УДК 347.218.2

ВРЕД ОТ ПРОТИВОПРАВНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КАК ФАКТОР, ВЛИЯЮЩИЙ НА СМЯГЧАЮЩИЕ ЮРИДИЧЕСКУЮ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

Е.В. Заврина

Аспирантка кафедры теории и истории государства и права
Ярославский государственный университет им. П.Г. Демидова
150000, г. Ярославль, ул. Советская, 14

E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Ключевые слова: смягчающие юридическую ответственность обстоятельства; вред; результат; правонарушение

В последнее время проблема о влиянии вреда (результата правонарушительной деятельности) на наличие либо отсутствие смягчающих юридическую ответственность обстоятельств привлекает самое пристальное внимание.

К компонентам правонарушительной деятельности относится также ее результат. Результат правонарушительной деятельности – это итог противоправной активности. Понятию результата корреспондирует понятие цели.

Вообще, «выбор цели является одним из наиболее ответственных моментов в процессе выработки и принятия решений. В соответствии с выбранной целью формируется стратегия и тактика…, разрабатываются прогнозы и планы действий, оцениваются результаты принятых решений и предписанных действий. Иными словами, цель является тем стержнем, вокруг которого формируется деятельность» [7, с. 87]. Но чем является цель сама по себе? Существуют различные определения этого понятия.

Так, под целью нередко понимают «идеальный образ желаемого, возможного и необходимого состояния управляемой системы»[22, с. 32]. Цель указывает «общее “направление”, в котором мы должны двигаться для достижения лучшего результата» [1, с. 216]. Цель определяет «желаемое состояние объекта» [2, с. 118], описывает «желаемый конечный результат деятельности. Она выделяет ядро, главные характеристики проблемной ситуации и описывает совершенно новое, устойчивое состояние управляемого процесса» [3, с. 122].

Цель – это состояние объекта, к достижению которого стремится правонарушитель. В этом смысле интересно, как В.С. Мерлин разделяет цель и результат деятельности. По его мнению, цель – это то, что должен получить человек в итоге деятельности, а результат – это то, что получает человек в итоге деятельности [9,  с. 26–27]. Приведенное высказывание представляется банальным и очевидным, однако благодаря ему автор разграничивает параметры цели и параметры результата. Под параметрами цели он понимает количественные и качественные показатели цели, которым должен соответствовать результат деятельности в определенных отношениях (заранее заданных), а под параметрами результата – количественные и качественные показатели, по которым проводится сопоставление результата с целью [9, с. 27].

Цели бывают различных видов. Прежде всего они подразделяются на стратегические и тактические. Стратегические цели формируются при определении долговременной политики, а тактические – при решении оперативных задач управления. Естественно, что при формировании тактических целей учитываются цели стратегические. Более того, тактические цели ставятся для обеспечения стратегических целей. В то же время совокупность тактических целей при их анализе может оказывать влияние на корректировку стратегических целей.

Можно выделять также траекторные и точечные цели. Траекторные, или, как их еще называют, направляющие, цели определяют общее направление, в котором должно изменяться состояние управляемого объекта. Точечные цели формулируются как стремление достичь вполне конкретного результата.

Для любой относительно сложной правонарушительной деятельности характерно различное «комбинирование» траекторных и точечных целей.

Могут выделяться цели различных иерархических уровней, от нулевой (генеральной цели) к целям 1-го, 2-го и n-го уровня. При этом цели, принадлежащие одному уровню, могут быть взаимно нейтральными, кооперироваться или конкурировать.

Понятно, что в непосредственно осуществляемой на практике правонарушительной деятельности ее цели и задачи субъективируются и выступают как идеальные модели действительности. Результат конкретной правонарушительной деятельности вначале выступает в, своего рода, идеальной форме, в виде идеального образа, обусловленного материальными посылками. Цель правонарушительной деятельности не только предшествует правонарушительной деятельности, но и сопутствует ей на всем протяжении правонарушительного процесса, оказывая, в числе прочего, серьезное влияние на ход и значение действий и операций. В то же время нельзя забывать, что для правонарушителя цель – это и инструмент, который может изменяться под воздействием конкретных жизненных обстоятельств.

В данном случае законодатель правомерно не рассматривает в качестве смягчающего обстоятельства достижение либо недостижение правонарушителем собственной цели, а ориентируется лишь на общие последствия от правонарушения.

На практике в качестве смягчающих обстоятельств по уголовным делам и делам об административных правонарушениях часто выступают «отсутствие тяжких последствий» или «отсутствие ущерба по делу» (тем более, если ущерб возмещен полностью или частично), при рассмотрении налоговых споров судами устанавливается факт «отсутствия ущерба для бюджета» и т.п.

Данное обстоятельство является, безусловно, крайне важным. Верно то, что любое правонарушение приводит к неблагоприятным последствиям и наличие вреда – последствие далеко не единственное. Поэтому правомерно вести речь только о смягчении наказания, но не об освобождении от ответственности.

Профессор В.Н. Карташов рассматривает результат в двух смыслах: узком и широком. В узком смысле результат – это достижение поставленной правонарушителем цели. В широком смысле результат – это все последствия правонарушительной деятельности, т.е. соответствующие изменения в объективной и субъективной реальности, которые наступают в ходе совершения противоправных действий и операций [4,  с. 36–37]. Здесь в основном речь идет о вреде от правонарушения. Именно из этой позиции мы и исходим при проведении сравнительного правоведения в этой части.

В данной работе мы не касаемся вопроса отношения делинквента к тому или иному размеру (да и самому факту) вреда в результате правонарушения. Нас интересует то, как уже наступившие вредные последствия правонарушительной деятельности могут влиять на смягчение наказания и индивидуализацию ответственности.

Данные обстоятельства, мы полагаем, можно условно подразделить на две группы: обстоятельства, касающиеся собственно вреда, и обстоятельства, касающиеся поведения правонарушителя в отношении вреда. Понятно, что в первом случае речь идет скорее об объективном вменении, что недопустимо. Российское право такой подход не поддерживает.

Между тем Раймон Леже, например, пишет, что английское право предусматривает смягчение ответственности даже за умышленное убийство в том случае, если вредный результат наступил через долгое время после дня причинения вреда; если же смерть наступила по прошествии больше одного года и одного дня (по словам английского юриста Коука), то лицо вообще может быть освобождено от ответственности [6, с. 437].

В отношении второй ситуации такого рода смягчающие ответственность обстоятельства широко предусматривались как отечественным, так и зарубежным законодателем.

В частности, в силу п. «к» ч. 1 ст. 61 УК РФ смягчающим ответственность обстоятельством является оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненных в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему. Пункт 2 части 1 статьи 4.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях указывает, что обстоятельствами, смягчающими административную ответственность, признаются, в числе прочего, предотвращение лицом, совершившим административное правонарушение, вредных последствий административного правонарушения, добровольное возмещение причиненного ущерба или устранение причиненного вреда. Практика рассмотрения налоговых споров указывает нам на такие смягчающие ответственность обстоятельства, как факт отсутствия ущерба для бюджета (постановления ФАС ВВО от 17.01.2005 г. №А29-4223/2004а и от 20.07.2004 г. №А29-99/2004а; ЗСО от 03.11.2004 г. №Ф04-7817/2004(5991-А27-33); ДО от 09.11.2004 г. №Ф03-А04/04-2/3245); уплата недоимки и пеней до вынесения решения суда (постановления ФАС МО от 01.07.2003 г. №КА-А40/4410-03; ЗСО от 24.03.2005 г. №Ф04-1586/2005(9655-А27-7); добросовестность налогоплательщика и отсутствие недоимки перед бюджетом (постановление ФАС ЦО от 15.09.2004 г. №А09-1192/04-3ДСП); отсутствие неблагоприятных экономических последствий правонарушения и причиненного государству материального ущерба (постановление ФАС ДВО от 09.11.2004 г. №Ф03-А04/04-2/3245).

Во многом характерен такой подход и для зарубежного законодателя.

Так, в УК Республики Казахстан в качестве смягчающего предусмотрено такое обстоятельство, как оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, добровольное возмещение имущественного ущерба и морального вреда, причиненного в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного преступлением (ч. 1 ст. 53 Кодекса) [16, с. 76]. В УК Кыргызской Республики речь идет о добровольном возмещении нанесенного ущерба или устранении причиненного вреда (ч. 1 ст. 54) [12, с. 78]; в УК Республики Узбекистан в качестве такого обстоятельства называется «добровольное заглаживание причиненного вреда» (ч. 1 ст. 55) [19, с. 92]; в УК Украины отмечено как основание смягчения наказания «добровольное возмещение нанесенного ущерба или устранение причиненного вреда» (подп. 2 п. 1. ст. 66) [20, с. 55]; в УК Латвийской Республики (как указано в п. 4 ч. 1 ст. 47 – «виновный добровольно возместил нанесенный ущерб или устранил причиненный вред») [13, с. 83].

Приведенные формулировки очень близки отечественному законодателю. Они варьируются от факта состоявшегося возмещения вреда (ущерба) до «оказания помощи», «принятия мер к устранению ущерба, заглаживанию вреда» и т.п. При этом везде речь идет не о вынужденном, а о добровольном поведении делинквента. Думается, что отечественные формулировки по своей емкости не уступают зарубежным.

Отмеченное характерно, хотя и в меньшей мере, и для законодательства об административной ответственности.

В частности, в Кодексе Республики Узбекистан об административной ответственности (КоАО) обстоятельствами, смягчающими административную ответственность, являются предотвращение виновным вредных последствий правонарушения, добровольное возмещение ущерба или устранение причиненного вреда (ст. 31 Кодекса). В Кодексе Республики Беларусь об административных правонарушениях (КоАП) обстоятельствами, смягчающими административную ответственность, признаются добровольное возмещение или устранение причиненного вреда. Это наиболее распространенные позиции в отношении обстоятельств, смягчающих ответственность за совершение административных правонарушений. Наше законодательство содержит не менее развернутые формулировки.

Между тем, на наш взгляд, учитывая опыт Белоруссии, в административное законодательство России следует внести норму, согласно которой смягчающим обстоятельством может являться оказание лицом, совершившим административное правонарушение, непосредственно на месте доврачебной помощи потерпевшему в результате административного правонарушения. В частности, такая ситуация вполне возможна при совершении административных правонарушений, предусмотренных ст. 12.24, 12.30 КоАП РФ.

Близки к указанным (с некоторыми уточнениями) и формулировки правовых актов других европейских и азиатских стран, например, Таджикистана [18,  с. 75–76], Болгарии [15, с. 54–57]. Почти ту же формулировку содержит и Уголовный кодекс Швейцарии (в ст. 64), но с любопытной оговоркой: «если он (преступник. – Е.З.) предпринимает деятельное раскаяние, а именно возмещает вред, поскольку от него это требуется» [21, с. 123–124] (выделено нами. – Е.З.). Здесь речи о полной добровольности поведения делинквента уже не идет; правомерное последующее поведение в отношении потерпевшего и вреда от него должно требоваться, например, потерпевшим или законом. Вряд ли такую норму стоит заимствовать нам.

Между тем и отечественному законодателю есть чему поучиться. Например, в УК Литовской Республики наряду с «традиционными» (виновный добровольно возместил или сгладил причиненный ущерб) в качестве смягчающих ответственность указаны случаи, когда виновный оказал помощь потерпевшему или иными активными действиями избежал или пытался избегнуть более тяжких последствий (выделено нами. – Е.З.) [14, с. 172].

Уголовный кодекс Дании помимо «традиционных» в указанной части оснований для смягчения наказания (подп. 7 и 8 п. 1 §84 – «если после совершения наказуемого деяния преступник полностью возместил ущерб, причиненный его деянием» и «если он иным образом свободно и добровольно предпринял попытки предотвратить совершение наказуемого деяния или восстановить причиненный им ущерб») содержит и такое основание (в подп. 6 п. 1 §84), как «если после совершения преступления преступник свободно и добровольно предотвратил опасность, вызванную данным деянием» (выделено нами. – Е.З.) [11, с. 78].

Считаем совершенно необходимым учесть такого рода обстоятельства и в нашем законодательстве. Тем более, что международное право давно ориентирует на это, оперируя, например, таким понятием, как «предупредительные меры». Так, в силу п. 7 ст. 1 Международной конвенции об ответственности и компенсации за ущерб в связи с перевозкой морем опасных и вредных веществ 1996 года (заключена в г. Лондоне 03.05.1996) «предупредительные меры» означают любые разумные меры, принятые после инцидента любым лицом для предотвращения или уменьшения ущерба [8, с. 5][1]. Согласно п. 11 ст. 1 Конвенциb о гражданской ответственности за ущерб, причиненный при перевозке опасных грузов автомобильным, железнодорожным и внутренним водным транспортом (заключена в г. Женеве 10.10.1989) термин «предупредительные меры» означает любые разумные меры, принятые любым лицом, после того, как произошел инцидент, для предотвращения или уменьшения ущерба [5, с. 400].

Уголовный кодекс Азербайджанской Республики в ст. 59.1.10 указывает, что смягчает наказание не только оказание медицинской и иной помощи потерпевшему непосредственно после совершения преступления, добровольное возмещение или устранение материального и морального вреда, причиненных в результате преступления, иные действия, направленные на заглаживание вреда, причиненного потерпевшему, но и попытка прийти к согласию с потерпевшим (выделено нами. – Е.З.) [10, с. 86].

Данное основание для смягчения наказания также может быть учтено и воспринято отечественным законодателем, однако на практике неизбежно возникнут вопросы о доказывании данной попытки, о том, насколько она была свободной и добровольной, и т.п.

Очень интересен здесь подход польского законодателя. Помимо уже обсуждавшихся выше формулировок (разве что в несколько иной интерпретации), предусмотренных п. 1 и 2 §2 ст. 60 Уголовного Кодекса Республики Польша, – «если потерпевший примирился с виновным, вред был устранен либо потерпевший и виновный договорились о способе устранения вреда» (выделено нами. – Е.З.), есть еще и пункт 3, в силу которого наказание смягчается в том случае, «если виновный в неумышленном преступлении или его самое близкое лицо потерпели серьезный ущерб в связи с совершением преступления» (выделено нами. – Е.З.) [17, с. 73–74]. Такого рода обстоятельство учесть крайне соблазнительно, однако с его применением на практике неизбежно возникнут проблемы.

Библиографический список

1. Браун Р., Мэзон Р., Фламгольц Э. и др. Исследование операций: в 2 т. М., 1981. 432 с.
2. Вилкас Э.Й., Майминас Е.З. Решения: теория, информация, моделирование. М., 1981. 234 с.
3. Виханский О.С., Наумов А.И. Менеджмент. М., 1996. 272 с.
4. Карташов В.Н., Бриль Г.Г. Противоправная деятельность и юридическая ответственность. Кострома, 2007. 344 с.
5. Конвенция о гражданской ответственности за ущерб, причиненный при перевозке опасных грузов автомобильным, железнодорожным и внутренним водным транспортом: принята 10 октября 1989 г., г. Женева // Международное частное право: сб. док. М.: БЕК, 1997. С. 387–400.
6. Леже Р. Великие правовые системы современности. М., 2010. 630 с.
7. Литвак Б.Г. Разработка управленческого решения. М., 2001. 230 с.
8. Международная конвенция об ответственности и компенсации за ущерб в связи с перевозкой морем опасных и вредных веществ 1996 года: принята 3 мая 1996 г., г. Лондон // Документ опубликован не был. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
9. Мерлин В.С. Очерк интегрального исследования индивидуальности. М., 1986. 244 с.
10. Уголовный кодекс Азербайджанской республики. СПб., 2001. 144 с.
11. Уголовный кодекс Дании. СПб., 2001. 122 с.
12. Уголовный кодекс Кыргызской Республики. СПб., 2002. 144 с.
13. Уголовный кодекс Латвийской республики. СПБ., 2001. 162 с.
14. Уголовный кодекс Литовской республики. СПб., 2003. 126 с.
15. Уголовный кодекс Республики Болгарии. СПб., 2001. 124 с.
16. Уголовный кодекс Республики Казахстан. СПб., 2001. 124 с.
17. Уголовный кодекс Республики Польша. СПб., 2001. 142 с.
18. Уголовный кодекс Республики Таджикистан. СПб., 2001. 148 с.
19. Уголовный кодекс Республики Узбекистан. СПб., 2001. 132 с.
20. Уголовный кодекс Украины. СПб., 2001. 156 с.
21. Уголовный кодекс Швейцарии. СПб., 2002. 112 с.
22. Ansoff H. Igor Strategic Menegement. New York: Wiley, 1979. 224 Р.

[1] Россия присоединилась к Конвенции с заявлением. См.: Федеральный закон от 2 января 2000 г. №17-ФЗ