УДК 340.114.5

ПРАВОВАЯ КУЛЬТУРА И ПРОДУКТЫ ПРАВОВОЙ КУЛЬТУРЫ В ИХ СООТНОШЕНИИ

А.С. Бондарев
Кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права
Пермский государственный университет. 614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15

Изложен оригинальный подход к понятию «правовая культура», рассмотрена ее структура. Вводится новое понятие «продукты правовой культуры». Показывается роль и значение данного явления. Анализируется соотношение правовой культуры и ее продуктов в правовом пространстве общества.

Ключевые слова: правовая культура; продукты правовой культуры; общая часть правовой культуры;
личностная часть правовой культуры

Аспирантура по специальности «Трудовое право; право социального обеспечения» в Пермском государственном университете была открыта в 1988 г. под научным руководством тогда еще доцента и кандидата юридических наук Л.Ю. Бугрова. Первой аспиранткой стала С.С. Худякова, ныне входящая в число ведущих преподавателей кафедры трудового права и социального обеспечения нашего университета. Вскоре при кафедре стал активно функционировать и институт соискательства.

Научная разработка феномена правовой культуры в нашей стране началась только в 60–70-е гг. прошлого века, с наступлением так называемой «хрущевской оттепели». В то время долго существовавший тоталитарный режим в стране начал постепенно демократизироваться, потребовалось совершенствование всей правовой сферы советского общества, что было невозможно без вовлечения в этот процесс миллионов граждан. На большое значение повышения уровня правовой культуры народа в целях демократизации всей правовой жизни страны, пожалуй, первым в советской юридической науке обратил внимание Л.С. Галесник [6]. Вскоре, в те же 60–70-е гг., в разработку этой научной проблемы включились и другие ученые. Поэтому когда в конце 70-х гг. мы серьезно приобщились к этому научному направлению, то обнаружили большой разброс мнений в понимании правовой культуры. Термин «правовая культура» используется для обозначения разнообразных фрагментов правовой действительности. В одном случае под правовой культурой понимают некоторую совокупность духовных ценностей, связанных с реализацией права, считают, что правовая культура – это совокупность знаний, навыков применения, соблюдения и использования законов, а также их глубокое уважение [14]. В другом случае к правовой культуре относят более широкий спектр духовных ценностей, и не только правовых. Так, по мнению В.М. Чхиквадзе, «правовая культура – это система определенных правовых идей, нравственных норм и других духовных ценностей, формирующих правосознание и направляющих поведение социальных групп, коллективов и отдельных личностей в соответствии с требованиями социалистического права и законности» [17, с. 51]. В юридической литературе мы встретились и с таким представлением о правовой культуре, которое, в сущности, отождествляет ее со всей правовой системой в целом. Так, В.И. Каминская и А.Р. Ратинов в своей весьма интересной статье «Правосознание как элемент правовой культуры», ссылаясь на то, что они не имеют «возможности воспользоваться готовым определением правовой культуры, ибо имеющиеся в нашей литературе немногочисленные дефиниции носят по преимуществу оценочный характер, но не дают содержательной характеристики правовой культуры», предложили под правовой культурой понимать систему овеществленных и идеальных элементов, относящихся к сфере действия права, и их отражение в сознании и поведении людей. Раскрывая далее содержание данного феномена, они пишут: «На наш взгляд, в состав правовой культуры входят следующие наиболее крупные культурные компоненты: право как система норм, выражающих государственные веления; правоотношения, то есть система общественных отношений, регулируемых правом; правовые учреждения как система государственных и общественных организаций, обеспечивающих правовой контроль, регулирование и исполнение права; правосознание, то есть система духовного отражения всей правовой действительности; правовое поведение (деятельность) как правомерное, так и противоправное» [8, с. 43].

Э.В. Кузнецов, В.П. Сальников, И.В. Ассев предложили понимать правовую культуру в широком и узком смысле. «Правовая культура в широком смысле слова, – пишут они, – это совокупность элементов юридической надстройки в их реальном функционировании. Правовая культура в узком смысле слова – явление, выражающее собой развитость социальных качеств личности (субъекта права), характеризующих ее правосознание, уровень и характер овладения или преобразования ею своей социальной сущности, социального опыта» [1, с. 82].

Основываясь на анализе существовавших представлений философов о культуре вообще и юристов о правовой культуре как одной из ее разновидностей в частности, мы пришли к следующим выводам. Правовая культура – явление социальное и представляет необходимую часть общечеловеческой культуры только в социально неоднородном противоречивом обществе, нуждающемся в правовых средствах своего жизнеобеспечения. Правовая культура должна обладать своим специфическим содержанием, отличным от всех других правовых явлений: правосознания, права, правоотношений и т.д. Она не может быть и совокупностью всех правовых явлений общества, как представили ее В.И. Каминская и А.Р. Ратинов. Она не может быть широкой либо узкой, поскольку едина.

Категория «правовая культура» должна, на наш взгляд, характеризовать не те или иные правовые ценности, а субъектов права – и коллективных, и индивидуальных, отражать и фиксировать степень их правовой развитости, правового совершенства, уровень способностей их качественно творить и эффективно использовать необходимые правовые средства для достижения своих правомерных целей, своих правомерных интересов и потребностей. Правовая культура – явление конкретно-историческое, ибо степень правовой развитости, правового совершенства субъекта права находится в прямой зависимости от конкретно-исторической ступени развития классового общества и его правовых ценностей.

По сути, мы пришли к истоку понятия «культура», частью которой правовая культура является. Термин «культура» употребляли в трактатах и письмах поэты и ученые Древнего Рима. Так, римский писатель и государственный деятель Марк Порций Катон (234–149 г. до н.э.) написал целый трактат о земледелии, название которого в переводе с латыни звучит примерно так: «Агрикультура». Культура земледелия в нем рассматривается не только как сумма правил обработки земли, ухода за участком, но и как особое душевное отношение самого земледельца к почве и растениям. Катон дает такой совет приобретателю земельного участка: «Не лениться и обойти покупаемый участок земли несколько раз; если участок хорош, чем чаще его осматривать, тем больше он будет нравиться. Вот это самое “нравиться” должно быть непременно. Если его не будет, то не будет и хорошего ухода, т.е. не будет культуры» (цит. по [16, с. 9]). Как видим, уже в древности культуру понимали не как сумму всего того, что произведено человеком, отличного от естественной природы. Мы видим, что у Катона культура земледелия – это обработка земли земледельцем по всем правилам под воздействием его положительного душевного отношения к обрабатываемому земельному участку, сформированного у него чувством «нравиться» данным земельным участком. Иначе говоря, если не будет земледельцу «нравиться» земельный участок, то не будет и культурной деятельности человека на нем. На наш взгляд, и правовая культура возможна только тогда, когда право будет «нравиться» субъектам права, после того как они много раз «обойдут» свое правовое поле, т.е. когда будут убеждены, что существующее право действительно справедливо выражает интересы их и общества (оптимально утверждает баланс личных и общественных интересов).

Вышеприведенное понимание правовой культуры было изложено нами в докладе «Понятие и значение социалистической правовой культуры» на Пермской областной научной конференции еще в 1980 г. [15]. Его более углубленное и развернутое обоснование дано нами несколько позже в статьях «Понятие правовой культуры» и «Структура правовой культуры» [4]. Наше понимание правовой культуры не поколебали, а, наоборот, укрепили периодически возникающие и по сей день дискуссии по выяснению содержания данного весьма сложного понятия как в философской, так и в юридической науке.

В современной науке насчитывается более 400 определений понятия «культура», которые характеризуются различными подходами. Выделяют три основных подхода к понятию «культура»: антропологический, социологический, философский. Согласно антропологам, например, культура – это «все, что создано веком, будь то материальные предметы, внешнее поведение, символическое поведение или социальная организация» (Л. Бернард). Культура в социологическом смысле – «это прочные верования, ценности и нормы поведения, которые организуют социальные связи и делают возможной общую интерпретацию жизненного опыта» (У. Беккет). В философском смысле культура В.И.Полищуком понимается как «содержание» или «способ бытия общества», а Г. Беккером – как «относительно нематериальное содержание, передаваемое в обществе при помощи процесса социализации». В современных отечественных исследованиях культуры на сегодняшний день можно найти все три подхода к ее пониманию: и антропологический, и социологический, и философский. Наиболее же распространенным, по мнению В.М. Полищука, «является представление о культуре как о совокупном результате деятельности человека. Некоторые авторы включают в понятие культуры и саму деятельность» (цит. по [16, с. 16–19]).

В современной отечественной юридической науке сегодня существуют еще большие расхождения в понимании правовой культуры. В подтверждение сказанного приведем лишь некоторые современные определения ее понятия. Правовая культура – это «совокупность правовых ценностей, выработанных человечеством, отражающих прогрессивно-правовое развитие общества», – считает Н.Н. Вопленко [10, с. 41]; это «совокупность знаний и навыков, умение применять их на деле, обеспечить законность», – утверждают П.П. Баранов и А.П. Окусов [2, с. 72]; это «качественное состояние жизни общества» – мнение Л.А. Морозовой [9, с. 370]; это «совокупность всех позитивных компонентов правовой деятельности в ее реальном функционировании, воплотившая достижения правовой мысли, юридической техники и практики», – пишет В.П. Сальников [12, с. 630]; это «обусловленное всем социальным, духовным, политическим и экономическим строем качественное состояние жизни общества, выражающееся в достигнутом уровне развития правовой деятельности, юридических актов, правосознания и в целом уровне правового развития субъекта (человека, различных групп, всего населения), а также степени гарантированности государством и гражданским обществом свобод и прав человека», – считает А.П. Семитко [13, с. 331] и т.д. По мнению Е.А. Певцовой, в современной юриспруденции насчитывается около 250 различных определений правовой культуры [10, с. 73].

В настоящее время мы остаемся на прежде выработанной позиции видения правовой культуры и можем лишь дополнить наши размышления о понятии правовой культуры. Правовая культура есть только «живое» человеческое явление. Она живет только в правовом сознании и правомерном поведении всех субъектов права, действующих именно в данное время и в данном правовом пространстве. Живет именно до тех пор, пока правомерно действуют субъекты права – носители правовой культуры данного исторического типа. С необходимым уходом с исторической арены той или иной формации, действующего на основе определенного типа права, закономерно уходит его правовая культура именно вследствие того, что исчезают субъекты данного типа права как их создатели и носители, обладавшие определенным уровнем правовых знаний, правовых умений, навыков, сформировавших в полной мере свою правовую убежденность, а следовательно, совершавших правомерные действия. Так, рабовладельческая правовая культура исчезает вместе с рабовладельческим обществом и регулирующим его жизнь рабовладельческим типом права, так как феодальное общество, пришедшее ему на смену, и все субъекты права в нем не могут жить и действовать по рабовладельческим законам. Они должны научиться создавать эффективные феодальные законы, а также уметь ими пользоваться для достижения своих правомерных целей: неукоснительно соблюдать правовые запреты, исполнять установленные правом обязанности и использовать свои правомочия именно в установленных феодальных правовых рамках. Субъекты же правоприменения должны знать и уметь принимать только законные, обоснованные и справедливые по феодальным меркам акты применения норм права.

Правовая культура имеет как бы две стороны, неразрывно связанные между собой, обусловливающие друг друга: внешнюю – видимую и внутреннюю – невидимую. Видимая (внешняя) сторона правовой культуры предстает перед нами в форме правомерного поведения, а невидимая (внутренняя) находится в правосознании субъектов права в виде их правовых знаний и правовой убежденности, мотивирующих и направляющих их правомерную деятельность. Невидимая, находящаяся в правосознании субъектов права часть правовой культуры непосредственно не оказывает влияния на окружающих именно вследствие невидимости правовых знаний, правовой убежденности субъектов права. И только через свою внешнюю, видимую окружающим сторону правовая культура субъектов через их правомерное поведение обнаруживает себя, делается доступной для непосредственного восприятия окружающими, их оценки и соответствующего реагирования. Так, посредством «оживленных» своей правовой культурой правовых норм все субъекты права становятся в той или иной мере участниками правовой социализации в действующем обществе.

Правовая культура субъектов права имеет двухуровневую структуру. Она делится на две взаимопроникающие части: общую и статусно-ролевую (личностную). Ее структура определяется двусторонностью действующего права – права объективного и права субъективного. Без знания объективного права, понимания его природы, необходимости и признания его большой ценности в общественной жизни, умения им пользоваться субъект не сможет познать истинную природу и ценность своих субъективных прав и обязанностей, определить их наличие, меру, способы защиты и т.д.

Правовая культура субъектов права может быть также материализована (опредмечена) и выражена в тех или иных предметах правовой культуры. Так, к примеру, правовая культура законодателя материализуется в таких предметах его культуры, как опубликованные им правовые законы либо правовые прецедентные судебные решения и т.д.; правовая культура ученого-юриста может быть опредмечена, выражена в форме научной статьи, монографии на правовую тему не нигилистического характера, в виде проекта нормативного правового акта и т.п.; правовая культура рядовых граждан может быть материализована, опредмечена в письменных правомерных договорах (на папирусе, бересте, как в древности, а теперь – на бумаге, дискетах, дисках и т.д.), в письмах депутатам законодательных собраний с предложениями принятия такого-то нового правового нормативного акта либо изменения и дополнения уже существующих и т.п. Произведенные на свет субъектом права предметы правовой культуры начинают сейчас же «жить» своей самостоятельной жизнью, наряду с его «живой» правовой культурой, оказывая самостоятельное воздействие на правовую жизнь общества, причем, возможно, даже не то, на которое рассчитывал их создатель. Предметы правовой культуры являются передаточным средством воздействия правовой культуры одних субъектов права на правовую культуру других. Таким образом, прежде всего через свои предметы (правовые нормативные акты, акты правоприменения и т.д.) правовая культура творцов права оказывает воздействие на субъектов индивидуальных и групповых правовых культур. Важно заметить, что предметы правовой культуры в отличие от правовой культуры могут действовать, оказывать влияние в той или иной мере не только при жизни, но и после «смерти» их создателей – индивидуальных и коллективных субъектов права. Причем это влияние на судьбы правовой культуры последующих поколений и типов правовых культур не только одной, но и многих стран, а возможно, и всего человечества может быть весьма существенным, как, к примеру, предметов римской правовой культуры.

Так, серьезный исследователь эпохи формирования права Западной Европы Г. Дж. Берман подробно прослеживает огромное влияние предметов римской правовой культуры на этот процесс, в частности два направления влияния: через каноническое право и через университеты [3]. Исследуя корни канонического права, Г. Берман приходит к выводу, что «церковные законы как на Западе, так и на Востоке испытали сильное влияние римского права. Были заимствованы различные понятия и нормы классического и после классического римского права, особенно в вопросах собственности, наследования и договоров. В дополнение к этому компиляции Юстиниана и его преемников на Востоке содержали большое количество императорских предписаний относительно литургии и теологии, равно как и церковной власти. На Западе церковные предписания частенько издавались королями и императорами. Франкские императоры даже заявляли, что унаследовали власть над церковью вместе с мантией римского императора. Более того, в раздробленной на кланы Западной Европе считалось, что церковь – носительница римского права, и кодекс рипуарских франков VIII в. прямо заявлял: “Церковь живет по римскому закону”» [3, с. 116]. Г. Берман называет те сферы, в которых церковные законы особенно заимствовали римские нормы права: «1) церковные финансы и собственность; благотворительные отказы имущества; право владения, пользование и распоряжения церковными землями и зданиями; 2) церковная власть (власть назначать на церковные должности, процедуры улаживания споров между священниками, дисциплинарные санкции); 3) отношения между светскими и церковными властями…; 4) преступления, например перечень покаяний, налагаемых за разные проступки, включая убийства и лжесвидетельство; 5) брачно-семейные отношения, например препятствия к заключению брака, законнорожденность детей, расторжение брачных уз…» «На Западе римское право Юстиниана считалось идеальным правом, писаным воплощением разума, принципы которого должны руководить правовым регулированием повсюду, и в церкви, и в светских государствах» [3, с. 196, 200]. Г.Берман, однако, считает некоторым преувеличением утверждение ряда ученых о том, что новая система канонического права была «отпрыском» римского права Юстиниана и что великие кодификации, образующие «Соrpus Juris Canonici», составлены по образцу кодификаций «Соrpus Juris Civilis».

Продукты римской правовой культуры (законы, кодексы, отдельные нормы римского права, целые правовые институты, письменные заключения по тем или иным конкретным юридическим вопросам крупных римских ученых и т.д.) оказали огромное влияние на правовую культуру Европы не только через систему канонического права, но и через обработку и распространение его через европейские университеты. Как пишет Г. Берман, к концу ХI в. вновь открытые и переписанные тексты римского права «начали изучать в разных городах Италии и других стран. Студенты объединялись и нанимали на год учителя, чтобы он объяснял им эти тексты». Одним из первых, ставший в ХII–ХIII вв. наиболее крупным и образцовым, был университет в г. Болонье, в котором «одновременно изучали право до десяти тысяч студентов». По мнению ученого, важно, что в Болонье с самого начала преподавался «текст римского права, составленный юристами Юстиниана в VI в. Возможно даже, что сама школа была основана в основном для изучения этого текста». Сохранившийся основной «продукт» давно «умершей» развитой римской правовой культуры «состоял из четырех частей: Кодекса, в который входили ордонансы и решения римских императоров до Юстиниана; Новелл, содержащих законы самого Юстиниана; Институций, краткого учебника для начинающих студентов-юристов; Дигест в пятидесяти книгах, в которых было собрано множество отрывков из сочинений римских юристов по весьма широкому кругу правовых вопросов. В переводе на современный английский язык Кодекс занимает 1034 страницы, Новеллы – 562 страницы, Институции – 173 страницы, а Дигесты – 2734» [3, с. 131].

Для нас очень интересен процесс распредмечивания весьма древнего «продукта римской правовой культуры» в школах права ХII столетия. Его описывают следующим образом. Первостепенное значение в них отдавалось изучению Дигест, притом чтению их текста вслух. Лекция преподавателя состояла в том, что он читал вслух текст Дигест, а студенты следили за ним по своим взятым обычно в аренду рукописям и делали необходимые поправки. Если купить тексты студент был не в состоянии, то ему приходилось заучивать его наизусть. После чтения текста учитель растолковывал (как говорилось – глоссировал) его слово за словом, строчка за строчкой. Студенты записывали диктуемое между строчками своих копий – текстов.

Наши историки права также отмечают ту важную роль, которую сыграли университеты в «открытии» римского права для Западной Европы. Именно они во многом способствовали новому (второму) рождению римского права в ХI–ХII вв. Через глоссы, усовершенствовавшие и форму, и в некотором роде содержание римского права, оно стало годным к правовому регулированию бурно зарождающихся буржуазных экономических отношений, особенно торговых. Наши историки права отмечают: «Школа глоссаторов проделала огромную работу по восстановлению и обработке классического римского права, по разъяснению устаревших или ставших к тому времени малопонятных текстов и терминов, по внутреннему упорядочиванию правовых памятников (прежде всего Дигест)». И далее: «Зарождающиеся буржуазные отношения не могли пробиться сквозь гущу правовых обычаев и чисто феодального права, рассчитанного на замкнутое общество, римское же право содержало в себе точные и готовые формулы закрепления абстрактной частной собственности и торгового оборота. Не случайно центром возрождения римского права стали города-республики Северной Италии, которые переживали в ХI веке экономический подъем и представляли собой в то время наиболее развитый в хозяйственном отношении регион Европы» [7, с. 196–197]. В рецепции римского права нуждалась перестройка и социальной, и духовной сфер жизни преобразующегося общества того времени. «Рецепцию римского права поддержала католическая церковь, увидевшая в нем средство, способное поддержать каноническое право и притязание пап на мировое господство. Рецепцию в конечном счете санкционировала и королевская власть, стремившаяся к централизации, а следовательно, и к юридизации всей общественной и государственной жизни» [7, с. 197].

Универсальное и рациональное, содержащее в своем арсенале эффективные общественные регуляторы римское право «как никакой другой фактор эпохи средневековья способствовало преодолению государственных и иных территориальных границ, созданию единого стержня европейской правовой культуры, юридической науки и образования» [7, с. 197].

Оно оказало влияние и на формирование буржуазных систем континентальной Европы. «Уместно вспомнить Гражданский кодекс французов, принятый в 1804 г. (названный в 1804 г. кодексом Наполеона), который складывался из трех частей и повторял фактически структуру институций (учебника) древнеримского юриста Гая (часть первая – о лицах; вторая – о вещах; третья – об обстоятельствах)» [11, с. 15].

Из вышесказанного следует, что правовые культуры субъектов права (индивидов, социальных групп и общества в целом) находятся в связи и взаимодействии друг с другом как непосредственно, так и опосредованно. Непосредственно это происходит через видимую, наблюдаемую именно в данный момент деятельность этих субъектов права в правовом пространстве, их правомерное правовое поведение. Созерцая то или иное правомерное правовое поведение действующих вокруг субъектов права, каждый субъект права часто так или иначе подвергает его анализу и собственной оценке. Оценка эта может быть как положительной, так и отрицательной. Если положительную оценку данного субъекта права получило наблюдаемое им правомерное поведение, то это способствует развитию и совершенствованию его собственной правовой культуры. Опосредованно правовая культура субъектов права, как при их жизни, так и после, воздействует на других субъектов права через свои продукты – качественные правовые нормативные акты, правоприменительные акты, научные произведения тех или иных ученых-правоведов, правовые договоры субъектов права и многие другие продукты правовой культуры.

Из соотношения правовой культуры субъектов права и ее продуктов в правоорганизованном обществе можно сделать два вывода: 1) качество продуктов правовой культуры – качество объективного права (его норм), качество правоприменительных актов, качество интерпретационных актов и т.д. – прямо пропорционально качеству правовой культуры субъектов правотворчества, правоприменителей, толкователей права и т.д.; 2) качество функционирующих в стране продуктов правовой культуры во многом определяется эффективность правовой социализации ее населения, формирование его правовой культуры. Стоит особо сделать вывод и о том, что высокоразвитая правовая культура субъектов права открывает горизонты их правовой свободы в правовом пространстве общества и не дает им забывать о своей ответственности за свободу других, о своих юридических обязанностях ее обеспечения.

Библиографический список

1.      Авсеев И.В., Кузнецов Э.В., Сальников В.П. Теория государства и права (определения, схемы, литература). М., 1979. С. 82.

2.      Баранов П.П., Окусов А.П. Аксиология юридической деятельности. Ростов н/Д., 2003. С. 72.

3.      Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1994.

4.      Бондарев А.С. Понятие правовой культуры //Актуальные проблемы теории и истории государства и права. М., 1983. Деп. в ИНИОНе 29.04.83, №12847; Его же. Структура правовой культуры // Актуальные проблемы теории и истории государства и права. М., 1984. Деп. в ИНИОНе 31.05.84, № 16977.

5.      Вопленко Н.Н. Правосознание и правовая культура. Волгоград, 2000. С. 41

6.      Галесник Л.С. Общенародное право и воспитание коммунистической сознательности // Сов. государство и право. 1962. №9.

7.      История государства и права зарубежных стран / под ред. О.А. Жидкова, Н.А. Крашенинниковой. М., 1988. С. 196–197.

8.      Каминская В.И., Ратинов А.Р. Правовая культура и вопросы правового воспитания. М., 1974. С. 43.

9.      Морозова Л.А. Теория государства и права. М., 2002. С. 370.

10.  Певцова Е.А. Современные дефинитивные подходы к правовой культуре и правовому сознанию // Журн. рос. права. 2004. №3. С. 73.

11.  Правовые системы мира. Екатеринбург, 1995. С. 15.

12.  Сальников В.П. Правовая культура //Теория государства и права / под ред. Н.И.Матузова и А.В.Малько. М., 2000. С.630; Его же. Социалистическая правовая культура. Саратов, 1989.

13.   Семитко А.П., Русинов Р.К. Правосознание и правовая культура // Теория государства и права. М., 2000. С. 331; Семитко А.П. Правовая культура социалистического общества: сущность, противоречия, прогресс. Свердловск, 1990; Его же. Развитие правовой культуры как прогресс. Екатеринбург, 1996.

14.   Алексеев С.С. Механизм правового регулирования в социалистическом государстве. М., 1966; Лукашева Е.А. В.И. Ленин о правовой законности // Соц. законность. 1964. №4.

15.  Областная научная конференция. Пермь, 1980.

16.  Полищук В.И. Культурология. М., 1998.С. 9.

17.  Чхиквадзе В.М. Законность и правовая культура на современном этапе коммунистического строительства // Коммунист. 1970. №14. С. 51.