УДК 347.736:347.51

«снятие корпоративной вуали» через механизм Привлечения к субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве

Т.А. Спирина

Соискатель кафедры предпринимательского права, гражданского и арбитражного процесса
Пермский государственный национальный исследовательский университет
614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15
E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Аннотация: В статье рассматриваются возможности для применения в существующих реалиях России широко распространенной в странах общего права доктрины «снятия корпоративной вуали» на основе норм законодательства, в частности Федерального закона Российской Федерации от 26 октября 2002 г. №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)».

Зарубежный опыт показывает, что использование концепции «снятия корпоративной вуали» может оказаться довольно эффективным инструментом противодействия выводу активов и другой недобросовестной деятельности юридических лиц.

В российской судебной практике все чаще обращаются к указанной доктрине, особенно после ее прямого упоминания ВАС РФ в деле латвийского банка «Парекс». Однако до сих пор не решены многие вопросы, в частности, касающиеся круга обстоятельств, подлежащих доказыванию в суде, распределения бремени доказывания и др.

Поскольку наиболее часто указанные вопросы возникают в рамках дела о банкротстве, представляется необходимым проанализировать нормы ст. 10 Федерального закона Российской Федерации от 26 октября 2002 г. №127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» о привлечении к субсидиарной ответственности, которая по факту является одним из механизмов снятия корпоративной вуали» в российском законодательстве.

Автор рассматривает субъектный состав привлекаемых к ответственности лиц, круг обстоятельств, подлежащих доказыванию в суде. Указывается на существующие в законодательстве пробелы и противоречия, препятствующие применению в России данной правовой доктрины.

Делается вывод о необходимости более детального развития норм права, касающихся отступления от принципа ограничения ответственности участников юридического лица в целях недопущения необоснованного вторжения в принцип независимости юридических лиц.

Ключевые слова: субсидиарная ответственность; банкротство; юридические лица; снятие «корпоративной вуали»; механизмы «снятия корпоративной вуали» в России

Все чаще в официальных документах международных организаций, докладах официальных представителей зарубежных стран, иностранной и российской научной литературе, посвященной вопросам незаконной деятельности юридических лиц, можно встретить словосочетание «злоупотребление конструкцией юридического лица». Речь идет о том, что вследствие несовершенства законодательных требований недобросовестные лица могут использовать конструкцию юридического лица для достижения своих незаконных целей [19; 20], например, для вывода активов в преддверии банкротства. В этом случае говорят о необходимости снятия так называемой «корпоративной вуали», что является исключением из принципа ограниченной ответственности учредителей юридического лица.

Названием доктрины мы обязаны американскому правоведу Морису Уормсеру, который в 1912 г. опубликовал в Columbia Law Review статью «Piercing the Veil of Corporate Entity». Автор выступал за «снятие корпоративной вуали» в тех случаях, когда корпорация является лишь «альтер эго» своих акционеров, то есть продолжением их личности и создана для удовлетворения их личных интересов, в том числе для совершения противоправных действий с целью исключения персональной ответственности [22].

Что касается континентальных юрисдикций, доктрина «снятия корпоративной вуали» как таковая в них отсутствует. Однако в последнее время указанная доктрина в России стала широко обсуждаться в связи с реформированием гражданского законодательства, в частности ст. 56 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) [2]. Немалую роль также сыграло небезызвестное постановление Президиума ВАС по делу латвийского банка «Парекс», где впервые эта доктрина была прямо упомянута судом [8].

Несмотря на то, что на доктрину «снятия корпоративной вуали» в нашей стране стали обращать внимание не так давно, российское законодательство по факту содержит механизмы, которые можно условно назвать процедурой «снятия корпоративной вуали» (ст. 56 и ст. 105 ГК РФ, п. 3 ст. 6 Федерального закона «Об акционерных обществах» (далее – Закон об АО) [4], п. 3 ст. 6 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» (далее – Закон об ООО) [5], ст. 10 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) [6]).

Общий принцип гражданско-правовой ответственности, установленный ст. 56 ГК РФ, заключается в том, что учредитель (участник) юридического лица или собственник его имущества не отвечает по обязательствам этого юридического лица, а юридическое лицо не отвечает по обязательствам учредителя (участника) или собственника, за исключением случаев, предусмотренных ГК РФ либо учредительными документами. Пункт 2 ст. 105 ГК РФ, п. 3 ст. 6 Закона об АО и п. 3 ст. 6 Закона об ООО устанавливают два исключения при установлении ответственности основного общества (товарищества) по обязательствам дочернего: солидарная ответственность наступает по сделкам, заключенным дочерним обществом во исполнение обязательных указаний основного, если это основное общество имеет право давать обязательные указания дочернему; субсидиарная ответственность по долгам дочернего общества применяется, если по вине основного общества наступило банкротство дочернего.

Что касается специального законодательства, то Закон о банкротстве содержит статью 10, посвященную ответственности должника и иных лиц в деле о банкротстве, в которую за последнее время дважды были внесены значительные изменения.

В действующей редакции (в ред. Федерального закона от 28.06.2013 г. №134-ФЗ) п. 2 ст. 10 Закона о банкротстве выглядит следующим образом: «Нарушение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 настоящего Федерального закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых настоящим Федеральным законом возложена обязанность по принятию решения о подаче заявления должника в арбитражный суд и подаче такого заявления, по обязательствам должника, возникшим после истечения срока, предусмотренного пунктами 2 и 3 статьи 9 настоящего Федерального закона».

В соответствии с п. 2 ст. 9 Закона о банкротстве, заявление должника должно быть направлено в арбитражный суд в кратчайший срок, но не позднее чем через месяц с даты возникновения соответствующих обстоятельств.

Пункт 3 ст. 9 указанного Закона предусматривает, что если при проведении ликвидации юридическое лицо стало отвечать признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества, ликвидационная комиссия должника обязана обратиться в арбитражный суд с заявлением должника в течение десяти дней с момента выявления каких-либо из указанных признаков.

Случаями, при которых возникает обязанность по подаче заявления должника, перечисленными в п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве, являются:

– удовлетворение требований одного кредитора или нескольких кредиторов приводит к невозможности исполнения должником денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей и (или) иных платежей в полном объеме перед другими кредиторами;

– органом должника, уполномоченным в соответствии с его учредительными документами на принятие решения о ликвидации должника, принято решение об обращении в арбитражный суд с заявлением должника;

– органом, уполномоченным собственником имущества должника – унитарного предприятия, принято решение об обращении в арбитражный суд с заявлением должника;

– обращение взыскания на имущество должника существенно осложнит или сделает невозможной хозяйственную деятельность должника;

– должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества;

– настоящим Федеральным законом предусмотрены иные случаи.

Таким образом, рассматриваемая правовая норма предполагает возложение субсидиарной ответственности на руководителя должника либо на председателя ликвидационной комиссии (единоличного ликвидатора).

Анализ судебной практики [11; 16; 18] позволяет сделать вывод о необходимости доказать следующие факты для привлечения указанных лиц к ответственности:

– возникновение одного из обстоятельств, перечисленных в п. 1 ст. 9 Закона;

– установление даты возникновения данного обстоятельства;

– неподача соответствующим лицом заявления о банкротстве должника в течение 10 дней (месяца) с даты возникновения соответствующего обстоятельства;

– возникновение обязательств должника, по которым привлекается к субсидиарной ответственности лицо, указанное в п. 2 ст. 10 Закона о банкротстве, после истечения срока, предусмотренного п. 3 ст. 9 этого же Закона.

Пункт 4 ст. 10 Закона о банкротстве предусматривает субсидиарную ответственность контролирующих должника лиц в случае недостаточности имущества должника, если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие их действий и (или) бездействия.

Пока не доказано иное, предполагается, что должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия контролирующих должника лиц при наличии одного из следующих обстоятельств:

– причинен вред имущественным правам кредиторов в результате совершения этим лицом или в пользу этого лица либо одобрения этим лицом одной или нескольких сделок должника, включая сделки, указанные в ст. 61.2 и 61.3 настоящего Федерального закона;

– документы бухгалтерского учета и (или) отчетности, обязанность по ведению (составлению) и хранению которых установлена законодательством Российской Федерации, к моменту вынесения определения о введении наблюдения или принятия решения о признании должника банкротом отсутствуют или не содержат информацию об объектах, предусмотренных законодательством Российской Федерации, формирование которой является обязательным в соответствии с законодательством Российской Федерации, либо указанная информация искажена, в результате чего существенно затруднено проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве, в том числе формирование и реализация конкурсной массы.

Статья 2 Закона о банкротстве раскрывает понятие контролирующего должника лица – это лицо, имеющее либо имевшее в течение менее чем два года до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом возможность определять действия должника (в частности, контролирующим должника лицом могут быть признаны члены ликвидационной комиссии, лицо, которое в силу полномочия, основанного на доверенности, нормативном правовом акте, специального полномочия могло совершать сделки от имени должника, лицо, которое имело право распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, руководитель должника).

Таким образом, Закон о банкротстве допускает привлечение к ответственности фактически любого лица, формально не имеющего отношения к должнику, что уже находит отражение в судебной практике [7].

Для привлечения к ответственности необходимо установление совокупности условий [12; 15; 17]:

– наличие у ответчика права давать обязательные указания для истца либо возможности иным образом определять действия истца;

– совершение ответчиком действий, свидетельствующих об использовании такого права и (или) возможности;

– наличие причинно-следственной связи между использованием ответчиком своих прав и (или) возможностей в отношении истца и действиями истца, повлекшими его несостоятельность (банкротство);

– недостаточность имущества истца для расчетов с кредиторами.

Контролирующее должника лицо, вследствие действий и (или) бездействия которого должник признан несостоятельным (банкротом), не несет субсидиарной ответственности, если докажет, что его вина в признании должника несостоятельным (банкротом) отсутствует. Такое лицо также признается невиновным, если оно действовало добросовестно и разумно в интересах должника. Таким образом, новые нормы устанавливают презумпцию вины, а также неразумности и недобросовестности контролирующих лиц.

Как указал Президиум ВАС РФ [10], субсидиарная ответственность руководителя компании по обязательствам компании при ее банкротстве является самостоятельным видом субсидиарной ответственности, в связи с чем она наступает независимо от того, привели ли действия или указания руководителя компании к несостоятельности (банкротству) компании по смыслу нормы, изложенной в абз. 2 п. 3 ст. 56 ГК РФ.

Таким образом, обновленные нормы ст. 10 Закона о банкротстве вступают в противоречие с продолжающими действовать нормами ст. 56 ГК РФ, ст. 3 Закона об акционерных обществах и ст. 3 Закона об обществах с ограниченной ответственностью. Возникает вопрос об их соотношении.

Можно предположить, что привлекаемое к ответственности лицо станет апеллировать к положениям норм ст. 3 Закона об акционерных обществах или Закона об обществах с ограниченной ответственностью, согласно которым субсидиарная ответственность наступает в случае банкротства организации по вине такого лица (причем норма сконструирована таким образом, что необходимо доказать вину в форме прямого умысла, что сделать крайне затруднительно).

Представляется, что приоритет в данном случае будет сохраняться за нормами законодательства о банкротстве как специальными нормами, и практика применения судами указанных статей Законов о хозяйственных обществах постепенно сойдет на нет.

Как мы видим, исходя из того, что законодательство в указанной сфере постоянно реформируется и устойчивая практика его применения еще не сложилась, пока еще рано говорить о том, что в России доктрина «снятия корпоративной вуали» получила широкое распространение. Кроме того, возникает множество вопросов, касающихся распределения бремени доказывания, круга обстоятельств, подлежащих установлению судом и других. Нельзя, однако, проигнорировать тот факт, что в последнее время вынесено значительное количество положительных решений, особенно в делах о банкротстве. В основном к ответственности удавалось привлечь руководителей и участников должника по ч. 4, 5 ст. 10 Закона о банкротстве (в прежней редакции) [9; 13; 14].

Очевидно, что в ближайшее время практика «снятия корпоративной вуали» российскими судами будет расширяться и развиваться, и, на наш взгляд, необходимо четко представлять политико-правовые последствия ее развития. В противном случае, мы просто придем к отмене ограниченной ответственности. С другой стороны, обществу и государству нужны инструменты для борьбы с недобросовестными предпринимателями и корпоративными мошенниками. Таким образом, указанный правовой институт должен применяться не для разрушения ограниченной ответственности, а для недопустимости безграничной безответственности.

Вместе с тем ряд исследователей высказывает мнение, что применение подобных институтов исходя из доктрин иных юрисдикций, не формализованных в российском праве, довольно опасно, поскольку это может привести к уничтожению концепции индивидуальности юридического лица и института ограниченной ответственности, что недопустимо [1; 3]. Если мы не хотим полной гибели конструкции юридического лица, то для концепции «снятия корпоративной вуали» должны быть положены пределы ее применения в законодательстве. Однако поскольку даже формализованное определение будет просто обойти, судебному толкованию в данном случае отводится решающая роль. В любом случае, применение указанной доктрины должно носить исключительный (экстраординарный) характер, по примеру зарубежных правопорядков [21].

Таким образом, механизм «снятия корпоративной вуали» нуждается в более детальной проработке для обеспечения их единообразного применения судами. Для сбалансированного применения новых норм от судов потребуется тщательный подход при изучении конкретных обстоятельств дел, их правовой оценке, а также толковании правовых норм, поскольку ряд новелл содержит оценочные понятия, которые, при их расширительном толковании судами, могут существенным образом изменить саму суть принципа ограниченной ответственности участников и акционеров по обязательствам юридических лиц.

Библиографический список

1. Будылин С.Л., Иванец Ю.Л. Срывая покровы. Доктрина снятия корпоративной вуали в зарубежных странах и в России // Вестник Высшего Арбитр. Суда Рос. Федерации. 2013. №7. С. 80–125.

2. Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть первая от 30 нояб. 1994 г. №51-ФЗ (ред. от 02.07.2013) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1994. №32, ст. 3301.

3. Карнаков Я.В. «Снятие корпоративной вуали» в проекте Концепции развития законодательства о юридических лицах // Рос. право: образование, практика, наука. 2009. №9(62). С. 31–36.

4. Об акционерных обществах: Федер. закон Рос. Федерации от 26 дек. 1995 г. №208-ФЗ (ред от. 05.04.2013) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1996. №1, ст. 1.

5. Об обществах с ограниченной ответственностью: Федер. закон Рос. Федерации от 8 февр. 1998 г. №14-ФЗ (ред от. 29.12.2012) // Собр. законодательства Рос. Федерации. 1998. №7, ст. 785.

6. О несостоятельности (банкротстве): Федер. закон Рос. Федерации от 26 окт. 2002 г. №127-ФЗ (ред от 28.06.2013) // Собр. законодательства РФ. 2002. №43, ст. 4190.

7. Определение ВАС РФ от 29.04.2013 г. №ВАС-11134/12 по делу №А60-1260/09.

8. Постановление Президиума ВАС РФ от 24.04.2012 №16404/11 по делу №А40-21127/11-98-184 // Вестник ВАС РФ. 2012. №10.

9. Постановление Президиума ВАС РФ от 07.06.2012 №9127/12 по делу №А40-82872/10-73-400«Б» // Вестник ВАС РФ. 2013. №2.

10. Постановление Президиума ВАС РФ от 06.11.2012 №9127/12 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

11. Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 24.05.2011 по делу №А19-18170/09 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

12. Постановление ФАС Дальневосточного округа от 08.06.2012 №Ф03-1956/2012 по делу №А51-18145/2011 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

13. Постановление ФАС Московского округа от 18.02.2013 по делу №А40-61071/11-103-6б [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

14. Постановление ФАС Уральского округа от 23.05.2007 по делу №Ф09-8094/06-С4 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

15. Постановление ФАС Уральского округа от 24.02.2011 №Ф09-471/11-С4 по делу №А50-10372/2010 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

16. Постановление ФАС Уральского округа от 28.01.2013 №Ф09-13297/12 по делу №А50-8307/2009 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

17. Постановление ФАС Уральского округа от 26.06.2013 №Ф09-5029/13 по делу №А07-23329/2011 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

18. Постановление ФАС Центрального округа от 16.03.2012 по делу №А64-5234/09 [Электронный ресурс]. Доступ из справ.-правовой системы «Консультант_Плюс».

19. Behind the Corporate Veil: using corporate entities for illicit purposes.OECD’s report. Paris: OECD, 2001. P. 3.

20. Griggs L., Lugten G., 2007. Veil over the nets unravelling corporate liability for IUU fishing offences.Marine Policy, 31(2): 159–168.

21. Paul L. Criswell, 2005. Veil Piercing, Some Practical Guidelines.The Independent Counsel, 12(10): 93.

22. Wormser I. Maurice, 1912. Piercing the veil of corporate entity.Columbia Law Review, 12(6): 496–518.