УДК 347.4

СУБДОГОВОР И ИНЫЕ ФОРМЫ УЧАСТИЯ ТРЕТЬИХ ЛИЦ В ИСПОЛНЕНИИ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ

В.Н. Огнев

Кандидат юридических наук, профессор, декан юридического факультета
Московский государственный областной социально-гуманитарный институт (г. Коломна)
140410, Московская обл., г. Коломна, ул. Зеленая, 30
E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Статья посвящена сложному и дискуссионному вопросу о соотношении субдоговоров с формой участия третьих лиц в договорах и обязательствах. Автор рассматривает субдоговор как форму исполнения обязательства третьими лицами и как форму участия третьих лиц в обязательстве. Структурно-логический и содержательный анализ предлагаемых в литературе оснований и критериев разграничения субдоговора и иных форм участия третьих лиц в исполнении обязательств свидетельствует об их недостаточной обоснованности и спорности.

Ключевые слова: гражданское право; договоры; субдоговоры; обязательства; кредитор; должник; третьи лица в обязательстве; исполнение обязательств; третьи лица в договоре; возложение исполнения обязательства на третье лицо

При исследовании места субдоговоров в системе договоров и соответствующих им обязательств наиболее сложным и дискуссионным, на наш взгляд, является определение соотношения их с формой участия третьих лиц в договоре и обязательстве. В указанном направлении существуют две диаметрально противоположные точки зрения – субдоговор является формой исполнения третьими лицами обязательства и, наоборот, субдоговор является формой (или разновидностью) участия третьих лиц в обязательстве.^

В пользу первого утверждения приводятся доводы законодательного закрепления положения о применении, например, к субподряду правил п. 1 ст. 313 и п. 4 ст. 403 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ).

Исполнение обязательства третьим лицом регламентируется ст. 313 ГК РФ. Пункт 1 данной статьи устанавливает, что исполнение обязательства может быть возложено должником на третье лицо, если из закона, иных правовых актов, условий обязательства или его существа не вытекает обязанность должника исполнить обязательство лично. В этом случае кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом. В соответствии с п. 2 указанной статьи, третье лицо, подвергающееся опасности утратить свое право на имущество должника (право аренды, залога и др.) вследствие обращения кредитором взыскания на это имущество, может за свой счет удовлетворить требование кредитора без согласия должника. В этом случае к третьему лицу переходят права кредитора по обязательству в соответствии со статьями 382 – 387 ГК РФ.

Позиция тех авторов, по мнению И.В. Киселя, которые рассматривают привлечение субподрядной организации как один из случаев возложения исполнения обязательства на третье лицо, имеет, казалось бы, неопровержимое нормативное подтверждение. В соответствии со ст. 706 ГК РФ подрядчик вправе привлечь к исполнению своего обязательства других лиц, причем он несет перед заказчиком ответственность за последствия неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства субподрядчиком в соответствии с правилами п. 1 ст. 313 и п. 4 ст. 403 ГК РФ, в которых соответственно дано понятие возложения исполнения на третье лицо и установлен порядок ответственности должника за действия третьих лиц. Однако в формулировках ст. 706 и ст. 313 ГК РФ имеется разница, которая с учетом изложенного выше выглядит неслучайной. Первая из них (ст. 706 ГК РФ) говорит о перепоручении отдельных комплексов работ, т.е. о действиях, лишь обеспечивающих исполнение, в то время как в ст. 313 ГК РФ сказано о возложении собственно исполнения, чего, по мнению B.C. Толстого, генеральный подрядчик как раз сделать и не может. Ссылка в ст. 706 ГК РФ на ст. 313 и 403 ГК РФ представляется нам не совсем удачной. Здесь скорее имеет место ситуация, о которой идет речь в п. 3 ст. 401 ГК РФ применительно к ответственности за нарушение обязательств субъектов предпринимательской деятельности: лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство, не освобождается от ответственности на том основании, что оно не исполнило обязательство надлежащим образом по причине нарушения обязанностей со стороны его контрагентов [2, с. 146].

Вывод о том, что в результате возложения исполнения обязательства на третье лицо возникает новое обязательственное правоотношение, не говоря уже о едином правоотношении с тремя участниками, представляется И.В. Киселю не соответствующим действительности. При возложении исполнения обязательства на третье лицо должник не перестает быть субъектом этого обязательственного правоотношения и сохраняет принятые на себя права и обязанности до момента прекращения обязательства. Обязанным перед кредитором по-прежнему остается должник, несмотря на то, что исполнение обязательства он возложил на третье лицо. Он же, по общему правилу, несет ответственность перед кредитором за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства третьим лицом [2, с. 147].

Третье лицо, в свою очередь, связано обязательственным правоотношением только с прибегающей к возложению стороной [3, с. 216]. Связанность третьего лица соответствующим договором с должником является основанием возложения исполнения обязательства на третье лицо [7, с. 40–41]. Третье лицо обязано произвести исполнение «чужого» обязательства за должника в силу того, что это является содержанием обязательства, в котором третье лицо выступает должником, а должник по основному обязательству – кредитором.

Факт возложения исполнения обязательства на третье лицо не порождает обязательственного правоотношения между кредитором и фактическим исполнителем обязательства [2, с. 146–147].

Таким образом, В.И. Кисель предполагает следующую конструкцию обязательственных связей участвующих в нем лиц – два самостоятельных, но в то же время взаимосвязанных обязательства:

1) основное обязательство, сторонами которого являются должник и кредитор;

2) вспомогательное обязательство, где кредитором выступает должник основного обязательства, которому в качестве должника противостоит фактический исполнитель (третье лицо) основного обязательства [2, с. 154–155].

В гражданских правоотношениях выделяется большой пласт связей, состоящий из различных отношений, которые можно обозначить как основные и суботношения. При этом приставка «суб» показывает, что данные отношения также являются «подчиненными», «неосновными», «неглавными» [8, с. 477], зависящими от других. Таким образом, проблема квалификации обязательств с участием третьих лиц выступает частью более широкой проблемы, а именно проблемы изучения природы, сущности сложных правовых связей, строящихся по принципиально иной модели, отличающейся от привычной «кредитор – должник» [4, с. 66].

Принимая во внимание различия между обязательством в пользу третьего лица как единым обязательством и иными обязательственными конструкциями, представляющими собой системы взаимосвязанных обязательств, следует, по мнению И.В Киселя, признать, что понятие «обязательство с участием третьего лица» следует использовать в узком (для обозначения единого обязательства со сложной структурой) и широком смысле (для обозначения каждого из взаимосвязанных обязательств, образующих систему). В отличие от обязательства в пользу третьего лица как обязательства с участием третьего лица в узком смысле, обязательство с участием третьего лица в широком смысле – это одно из пары взаимосвязанных посредством общего субъекта и в то же время относительно самостоятельных обязательств. Причем, как будет показано ниже, одно из двух таких отношений действительно можно считать в той или иной степени производным от другого – исходного обязательства [2, с. 43].

К числу обязательств с участием третьих лиц в широком смысле указанный автор также относит обязательства, имеющие место при перепоручении и переадресовании исполнения, обеспечении исполнения обязательств с помощью поручительства, банковской гарантии, залога (если залогодатель не является должником по основному обязательству), а также при регрессе [2, с. 43].

Этот взгляд, известный под наименованием теории сложных обязательств, как справедливо указывает В.А. Белов, не укладывается ни в одно из известных определений ни понятия обязательства, ни понятия правоотношения. Всякое правоотношение (в том числе обязательственное) состоит из одного субъективного права и одной корреспондирующей с ним юридической обязанности. Если из одного и того же основания возникает несколько субъективных прав с соответствующим количеством обеспечивающих их обязанностей, то перед нами несколько различных правоотношений. А это означает, что в каждом отдельно взятом обязательстве каждый его участник является либо должником, либо кредитором, но не тем и другим одновременно; фигуры должника-кредитора или кредитора-должника гражданское право не знает. Статус кредитора и должника возможно соединить в одном лице лишь в том случае, если речь идет о как минимум двух различных обязательствах, в одном из которых интересующее нас лицо является кредитором, в другом – должником. Уступка требования, составляющего содержание одного из обязательств (того, где интересующее нас лицо является кредитором), никак не влияет на судьбу другого обязательства (того, в котором интересующее нас лицо является должником). Лицо выбывает из одного обязательственного отношения, но сохраняет свой статус (кредитора или должника) в другом обязательственном правоотношении, хотя бы возникшем из одного и того же договора с первым [1].

Несколько иного мнения относительно субподряда и исполнения обязательства третьими лицами придерживается С.Н. Мокров. Речь идет об исполнении обязательств генподрядчика, а обязательствами генподрядчика здесь будут его обязанности перед заказчиком построить или реконструировать тот или иной объект недвижимости. Сложившееся гражданско-правовое регулирование привлечения субподрядчиков к исполнению строительно-монтажных работ представляет собой не что иное, как частный случай возложения исполнения обязанностей на третьих лиц, предусмотренных ст. 313 ГК РФ. Более того, п. 1 ст. 313 ГК РФ указывает, что при возложении должником исполнения обязательств на третьих лиц кредитор обязан принять исполнение, предложенное за должника третьим лицом [6, с. 61]. В связи с этим данный автор описывает следующие правовые ситуации.

Если третье лицо, в данном случае субподрядчик, предлагает за основного должника исполнение строительного подряда в полном объеме, кредитор по основному обязательству, генеральному договору строительного подряда, не имеет права уклониться от принятия исполнения, и после принятия исполнения основной должник, генеральный подрядчик, полностью освобождается от соответствующих обязанностей и ответственности.

Если третье лицо, субподрядчик, предлагает частичное исполнение строительного подряда (общестроительные работы, монтажные или специальные работы), то у кредитора, заказчика по договору строительного подряда, возникает право принять такое исполнение, поскольку, в силу принципа надлежащего исполнения обязательств, обязательства должны исполняться целиком, в полном объеме, а не по частям. Если же заказчик согласен принять частичное исполнение договора, то, естественно, генеральный подрядчик в соответствующей части освобождается от исполнения уже исполненных обязательств. Если заказчик отказывается от принятия частичного исполнения, то выполненные части строительно-монтажных работ могут быть переданы заказчику генеральным подрядчиком, если, например, договором предусмотрена передача отдельных частей, комплексов или элементов выполняемых строительно-монтажных работ. Следовательно, конструкция возложения исполнения обязательств на третьих лиц вполне применима для объяснения сущности субподрядных обязательств и правоотношений [6, с. 61–62].

Таким образом, структурно-логический и содержательный анализ предлагаемых в литературе оснований и критериев разграничения субдоговора и иных форм участия третьих лиц в исполнении обязательств свидетельствует об их недостаточной обоснованности и спорности. В целом они не имеют того организационно-правового значения, какое им пытаются придать авторы.

Законодатель в идеале может предусмотреть различные дополнительные условия для заключения договора. Представляется, что называть кого-либо третьими лицами следует только тогда, когда эти лица имеют самостоятельный интерес к объекту обязательства и соответственно волю на возникновение, развитие и прекращение правовых отношений. При этом третьи лица не должны быть стороной в правоотношении. Интерес же на объект этого правоотношения может быть прямым и опосредованным. Примером первого случая В.В. Кулаков называет ситуацию, когда залогодержатель имеет непосредственный интерес на предмет залога, который является и предметом договора купли-продажи между другими лицами. Примером второй ситуации будет субподрядчик по отношению к подрядчику и заказчику. Он будет третьим лицом, поскольку имеет свой интерес на плату за работу. Если такую плату не получит генеральный подрядчик, проблемы с ее получением возникнут и у него [5, с. 20].

При возложении исполнения на третье лицо происходит фактическая замена должника, однако само третье лицо не становится стороной в обязательстве, поскольку оно выполняет по отношению к кредитору только фактические действия, например отгружает продукцию, оплачивает товар, выполняет работу и т.д. [10]. Привлечение третьих лиц в правоотношения должно носить исключительно фактический характер. В этом есть свои плюсы: третьему лицу можно доверить выполнение действий, которые сам должник осуществить не может или даже не вправе. Вместе с тем фактический характер участия третьего лица в обязательстве накладывает определенные правовые ограничения. Третье лицо должно учитывать, что оно не обладает той полнотой правовых возможностей, которые имеют стороны обязательства. И более того, есть специальные предписания, обусловленные тем, что третье лицо действует от имени и в интересах должника [9].

Правильное суждение, по нашему мнению, высказывает В.В. Кулаков, что в отношении каждого конкретного случая, когда в обязательстве видится участие третьих лиц, следует тщательно проанализировать структуру правоотношения и характер его содержания. В итоге можно сделать вывод, является ли так называемое третье лицо посторонним для обязательства либо его участником [5, с. 23].

Развитие отношений с исполнением обязательств третьими лицами, а также неоднозначное понимание сущности данного правового явления привело к необходимости подготовки проекта изменений в ст. 313 ГК РФ. Так, в соответствии с проектом изменений в разделы I, II, III, VI Гражданского кодекса Российской Федерации, подготовленным Советом при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства, на основании и во исполнение указа Президента Российской Федерации от 18 июля 2008 г. №1108 «О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации» в соответствии с разработанной на основании того же указа Концепцией развития гражданского законодательства Российской Федерации предполагается существенное изменение положений ст. 313 ГК РФ. Статью 313 ГК РФ «Исполнение обязательства третьим лицом» предлагается дополнить двумя ключевыми позициями. Первая заключается в том, что к переходу прав кредитора по обязательству вследствие его исполнения третьим лицом будут применяться общие правила о переходе прав кредитора к другому лицу. И второе, что, если иное не предусмотрено законом или договором и не вытекает из существа отношений должника и третьего лица, третье лицо, имеющее законный интерес в исполнении должником денежного обязательства, связанного с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, может исполнить это обязательство кредитору без согласия должника.

Обоснование необходимости и существа указанных изменений представлено в Концепции совершенствования гражданского законодательства Российской Федерации, согласно положениям которой развитые иностранные правопорядки, а также принципы международного договорного права не видят необходимости в положениях об исполнении обязательства третьим лицом урегулировать взаимоотношения между третьим лицом и должником, обоснованно исходя из того, что регулирование исполнения обязательства третьим лицом должно устанавливать справедливый баланс интересов кредитора и должника, а не третьих лиц и должника.

Таким образом, вопрос о соотношении субдоговора и исполнения обязательств третьим лицом является на настоящий момент остро дискуссионным и не разрешенным до конца. Не исключается и тот факт, что после принятия указанных изменений позиция законодателя относительно применения п. 1 ст. 313 ГК РФ к отношениям из субдоговоров изменится и данное правило будет исключено из соответствующих статей ГК РФ об отдельных субдоговорах.

Библиографический список

1. Белов В.А. К вопросу о соотношении понятий обязательства и договора [Электронный ресурс] // Вестн. Гражд. права. 2007. №4. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

2. Кисель И.В. Обязательства с участием третьих лиц: дис. … канд. юрид. наук. М., 2002. 200 с.

3. Комментарий к Гражданскому кодексу РСФСР / под ред. С.Н. Братуся, О.Н. Садикова. М.: Юрид. Лит., 1982. 680 с.

4. Кроз М.К. Третье лицо в обязательстве: дис. … канд. юрид. наук. Самара, 2001. 178 с.

5. Кулаков В.В. Формы участия третьих лиц в обязательстве // Рос. судья. 2009. №7. С. 18−23.

6. Мокров С.Н. Договор строительного подряда: дис. … канд. юрид. наук. Волгоград, 2006. 203 с.

7. Райхер В.К. Возложение исполнения обязательства на третье лицо // Правоведение. 1972. №4. С. 36–44.

8. Словарь иностранных слов. М.: Русский язык, 1985. 794 с.

9. Украинский Р. Обязательства с участием третьих лиц [Электронный ресурс] // ЭЖ-Юрист. 2004. №27. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

10. Шумейко И.Ю. Исполнение обязательства третьим лицом [Электронный ресурс] // «Налоги» (газета). 2008. №10. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».