные положения исторической философии XVIII века. От практического вопроса кодификации он перешел к общим рассуждениям о происхождении права и развил целую теорию правообразования в духе исторических воззрений. Он выделил четыре типа юридической герменевтической интерпретации:

1)   грамматическую, рассматривающую смысл слов и предложений;

2)   систематическую, дающую понимание данного закона исходя из смыслового единства всех законов;

3)   историческую, акцентирующую внимание на том, в каких исторических условиях принимался и применяется закон;

4)   телеологическую, выявляющую смысл и цель закона.

Новый период разработки герменевтической теории этого времени связывается с деятельностью философа Ф. Шлейермахера. Он предпринимает попытку создать универсальную герменевтику, принципы которой могли бы быть в равной мере применимы в филологии, теологии и юриспруденции. Завершенного текста, содержащего принципы герменевтики, Шлейермахер не написал, современный текст его «Герменевтики» создан на основе отдельных исследований самого автора и записей его учеников. Однако концепция Шлейермахера обладает законченностью и внутренней целостностью.

Стремление Шлейермахера создать единую теорию понимания приводит его к необходимости ставить вопрос о том, что такое понимание вообще и как оно возможно. Усилие понимания имеет место повсюду, где не происходило непосредственное понимание или где приходится принимать в расчет возможность недоразумения. Герменевтика – это искусство избегать недоразумения [5, c. 226]. Он переводит герменевтическую проблематику на новый уровень – проблематизируя само понимание.

Шлейермахер выделяет несколько способов понимания, неразрывно связанных и взаимодействующих, применимых в том числе и для юридической интерпретации. Объективное понимание представляет собой грамматическую интерпретацию, когда анализируется предметно-содержательная сторона текста произведения – речь как факт языка. Целью такого понимания у Шлейермахера Д.А. Соколов считает понимание текста на основе анализа единиц языка. Шлейермахер обозначает два принципа грамматического толкования: «смысл слов уточняется только из языковой области, общей для автора и его первоначальной аудитории»; смысл любого слова должен определяться в связи с теми словами, которые его окружают [18, c. 26]. Субъективное понимание названо философом психологической интерпретацией, предметом которой выступает «факт мышления». Цель психологического толкования – обнаружить первоначальный импульс автора. На этом уровне исследуются индивидуальные особенности стиля текста и личности автора. Грамматическое и психологическое толкования соотносятся между собой как язык и мышление. Так, источником закона Шлейермахер считает не связанный с языком импульс, который впоследствии получает оформление в виде внешнего языкового произведения (непосредственно текста закона). Задача герменевтики заключается в выявлении этого внутреннего импульса, а понимание есть «обращение вспять акта речи».

Психологическое толкование у Шлейермахера осуществляется с помощью интуитивного (дивинационного) и сравнительного методов, взаимодействующих друг с другом. Интуитивный метод состоит это понимание через «вживание в другого», перевоплощение в автора с целью понять авторскую индивидуальность [5, c. 107]. Результаты этого субъективного метода необходимо проверять с помощью сравнительного метода. В случае повторения результатов можно говорить о достижении понимания. Толкование имеет целью восстановить изначальный смысл текста, оно оказывается «воссоздающей конструкцией».

Ключевым тезисом шлейермахерской герменевтики является «необходимость понять речь автора так же хорошо, а затем даже лучше чем инициатор», т.е. автора надо понимать лучше, чем он сам себя. Поскольку, интерпретируя текст, мы находим в нем и сознательные и бессознательные импульсы автора, то становится возможным осознать то, что осталось неосознанным у автора. Важнейшим качеством интерпретатора является конгениальность: для того чтобы понять гения, необходимо возвыситься до уровня гениальности. Это положение определяет статус герменевтики.

Разработки Шлейермахера представляют собой первую в историческом плане попытку систематизировать основы теории интерпретации и создать общую методологию изучения текстов (включая правовые). Несмотря на стремление придать своей теории статус научной системы, сам Шлейермахер называет ее «Kunstlehre», т.е. учение об искусстве.

В стремлении восстановить замысел текста Шлейермахер мыслит в традициях историко-грамматического толкования. Согласно ему, закон не может значить ничего такого, чего он бы не значил изначально [20]. В истории герменевтики с именем Шлейермахера связывается также разработка завершенной концепции герменевтического круга (спирали). И в античности и в христианской герменевтике существовали идеи, сходные с идеей круга. Согласно его концепции никакое произведение не может быть понято сразу. Сначала мы воспринимаем целое, схватываем общий смысл произведения. Затем обращаемся к частям произведения, уточняя смысл его частей. Постигнув смысл частей, вновь возвращаемся к идее целого, что позволяет понять смысл целого уже на новом уровне. При этом Шлейермахер расширяет понятия части и целого. Понимание проходит несколько стадий (уровней) корректировки смысла. Все способы и методы толкования взаимно дополняют друг друга. Толкование перестает быть линейным движением от непонимания к пониманию, превращаясь в сложный многоуровневый процесс. В определенный момент круг должен быть разорван если достигнуто полное понимание. На полное понимание направлены все инструменты герменевтики: грамматическое и психологическое толкование, сравнительный и дивинационный методы понимания личности, механизм герменевтического круга.

Таким образом, от эпохи античности, когда герменевтика понимается как практическое искусство, целью которого является выяснение смысла какого-либо конкретного текста (сакрального, литературного, текста закона), к эпохе Средневековья герменевтика превращается в искусство толкования священных текстов. После всплеска развития герменевтики в XVI столетии до конца XVIII в. разработка теорий истолкования занимает мыслителей в меньшей степени. В юридическом герменевтическом направлении сугубо практический характер и определенная «зацикленность» на проблеме языка приводят к тому, что возникшая в Средние века в Западной Европе с целью уяснения и разъяснения смысла норм римского права юридическая герменевтика превращается в науку модернизации догм римского права, науку о приспособлении римских норм к европейской действительности. К XVIII столетию юридическая герменевтика настолько дискредитировала себя, что занятие ею считалось едва ли не признаком невежества.

Дальнейшее развитие герменевтической традиции на протяжении XIX–XX в. в той или иной степени связано с совокупностью проблем и вопросов, поднятых Шлейермахером: статус герменевтики, границы и возможности понимания, механизмы и пути понимания, результат понимания и др. И другие представители исторической герменевтической школы в Германии вели детальную разработку вопросов герменевтики. Вслед за Шлейермахером Вильгельм Дильтей рассматривает вопросы герменевтики и вступает в полемику с ним. Он рассматривает «универсальную» герменевтику Шлейермахера как недостаточно историческую и слишком узкую с точки зрения ее предмета [6, c. 246]. По замыслу Дильтея, герменевтика не должна ограничиваться статусом метода понимания письменных текстов, а должна стать методом интерпретации и понимания вообще. Вместе с тем во многих вопросах Дильтей прямо наследует герменевтике Шлейермахера.

Савиньи, подобно Шлейермахеру, не видит проблемы в том, что интерпретатор должен «встать» на место автора и сжиться с ним и рассматривает задачу юридической герменевтики исключительно как задачу историческую, игнорируя напряжение, существующее между первоначальным и современным юридическим смыслом [17, c. 112]. По Савиньи, юридическая герменевтика – это направление догматической юриспруденции.

Русская юридическая наука XIX в., тенденции ее развития были во многом обусловлены состоянием законодательства, судебной практики, правосознания и юридического образования в стране. Важнейшее значение имело в этот период осознание властью того обстоятельства, что создание новой правовой системы может оказаться несостоятельным без изменений в отечественной правовой культуре. Так, по мнению М. Сперанского, плохая работа судов в России объяснялась тем, что судьи не обладали достаточными знаниями и подготовкой. Пользы от усовершенствования законов может не быть до тех пор, пока штаты судов не будут укомплектованы лицами, способными применить новые законы, т.е. создание таких законов должно сопровождаться повышением образовательного уровня государственных служащих. В этот исторический период Николай I рассматривает специализированное образование как инструмент для «внедрения» привычки повиноваться и способности понимать и использовать законодательство [14]. В сложившихся условиях особенно актуализируется проблема понимания, интерпретации и применения правовых норм.

Начиная с конца XVIII века многие представители русской интеллигенции обучались на юридических факультетах западноевропейских университетов. Юридическое образование этого времени базировалось на широком философском фундаменте, через который приникали в Россию буржуазные идеи. К этому времени в российской юридической науке появляются идеи юридической герменевтики. Так, одним из основателей науки российского правоведения К.А. Неволиным, учеником Савиньи, в «Энциклопедии законоведения» 1857 г. отмечается, что «науки, имеющие своим предметом законы», подразделяются на науки, предметом которых является либо содержание законов, либо образ их изложения. «Относительно образа изложения законы могут быть рассматриваемы с тех же сторон, с каких и всякое словесное произведение ума человеческого. В них представляется для рассмотрения: 1) язык, которым они изложены…; 2) состав и порядок мыслей, чем занимается Логика; 3) смысл, заключающийся в словах закона и определяемый по правилам герменевтики; 4) подлинность известных слов, выражений и целых мест в законе. Согласно с сим можно представить себе столько же особенных наук законоведения, в которых бы общие правила Лексикографии, Грамматики, Логики, Герменевтики и Критики были бы приложены к предметам законодательства. В особенности правила о том, как находить и излагать смысл, заключающийся в словах закона, представляют собой замечательное отличие от общих правил Герменевтики, почему они и заслуживают быть излагаемы в отдельной науке, под названием Юридической Герменевтики»[14]. В этот период появляются труды Н.А. Гредескула и Е.В. Васьковского, которые представляют собой наиболее полные и глубокие исследования, посвященные герменевтической проблематике, публикации М.М. Винавера, А.В. Завадского, Г.Ф. Шершеневича.

Таким образом, в результате бурного развития в XIX веке европейского права и развития в России специализированного юридического образования, на базе европейских университетов, в русском правоведении актуализируется проблематика юридической герменевтики как части учения принципах и правилах выработки и применения законодательных норм. В связи с особым влиянием германской философии и исторической школы права на русское законодательство и правоведов в начале XIX века разработки герменевтической проблематики от античности до немецкой философии и юриспруденции XIX века послужили импульсом к обсуждению необходимости разработки теории юридической герменевтики в России.

Библиографический список

1.      Аврелий Августин. Христианская наука, или основания священной герменевтики и искусства церковного красноречия. Киев: Типография Киевско-Печерской лавры, 1835 [Электронный ресурс]. URL: http://www.knigafund.ru/books/ 20185/read (дата обращения: 10.02.2010).

2.      Аристотель. Об истолковании // Аристотель. Сочинения: в 4 т. М., 1978. Т. 2. 687 с.

3.      Баткин Л.М. Итальянские гуманисты: стиль жизни и стиль мышления. М., 1978. 180 с.

4.      Винавер М.М. Кодификация и толкование // Вестн. права. 1904. №2.

5.      Габитова Р.М. Философия немецкого романтизма. М.: Наука, 1989. 168 с.

6.      Гадамер Х.Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М., Прогресс, 1998. 704 с.

7.      Сузи В.Н. Герменевтика: история и концепции: учеб. пособие. Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 2005. 92 с.

8.      Грейвс P. Мифы Древней Греции / под ред. А.А. Тахо-Годи. М., 1992. 880 с.

9.      Гроций Г. «О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права» [Электронный ресурс]. URL: http://biblio­grad.ru/base/politologiya/gugo_grocij_o_prave_vojny_i_mira_6.html (дата обращения: 16.03.2010).

10.  Гучинская Н.С. Hermeneutica in Nuce: Очерк филологической герменевтики. СПб., 2002. 128 с.

11.  Коплстон Ф. История философии. Древняя Греция и Древний Рим / пер. с англ. Ю.А. Алакина. М.: ЗАО «Центр-полиграф», 2003. Т.2. 319 с.

12.  Крусс В.И. Юридическая герменевтика: актуальные проблемы юридической науки. Н. Новгород, 1999. 248 с.

13.  Кузнецов В.Г. Герменевтика и гуманитарное познание. М.: Изд-во МГУ, 1991. 192 с.

14.  Кун Н.А. Легенды и мифы Древней Греции. Рига: Сов. Латвия, 1975. 464 с.

15.  Неволин К.А. Полное собрание сочинений. Энциклопедия законоведения. СПб., 1857. Т.1. С.22 [Электронный ресурс]. URL: http://www.knigafund.ru/ books/917/read#page22 (дата обращения: 3.02.2010).

16.  Нестерова О.Е. Allegoria pro Typologia: Ориген и судьбы иносказательных методов интерпретации Священного писания в раннепатристическую эпоху /Рос. акад. наук, ИМЛИ. М., 2006. 304 с.

17.  Новгородцев П.И. Историческая школа юристов, ее происхождение и судьба: Опыт характеристики основ школы Савиньи в их последовательном развитии. М.: Университет. тип., 1896. [Электронный ресурс]. URL: http://www.knigafund. ru/books/3378/ read#page24 (дата обращения: 18.03.2010).

18.  Писаревский А.Е. Юридическая герменевтика: Социально-философская методология интерпретации и толкования правовых норм: дис. … канд. филос. наук. Краснодар, 2004. 194 с.

19.  Соколов В.В. Герменевтика: курс лекций. СПб.: Филол. фак. СПбГУ, 2007. 144 с.

20.  Шлейермахер Ф. Герменевтика. СПб., 2004. 242 с.

21.  Шпет Г.Г. Герменевтика и ее проблемы. Ч. 1. // Контекст – 89. М., 1989. [Электронный ресурс]. URL: http://www. avorhist.ru/publish/shpet1.html (дата обращения: 12.12.2009).

22.  Inwood M. Hermeneutics // Routledge Encyclopedia of Philosophy CD-ROM / General Editor Ed. Craig. Version 1.0. London, 1998.