УДК 349.2

ПОНЯТИЕ «ТВОРЧЕСКИЕ РАБОТНИКИ»: ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ

Р.А. Каримова
Кандидат юридических наук, преподаватель кафедры трудового права
Уральская государственная юридическая академия. 620066, г. Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21

Н.М. Саликова
Доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры трудового права
Уральская государственная юридическая академия. 620066, г. Екатеринбург, ул. Комсомольская, 21

Данная статья посвящена анализу понятия «творческие работники», которое использует действующий Трудовой кодекс РФ, но при этом не расшифровывает его. В статье исследуются определения данного понятия, приведенные в международных актах (например, в рекомендации ЮНЕСКО «О положении творческих работников»), российском федеральном законодательстве о культуре и законах субъектов РФ о культурной деятельности. Выявляются их недостатки. Авторы вырабатывают предложения по совершенствованию существующего законодательства.

Ключевые слова: творческие работники; трудовое право России; право ЮНЕСКО

Действующий Трудовой кодекс РФ [9] впервые обособил творческих работников и иных лиц, участвующих в создании и (или) исполнении (экспонировании) произведений, в особую категорию трудящихся, посвятив регулированию отношений по поводу их труда несколько статей (ст. 94, 96, 113, 153, 157, 268, 351). Указанные нормы закрепляют особенности регулирования отношений по поводу творческого труда в средствах массовой информации, организациях кинематографии, телеколлективах и видеосъемочных коллективах, театрах, театральных и концертных организациях, цирках. При этом Трудовой кодекс РФ не содержит определения понятия «творческие работники» и отсылает правоприменителя к соответствующим перечням работ, профессий, должностей, утверждаемым Правительством РФ с учетом мнения Российской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений.  

Между тем в международных актах существует легальное определение понятия «творческий работник».

Так, рекомендация ЮНЕСКО «О положении творческих работников» от 27 октября 1980 г. [4, c. 376–393] закрепляет под понятием творческого работника любое лицо, создающее или интерпретирующее произведения искусства, участвующее таким образом в их воссоздании, которое считает свою творческую деятельность неотъемлемой частью собственной жизни, таким образом способствует развитию искусства и культуры и признано или требует признания в качестве такового, независимо от того, связано оно или нет трудовыми отношениями и является ли оно или нет членом какой-либо ассоциации (п. 1 раздела 1). Такой широкий подход охватывает, в частности, всех творческих работников и авторов по определению Всемирной конвенции об авторском праве [3] и Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений [1], артистов и исполнителей по определению Римской конвенции об охране артистов-исполнителей, производителей фонограмм и органов радиовещания от 26 октября 1961 г. Следовательно, статус творческого работника распространяется на авторов литературных, научных и художественных произведений, артистов-исполнителей, производителей фонограмм.

На наш взгляд, приведенное выше определение не является удачным. В частности, оно содержит в себе такую логическую ошибку, как тавтологию. По сути, в качестве творческого работника (согласно рекомендации) выступает любое лицо, занимающееся творческой деятельностью. При этом понятие «творческая деятельность» в рекомендации остается нераскрытым, равно как и термин «произведения искусства». Затрудняет восприятие данного понятия и использование выражений, не имеющих какого-либо юридического значения типа «считает свою творческую деятельность неотъемлемой частью собственной жизни». Справедливости ради необходимо отметить, что подобного рода недостатки характерны для многих международных актов и, по всей видимости, отчасти обусловлены проблемами перевода.

Аналогичных недостатков не лишено и определение по линии СНГ, содержащееся в Модельном законе о творческих работниках и творческих союзах [6, c. 185–195]. Оно звучит следующим образом: «Творческий работник – физическое лицо, субъект авторского смежного или трудового права, чья профессиональная творческая деятельность направлена на создание или интерпретацию (перевод) произведения литературы и искусства, каким бы способом или в какой бы форме они ни были выражены» (ст. 3). Существенное отличие данной дефиниции от определения, содержащегося в рекомендации ЮНЕСКО, состоит лишь в одном. Модельный закон СНГ называет творческим работником только то лицо, которое занимается творческой деятельностью профессионально.

В границах нормотворческой деятельности того же объединения государств приведено несколько иное по форме (но не по существу) определение понятия «творческий работник». В статье 3 Модельного закона о культуре [5, c. 215–235] установлено: «Творческий работник – физическое лицо, которое создает и (или) интерпретирует культурные ценности, считает собственную творческую деятельность неотъемлемой частью своей жизни независимо от того, состоит оно или нет в трудовых либо гражданско-правовых отношениях и является или нет членом какого-либо объединения творческих работников».

Что касается российского законодательства, то формально оно восприняло позицию международных актов в отношении понятия «творческий работник». Так, ст. 3 Основ законодательства РФ о культуре [7, ст. 2615], ст. 2 областного закона Свердловской области «О культурной деятельности на территории Свердловской области» [7] практически дословно воспроизвели п. 1 раздела 1 рекомендации ЮНЕСКО. Согласно этим нормативным актам (соответственно – на федеральном уровне и уровне субъекта РФ) установлено: «Творческий работник – физическое лицо, которое создает или интерпретирует культурные ценности, считает собственную творческую деятельность неотъемлемой частью своей жизни, признано или требует признания в качестве творческого работника, независимо от того, связано оно или нет трудовыми соглашениями и является или нет членом какой-либо ассоциации творческих работников (к числу творческих работников относятся лица, причисленные к таковым Всемирной конвенцией об авторском праве, Бернской конвенцией об охране произведений литературы и искусства, Римской конвенцией об охране прав артистов-исполнителей, производителей фонограмм и работников органов радиовещания)». По такому же пути пошли и другие региональные законодатели, в частности в Республике Башкортостан, Кабардино-Балкарская Республике, Республике Северная Осетия – Алания, Смоленской, Волгоградской областях и Краснодарском крае.

Как видно, разница между российским и международным законодательством заключается, во-первых, в том, что рекомендация ЮНЕСКО раскрывает понятие «творческий работник» через обращение к понятию произведения искусства, а Основы законодательства и областной закон – при помощи термина культурные ценности, который в соответствии с нормой национального законодательства является более общим понятием (ст. 3 Основ законодательства о культуре, ст. 2 Областного закона). Второе различие состоит в том, что рекомендация ЮНЕСКО при определении понятия «творческий работник» обращается к термину «трудовые отношения», а Основы законодательства и Областной закон – к термину с непонятным содержанием «трудовые соглашения». По мнению Л.Ю. Бугрова, под «трудовыми соглашениями» скорее всего понимаются любые гражданско-правовые договоры о труде и все виды трудовых договоров [2, c. 56].

Третье отличие проявляется в следующем. Согласно рекомендации ЮНЕСКО к творческим работникам, в частности, относятся все творческие работники и авторы по определению международных конвенций по вопросам интеллектуальной собственности. Российский же законодатель данную часть определения понятия «творческий работник» помещает в скобки, исключая при этом вводное слово «в частности». Таким образом, в национальном определении понятия «творческий работник» образуются как бы две части: первая – приведенная до скобок, вторая – заключенная в скобках, их соотношение при этом остается непонятным. Формально такая позиция российского законодателя дает основание считать, что к творческим работникам причислены лишь лица, которые отнесены к таковым международными конвенциями по вопросам интеллектуальной собственности, что принципиально искажает положения рекомендации ЮНЕСКО.

Все вышеизложенное позволяет сделать следующий вывод. Как международный, так и российский (на федеральном уровне и уровне субъекта Федерации) законодатель необоснованно расширил границы применения понятия «работник», распространив его как на наемных работников, так и на субъектов, не работающих по найму (лиц свободных профессий). В то же время Трудовой кодекс РФ четко фиксирует содержание понятия «работник» и подразумевает под ним только то физическое лицо, которое вступило в трудовые отношения с работодателем (ст. 20). В этой связи возникает противоречие между Трудовым кодексом РФ, с одной стороны, и Основами законодательства о культуре, а также региональными законами – с другой.

На первый взгляд, очевидно, что указанная коллизия должна быть разрешена в пользу Трудового кодекса РФ как специального отраслевого (в праве) нормативного акта большей юридической силы. При этом искажение сущности понятия «работник» как одного из центральных терминов трудового права, допускаемое актами иной отраслевой принадлежности, стоит признать явно не обоснованным. С другой же стороны, не стоит забывать о том, что Основы законодательства о культуре и соответствующие законы субъектов РФ были приняты раньше Трудового кодекса РФ и буквально дублируют аналогичные международные нормы, пусть и рекомендательного характера.

В науке трудового права высказывается предположение, что указанная коллизия возникла в связи с неточным переводом на русский язык понятия «творческий работник», которое было употреблено в международном законодательстве в значении «трудящийся», «труженик», «деятель» [2, c. 56–57], но не работник. Правильность такого мнения подтверждается и тем обстоятельством, что Основы законодательства о культуре оперируют таким понятием, как «творческая деятельность» Под ней понимается создание культурных ценностей и их интерпретация. Следование букве закона при этом приводит к парадоксальному выводу: творческие работники как лица, создающие или интерпретирующие культурные ценности (ст. 3 Основ законодательства о культуре, ст. 2 названного выше Областного закона), творческой деятельностью не занимаются, поскольку для них не характерны одновременно оба ее признака: и создание, и интерпретация культурных ценностей.

Подводя итог, позволим себе дать собственное определение понятия творческий работник. На наш взгляд, творческий работник – это работник, профессионально создающий и (или) интерпретирующий культурные ценности. При этом под работником в данном случае понимаются только те лица, которые вступили в трудовые отношения с работодателем, что соответствует положениям ст. 20 Трудового кодекса РФ. Использование в приведенном определении понятия «интерпретация» вместо термина «исполнение», как представляется, позволит понятию «творческий работник» должным образом соотноситься с понятием «творческая деятельность», которое предполагает именно интерпретацию культурных ценностей, а не исполнение. Что касается профессионального характера творческой деятельности, то, по нашему мнению, данный признак позволит разграничить работников, в чьи трудовые обязанности входят создание или интерпретация культурных ценностей (например, артистов балета Большого театра), от работников других профессий, занимающихся творческой деятельностью исключительно по своему желанию, в свободное от исполнения трудовых обязанностей время. Например, врачу никто не может запретить заниматься, например, балетом как хобби в танцевальной студии. Иными словами, и в первом и во втором случае мы имеем дело с работниками, но их трудовые обязанности принципиально разные; трудоправовое значение творческая деятельность приобретает лишь в первой ситуации, когда будет являться частью трудовой функции.

Представляется, что предложенное определение понятия «творческий работник» должно содержаться не только в Основах законодательства о культуре и развивающих его положения нормативных актах, но и в Трудовом кодексе РФ, в главе, посвященной регулированию творческого труда. Такой главы не существует на настоящий момент, но она вполне может появиться в будущем, учитывая существующую тенденцию к усилению дифференциации в регулировании труда отдельных категорий работников. Примером того является недавнее появление в Трудовом кодексе РФ новой главы – 54.1, посвященной регулированию отношений по поводу труда спортсменов и тренеров. Как известно, ранее в Трудовом кодексе РФ было лишь несколько упоминаний о спортсменах-работниках, при этом нормы были приведены в тех же статьях, что и нормы о творческом труде. Тем не менее по прошествии определенного времени российский федеральный законодатель посчитал необходимым объединить соответствующие нормы в отдельной главе Трудового кодекса РФ. Не исключено повторение данной ситуации и применительно к регулированию отношений в связи с творческим трудом.

Библиографический список

1. Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений от 9 сентября 1886 г., дополненная в Париже 4 мая 1896 г., пересмотренная в Берлине 13 ноября 1908 г., дополненная в Берне 20 марта 1914 г. и пересмотренная в Риме 2 июня 1928 г., в Брюсселе 26 июня 1948 г., в Стокгольме 14 июля 1967 г. и в Париже 24 июля 1971 г., измененная 2 октября 1979 г. // Бюллетень междунар. договоров. 2003. №9. С. 3.